Ты просыпаешься в большом городе. На детской площадке, посреди зеленого скверика, с фонтаном и старенькими, обсыпавшимися статуями: детей, рабочих, крестьянок. С малого детства ты знаешь каждый закуток этого парка. Здесь ты разбивал свои коленки, здесь впервые падал с велосипеда, здесь прогуливал уроки, здесь целовался с девочкой, здесь выкурил свою первую сигарету и выпил свой первый стакан. А вон там, раньше была танцплощадка, а рядом стояли скамейки, а за танцплощадкой стояла будка дворника. За ней ты первый раз дрался с Толиком из соседского двора.
    Ты поднимаешься с лавки и подходишь к фонтану. Расшнуровываешь свои потрепанные кеды, снимаешь и засовываешь в задний карман носки. Ты усаживаешься на край фонтана и свешиваешь, уставшие за ночь, ноги в прохладную воду. Утреннее солнце теплое и ласковое, ты снимаешь футболку и подставляешь ему свою загорелую спину.

    Вместе с тобой просыпается и весь город. На остановке неподалеку начинает собираться народ, через проезжую часть от сквера, разворачивают торговые лотки вялые продавцы. В летнем кафе, начинают убирать со столов, и выносить мусор, оставшийся от вчерашних посетителей. В динамиках кафе просыпается радиоведущий: «…у вас осталось семь минут, чтобы дозвониться к нам в студию и заказать розыгрыш для своего друга. Приятного вам дня. Надеюсь, эта композиция взбодрит вас этим утром». Следом начинает играть «Чичерина»… Белая скатерть, разбитые блюдца…
    Нужно позвонить маме, предупредить, чтобы не волновалась. Нет. Сегодня понедельник, пусть еще поспит, на работу ей вставать еще только через полчаса. Ты умываешься в прохладном фонтане и полощешь в нем футболку. Потом расстилаешь ее на краю фонтана, а сам ложишься сверху, подставляя солнцу на этот раз грудь и живот. Первую пару ты уже пропустил, да и кому нужна эта логика? На прошлой сессии ты сдал ее без всякого труда. Второй парой должна быть психология, вот это уже интереснее. Психология тебе нравится, ты ее понимаешь, да и преподаватель Владимир Георгиевич, мировой мужик. Суровый, но справедливый.

    Вот и мама звонит. Да. Привет. Все в порядке. Я тут, перед домом. В Козлином скверике. Ну, в этом, как его, Высоцкого. Где же еще? Все в порядке. Я сейчас зайду, книжки возьму и в универ. Нет. Сегодня ко второй паре. Сессия? На следующей неделе начнется. Конечно, готов. Да не волнуйся. Давай. Пока. До вечера… Забавно. Это раньше, в дни молодости моей мамы, скверик звался Козлиным. В сквер Высоцкого его переименовали совсем недавно. А получается, что это для меня он Козлиный, а для моей мамы Высоцкого. А ведь она тоже здесь все детство провела.
    Ну, хватит, пора вставать. Идти домой, собираться, ехать в универ. В сквере появляется толпа ребятишек из ближайшего детского сада. С ними две воспитательницы, Тамара Геннадьевна, когда-то и моя воспитательница тоже, и Лена, она старше меня на год в школе училась, ее родители переехали сюда из Украины, когда я был в девятом классе.
    Здравствуйте, Тамара Геннадьевна. Спасибо хорошо. На втором, вот сейчас поеду. Нет. Мне сегодня ко второй. Мама хорошо, вот только звонила, на работу собирается. Передам. Спасибо.
    Привет, Лен. Нет. Это не мы кричали. Мы вон в «Подвале» сидели. Поздно уже вышли. Ночь теплая была, вот я и уснул на лавке. Брат нормально. Писал, что весною приедет. Привет всем передавал, и тебе тоже. Мороженное хочешь? Ладно. Потом как-нибудь угощу, когда вашей малышни рядом не будет. Нет. Леньки твоего с нами вчера не было. Он домой рано ушел, часов в восемь. Ну ладно, пока. Побегу я, а то мне еще на пары.
