«Веселье новогоднее, припомнили сегодня мы…»© Юрий Лоза.

Помню, как-то раз, мы справляли новый год у Игоря на хате. Предкам его поклялись, что будет всё чин-чинарём. Ни хрена не поломаем, не разобьём и саму хату не спалим. Ну предки и повелись, благо, нас всех с детства как облупленных знают..

А мы тогда решили что-нибудь этакое придумать, ну необычное и чтоб надолго запомнилось. Ломали-ломали голову и так, и сяк, пока подруги не выдали идею устроить маскарад. Идея прошла на «ура». В нагрузку поставили условие, мол наряжаться, не абы как, а по системе. То есть мужики в женских персонажей, а подруги соответственно в мужских. А чтобы не париться, кому в кого, договорились, пусть каждый напишет на бумажке имя и положит в кастрюлю. Кастрюль взяли пару чтоб не перепутать кто где.

Написали. Стали тянуть, кому что выпадет. Бабы менжуются, а нам по хуй. Игорь раз в кастрюлю, вытаскивает бумажку– «Баба-Яга». Я следом, хуяк – «Красная Шапочка». Лому выбирать не хрен, его дело как говориться телячье. Взял что осталось, разворачивает – «Снежинка». Бля-я-я-я-я… Не, ну вы прикиньте, не хуясе снежиночка, под два метра ростом. Поржали, но хуль поделаешь уговор дороже денег. Бабы начали тянуть. Ирка тянет – «Кот в сапогах», Катюха - «Зайчик», А «Метр с кепкой» - «Карлсон, который живёт на крыше». Так тому и быть.

Ну и началось. Хули, для Игоревой Баб-Яги в пять сек всё придумали. На ноги резиновые сапоги. Потом халат какой ни то подранее и позатасканнее, плюс кофту типа «баба Маня на завалинке», на голову платок. Даж напрягаться не пришлось, чтоб всё это найти. Заморочка лишь с метлой. Ну а какая на хрен Баб-Яга без метлы? Ясно, ни в пизду, не в красную армию. А где эту долбанную метлу взять? Хрен его знает. У дворника спиздить не получилось, он за свою пылегонялку как за маму родную, уцепился, а больше вроде как и негде. Мучались- мучались, и решили ну его нах эту метлу, пусть будет пылесос. Он и за метлу, и за ступу сразу сойдёт.

С моей «Красной Шапочкой» тож косяки. Во-первых штиблеты. Нужны такие, чтоб сразу было видно, штиблеты красношапкины. Спёрли у Ломяриного отца, говноступы 45-го размера, все в дырочках и на ремешках. Годиться. У тёть Светы позаимствовали носочки: жёлтенькие, в красно-синий цветочек и с оборочками по резинке. Сойдёт.

Наверх футболку,  а вот с юбкой как быть, хрен его знает. Были бы бабы, так всё без проблем, а тут… Корче, решили: присобачим две наволочки и проволочкой по бокам скрепим. С фартуком вообще ноль проблем. У всех этих фартуков, на кухнях, как собак нерезаных, так что можно и поизвращаться утончённостью, дизайном и копозитивностью. Натащили  фартуков вагон. Выбирали долго. Выбрали синий, клеенчатый, с кармашком спереди и чтоб в тон жёлтым носочкам, с жёлтыми же цветами. Трахались ещё долго, с шапкой, пока не решили спиздить панамку у пятилетней Ломовской сеструхи. Была у неё такая летняя панамка «а-ля пиздец», но цвета она была не красного, сука. Проблему с цветом закрыли с помощью гуаши, Короче кое-как запиздюрили. Композиция получилась: «Здравствуй серый волк, я к бабульке с пирожками, а ты чё это срёшь где попало? А вот не хуй было к нам, красным шапкам, клинья подбивать».

С Ломовской «Снежинкой» был вобще полный аут. Во-первых где ты на хуй найдёшь женские беленькие туфельки сорок шестого размера, не говоря уж о белых колготках. Времена то были не сегодняшние, с нормальными  и то напряг, а тут ни хуя се… Но решили не отчаиваться. Вместо туфелек сначала, хотели оставить ему его штиблеты, выкрасив их в радиально белый цвет, но Лом, скотина, упёрся, не желая отдавать свои говноступы на растерзание, и согласился лишь на кроссовки. Которые в общем-то и так были почти белые, лишь с красными и синими полосками по бокам. А чё, и смориться ничего, и ебатории с покраской меньше. Полоски закрашивать, это вам не целые туфли намалёвывать.

Особо хуёво было с платьем и трусами. Ну платье сами понимаете у снежинки должно быть такое – пиздец-пиздец-пиздец, и чтоб торчало во все стороны хуяк-хуяк-хуякс. Ну а при таком раскладе, само собой понятно, что трусы должны сверкать на полную катушку. Лом, зараза, ощетинился и ни в какую не хотел одевать что-то похожее на снежиночьи трусы. Уж как мы его не уговаривали, как не уламывали впёрся и пиздец. Говорит ничего кроме своих боксёров одевать не буду, они мол тоже  почти белые. Делать не хуй, решили хрен с ними пусть будут боксёры, но после обработки гуашью. 

С колготками, рещили поступить ещё проще, взять пару кусков мела и выкрасить ими волосатые ломярские ноги. А чё, и белые и с малярством опять ж выёбываться не надо.

Платье пробовали сделать из простыни, прорезав по средине дырку, но получилось какое-то недоделанное приведение, а не снежинка. Да и подол кстати ни хрена не хотел торчать как положено. Вместо подола обернули Лома куском ватмана, затянули на поясе ремнём, а подол вверх отогнули, так чтоб получился этот долбанный «хуяк-хуяк-хуякс». Наверх сгодилась футболка, белая.