    Опять телефон. Да, Ань, привет. Все нормально. Хорошо чувствую, вот в универ бегу. Я тебе звонил? Ночью? Поздно? Извини, пожалуйста. И что говорил? Ну ладно, неважно, так неважно. Надеюсь ничего обидного? Ну, прости еще раз. А ты сейчас дома? В универ выходишь? Давай я тебя провожу. Да нет, все нормально. Мне сегодня к третьей паре. Успею, конечно. Сейчас подожди меня у подъезда, я через пять минут буду.
    Быстрее, натягиваешь носки, обуваешь кеды. Какой же ты дурак. Зачем ты ей вчера ночью звонил? Пьяный? В любви признавался. Она тебя теперь за идиота держит. Как теперь к ней подойти? Как все объяснить? Сделай вид, что ничего не помнишь. Блин. Идиот. Какой же ты идиот. Быстрее, быстрее, она тебя уже ждет. Одевай все еще мокрую футболку.
    Белая скатерть, разбитые блюдца. Девочки плачут, мальчики смеются…

    Ты просыпаешься от жуткой головной боли. Все тело ломит, а во рту стоит такой запах, что тебя вот-вот стошнит. Ты лежишь на дне пересохшего фонтана, весь в своей собственной блевотине. Вокруг тебя разбитые бутылки, окурки, рваные пакеты. Ты шаришь по карманам и находишь там мятые сто рублей. Быстрее к ларьку. Берешь там бутылку  пива, нетерпеливо ждешь, когда продавщица за окошком откроет тебе ее. Трясущимися руками ты припадаешь к горлышку.
    Ты приходишь в себя. Что же вчера такое было? На работе выдали зарплату. Впервые за три месяца. Ты радостный бежал домой, чтобы обрадовать Аню. Теперь денег хватит надолго. И Сашку к школе подготовишь, велосипед ему купишь. Анька себе платье новое купит, красивое, летнее, легкое, сарафан какой-нибудь. Тебе ничего не надо. У тебя все есть. Есть любящая жена, сын – сорви голова.
    Ну да. Точно. Ты получил зарплату, принес домой, отдал Ане, а сам пошел во двор. Посидели с Толиком, сходили, взяли пиво «На Дне», вернулись в сквер. Ты вчера угощал. Потом подошли другие парни, их было много, взяли водки. Потом за Васей пришла жена с дочкой Машкой. Плакала, обзывала нас пьяницами, кричала на мужа. Вася не выдержал и ударил ее, на глазах у дочки. Ты ударил Васю… Потом все разошлись, обиженные друг на друга, и на то, что водка кончилась, а ты больше не покупал ее.
    Ты сидел молча на краю фонтана и представлял, как полощешь в нем свои уставшие ноги. Фонтан был пустой, его уже давно не включали, он засорился, а нового дворника, который следил бы за ним, не было. Недолго ночь была тихой. Потом откуда-то появились подростки. Они шли из «Подвала», как же давно ты там не был. Тебе там уже не рады, ты там уже чужой, лишний. Прошли те времена, когда там сидели парни в кедах, девушки с розовыми волосами, панки с «туннелями» в ушах. Сейчас там сидят маленькие наркоманы, которые и травы хорошей никогда в жизни не курили. Они сидят на какой-то химии, слушают какую-то смесь из вертолетных вертушек, лязга железа, ропот бензопил. Их вокалисты, кривляясь на сцене, изображают предсмертные вопли. Они дикие и жестокие, совсем как у Берджесса.
    Бежать от них было уже поздно. Они бы сразу догнали тебя. Вот они подошли к тебе. Их было четверо, как говорил Берджесс «экипаж». Они надсмехались над твоими «туннелями», над татуировками на твоих плечах. Если бы ты был трезв, то мог бы постоять за себя, но ты не мог. Это были незнакомые ребята. По разговорам ты понял, что они приехали сюда из-за Волги. Потом им надоело над тобой смеяться, и они решили поговорить с тобой. Они спорили на какие-то совершенно дикие и чужие для них философские темы. Говорили с тобой о вещах, в которых ничего не понимали. В конце концов, ты молча встал и ушел от них, благодаря Господа, что они не побежали за тобой в след.