Корче снарядились. Напялили прикиды, чтоб в зеркале полюбоваться, как вся эта вакханалия со стороны смотриться. Глянули. Бля, ну ни дать не взять, три вокзальные проститутки на промысле.  Ну да ладно решили, так прикольнее.

31-го пришли одетыми  как обычно, а костюмы до времени «ч» заныкали на базах. Мы свои в игоревой комнате, а бабы в спальне его родителей. Во-первых чтоб не пиздовать по двору в таком прикиде, это ж пиздец будет. Собаки и то точняк охуеют. А во-вторых надо ж всё приготовить к празднованию. Стулья поставить, стол накрыть, там всякие салаты-хуелаты-бутерброды и прочую закусь. Ну и шампусик с водярой. Праздник жеть, а не просто карнавал.

Часам к 10-ти вечера, всё закончили и решили маскарадиться. Прикинули, что минут двадцать всем для этого хватит. А чтоб не получилось косяков, «зарядили» будильник на это время и как он зазвенит чтоб всем дружно выходить и встречаться в гостиной.

Сказано – сделано. Обрядились-то мы быстро, хуль опыт уже наработан при подготовке, а вот со всякой хуетой типа макияжа всякие заморочки. Ну, с Ломом просто, он бля, снежинка. Значит морду ему белым, а губы синим. Ну снежинка и пиздец. Умереть не встать. Долго мучались с Игоревой раскраской. В итоге получилось нечто такое, что сейчас называется «эму». Как и положено для нормальных Баб-Ёжек. Со мной вообще никаких проблем. Щёки помадой, губы помадой а глаза чем-то зелёным. Да,  и ещё. Лом спиздил где-то лак для волос, с блёстками, захотелось ему блестящей снежинкой быть. Ну мы и заебашили его, правда не так как он просил, а с головы до ног.

Оделись. Ждём. Тут хуяк, будильник «бры-ы-ы-ы-нь, ваш выход». Шагаем дружно в прихожку, на встречу бабы из предковкой спальни вываливают. На нас глянули и падают на четвереньки, и ржать взахлёб. Обидно конечно, сами-то ведь ни хуя не краше.

Ирка – Кот в сапогах, бля. На ногах болотники, одета в какие-то задроченные панталоны, куртофан, и лента через плечо «Выпускник», на башке шляпа. То ли сомбреро, то ли хуй поймёшь и с рыжей облезлой мочалкой вместо пера.

«Метр с кепкой» -  Карлсон, я ебу и плачу называется. Башмаки такие размера сорок пятого, зашнурованы напрочь и шнурками ещё вокруг лодыжек привязаны и один хрен, как шагает башмаки сначала на месте остаются, потом догоняют. Шлёп-шлёп-шлёп. На себя напялила синие сатиновые семейники, прпиздюрив к ним пуговицу с чайное блюдце и ещё тормоза через плечо из отцовских подтяжек. Парик такой ебанутый. Рыжий и растрепанный. Пропеллер сзади ещё из какой-то херни. Уссаться про войну, короче.

А вот Катюхин зайчик, вроде ничего. Белые трусишки, белая футболка, тапочки с пумпончиками, и хвостик сзади пушистый. Вполне прилично. Только на голове какой-то чепчик с прикреплёнными двумя охуенными ушами, из вафельных полотенец.

Погуляли мы тогда классно. Пили, плясали, ржали что пиздец. Лом песни орал. Эдита Пьеха, бля,  в смысле «Иди ты на хуй». Но за таким бурным весельем  чёт и посрубились разом, ближе часам к шести. А договорились, что игоревы предки часам к девяти уже заявиться. Чтоб не лажануться, мы спецом на пол-восьмого будильник завели, чтоб встать, успеть переодеться и навести марафет. Но какого-то хрена, будильник этот долбанный кто-то на девять с копейками по пьянее перевёл. И вот предки  как положено, заявляются в девять. И прямиком в гостиную. Пиздец. В кресле дрыхнет Кот в сапогах в одном сапоге и с лентой «Выпускник» через плечо. На диване Баб-Яга, руки и ноги в раскидку. Они в игореву комнату, а там заяц без ушей и Красная Шпака в обнимку. Они в свою комнату. Открывают дверь… Полный пиздец. На кровати по диагонали снежинка креста выложила, а в ногах у неё такой маленький-маленький Карлсом клубочком свернулся… Короче точно умереть, не встать.

Тут будильник как заверещит. Мы соскочили и бегом в гостиную марафет наводить. С пьну да с просони никто ни хрена не соображает. Кот в сапогах с Баб-Ягой сапоги поделить не могут. Красная шапка правую штиблетину пытается на левую ногу одевать. Зайчик верещит: «Ушки, ушки, где мои ушки, мать меня убьёт за полотенца». Карлсон свою ценную, заебатую пуговицу от семейников ищет. Одна снежинка-похуистка как рыба об лёд, стоит парик с ленточкой поправляет втыкает по ходу. Мечемся, пиздим и не замечая предков. И тут слышим душераздирающий хохот, оборачиваемся разом. Бля… Матушка Игоря медленно по шторе сползает, ржёт держась за живот, а батя вообще пиздец, стоит на четвереньках упёршись лбом в пол и смеяться уже не может, а только хрюкает. Так «хрых-хрых-хрых», буд-то ща задохнётся. И мы, охуевшие, полуодето-полурастрёпаные. Точняк агитбригада клоунов Суходрищинского цирка на выезде…

Короче этот маскарад мы не забудем до самой смерти, уж сколько лет прошло, а как начнём вспоминать так ржём как больные. Заебись всё получилось. И именно так как мы и хотели. Весело и необычно.