    Но ты не пошел домой. Ты хотел еще насладиться этой прекрасной летней ночью. Ты зашел на старую, неухоженную детскую площадку и забрался на сломанную карусель. Уже начинало светать, когда рядом подсел мужчина твоих лет. Он был потрепан, и от него плохо пахло. Он достал из ранца бутылку водки и стаканчики. Вы познакомились, разговорились. У вас быстро нашлись общие знакомые, вы оба были на том концерте SoulFly, оба не пропускали не одной «Груши», оба ходили на Металлург болеть за «Крылья». Потом вы стали спорить, подрались. Дальше ты ничего не помнишь.
    Пиво кончилось, и ты взял в ларьке еще бутылку. Город уже давно проснулся. Мимо скверика вперед-назад бегали люди. На лавках беседовали бабушки с колясками, еще несколько лет назад, так же вот сидела тут и твоя мама, качая в коляске маленького Сашку. На краю фонтана сидела ребятня они громко, не стесняясь кричали матом. У них наверно была перемена, они курили сигареты и пили коктейли из банок. Неужели пройдет лет семь, и так же будет вести себя и Сашка? Нет. Ты не позволишь этого. У Сашки будет все. Плевать, что время тяжелое, и не такое переживали.
    Вот мимо прошла Лена. Торопится на работу. Сейчас она гувернантка у каких-то богатеев, приехавших то ли из Америки, то ли из Австралии. Пробежала мимо, окинула взглядом, презрительно фыркнула. Даже наверно и не помнит, как прибегала когда-то и жаловалась на директора детского сада, который приставал к ней. Ты помог ей деньгами, помог найти новую работу, помог закончить Педагогический. Не помнит, как брала у Ани платья поносить. Не помнит, как вместе ездили за город на природу.
    Ты делаешь вид, что не заметил ее. Шаришь по карманам в поисках сигарет и денег. Сигарет нет, зажигалки нет. Из денег только пятьдесят рублей, оставшихся от сотки, после покупки пива, еще тридцать рублей во внутреннем кармане и семь рублей мелочью.
    Вот из старенького кафе, больше похожего уже на пивнушку, выходит хозяин. Старый Арташ, ты помнишь его, как только он приехал сюда. Выкупил это кафе, выгнал всех бывших работников, нанял своих земляков. Сколько раз с друзьями вы дрались с ними? Сколько раз его кафе громили? А он упорно его ремонтировал, отстраивал. Ему было трудно, а он не сдавался, не уезжал. Он вел себя как медведь, когда вокруг него все вели себя, как волки. А потом, как-то все привыкли к нему. Никто его не трогает. Увидев меня, Арташ помахал мне своей здоровой, волосатой рукой. Я кивнул ему. Совсем седой уже, когда только приехал сюда, был черный как уголь. Чурка.
    Ты видел, как из твоего двора вышла Аня. Все такая же красивая и аккуратная. По глазам видно было, что она не выспалась. Наверно, тебя ждала всю ночь. За руку она тащила Сашку. У него порвался сандалик, и он все время отставал, поправляя его. Они вошли в сквер, Аня увидела тебя, и было видно, что обрадовалась, облегченно вздохнула. Подняв Сашку на руки, она подошла ко тебе и присела рядом.
    Привет. Извини. Я не мог позвонить, телефон оставил на работе наверно. Ты беги. Я Сашку сам отведу в детский сад. Может, ты не пойдешь сегодня на работу? Смотри, какой день хороший. Сходим, платье тебе купим? Сашке, что-нибудь к школе. Почему денег нет? Я же вчера зарплату получил. Не заносил? Не заходил? Точно. Не заходил. Не успел. Я Толика во дворе встретил. Прости. Нет. Они не у меня. Наверно я Толе одолжил или Васе, вчера. Я зайду, заберу. Ань, прости меня.
    Так вы и сидели еще долго. Сидели и молчали. Ты, Аня и Сашка. Ты молчал, Аня тихо всхлипывала, а Сашка, как ни в чем не бывало, бегал по краю фонтана.

    Два долгих года в мечтах ты просыпался на этой лавочке. А потом окунался в реальность казарменных коек. И вот, товарищ старший сержант, теперь уже запаса, вы снова просыпаетесь здесь. Ты специально написал всем, чтобы ждали на день позже, чтобы побыть одну ночку в этом скверике. Сначала тебе показалось, что все сильно изменилось. Но теперь ты видишь, что все по старому. Тот же фонтан. Вот сейчас его должны включить и он медленно наполнится прохладной водой. Те же детские горки, карусели, качели. Правда было видно, что их так ни разу и не покрасили, как ты ушел в армию.
    Через час должна проснуться мама, начнет собираться на работу. Вот тогда ты и позвонишь в дверь. Как же она будет рада. Сегодня она, конечно же, опоздает на работу, зато весь день будет сидеть и улыбаться. Когда она уйдет, ты на два часа заляжешь в теплой ванне, потом переоденешься в гражданку и пойдешь гулять по городу. Вечером, во дворе, соберешь всех друзей. Пойдете в «Подвал». Возьмешь с собой Таню, она наверно сильно изменилась за это время. За эти два года она часто присылала свои фотографии, но ты никак не можешь представить, какая она сейчас. Она уже окончила универ. И ты тоже через месяц восстановишься. И все будет по-старому. Забудешь эти два страшных года. Забудешь, и никогда не будешь вспоминать. Пусть вспоминают те, кто служил здесь, далеко от гор. А ты этого не хочешь. Будешь помнить лишь про товарищей, что остались там, остались там навсегда.
    Нужно еще сходить, отметится в военкомат. Там, наверно, до сих пор служит папин друг, дядя Гриша. Наверно, уже полковника ему дали. Помнишь, как специально уговорил его, чтобы он тебя отправил в Осетию? Он долго отговаривал, говорил, что оставит здесь, но потом сдался. Какой же ты был дурак.
    Вон проснулся Арташ, гнида черножопая. Нужно от него пока подальше держаться, а то еще убьешь ненароком. В тюрьму тебе никак нельзя. Ты по дому соскучился. По Самаре. По Козлиному скверику. Больше ты отсюда никуда не уедешь. Это все твое и ты за это в ответе.
    В сквер зашли четыре девушки. Они громко смеялись и размахивали сумками с тетрадками. Следом за ними шли трое парней, они тоже громко разговаривали и несли с собой палетку с пивом. Компания присела на край фонтана, и каждый взял себе по банки из палетки. Судя по разговору, это были выпускники, у них окончилась сессия, и они отмечали это событие. Один из парней встретился с тобою взглядом. Эй, солдатик, пивом угостить? Вся компания оглянулась. У одной из девушек от неожиданности выпала банка и упала на дно пустого фонтана. Это был Аня.
    Тогда мы просидели до глубокой ночи. Вдвоем. Я не пошел ни домой, ни лежал в ванной, ни гулял по городу, ни встретился с друзьями, ни посидел в «Подвале». Ты больше никогда не видел Таню, она уехала куда-то далеко, до твоего возращения. Ты забыл о ней этой же ночью. Забыл и больше не вспоминал. А через год на свет появится новый человечек. Новый человек, который станет новым хозяином этого города, этого скверика, этого фонтана.

    Пойдем со мной. Я тебе покажу кое-что. Смотри вон на ту лавку. Видишь? На ней сидя спит парень, а на коленях у него девушка. Узнаешь его? Конечно, узнаешь. Сейчас они проснутся, подойдут к фонтану, снимут свои потрепанные кеды и будут полоскать голые ноги в воде, которая осталась в фонтане после дождя…
Ну, пойдем. Нам нельзя здесь оставаться. Нельзя им мешать. Здесь теперь новый хозяин. Пойдем.