Мутить коллективную попойку на Новый год затеял Серёга, что было весьма странно: человеком он был нелюдимым, и предпочитал встречать праздники в одиночестве, пуская с просветлённым лицом сизую струйку гашишного дыма в потолок под музыку группы «Дорз». Да и в компаниях он редко поддерживал беседы по теме, а если уж и высказывался, то с такими ответвлениями мысли, что свою кличку – «Философ», он оправдывал с лихвой.
У меня, конечно, есть подозрение, что при очередном канабиольном посещении мыслей, в простонародье именуемом «думка», его, видимо, посетила простая констатация факта, что давненько он не ёб девушку, а не мешало бы. Именно поэтому с предложением о празднике он первым делом обратился к братьям Нескучаевым, известных в районе своими обширными записными книжками и феноменальной  способностью найти себе дам сердца на ближайшую ночь хоть в пустыне. И не только себе.

Вообще-то, обычно близнецы похожи друг на друга. Возьмём, хотя бы Березуцких или Камбаровых. Этот же тандем был каким-то, блядь, галимым иньянем, то есть абсолютно непохожими людьми, но с одинаковыми ебальниками. Витёк был типом мрачным, вечно всем недовольным, слушал исключительно «Лайбах», и ни чему не верил. За что и получил законную погремуху – «Скука». Вадим же, в пику брату, был всегда весел, как обоссавшийся щенок, постоянно дёргался под «Джимирокуай», «Фет бойс слим» и «Продиджи», обладал устойчивым похуизмом к практически всем событиям, вобщем, радовался жизни. Погоняло, как понимаете, у него было «Нескука».
Различные музыкальные пристрастия приводили братьев  к лёгким склокам и обоюдным обвинениям в гомосексуализме.
Помимо внешнего сходства братьев объединяли только две вещи – безумная тяга к женщинам и звания мастеров спорта по спортивной гимнастике. Последнее, как я понимаю, тоже было достигнуто с умыслом: физическая подготовка этих парней позволяла им забираться по балконам на пятый этаж женской общаги.
-Мы и выше бы могли, - скромно потупившись говорил Виктор, - да зассали.

Я стоял перед дверью их квартиры и вот уже минуту давил звонок. Рядом  Серёга задумчиво рассматривал пакеты со жратвой и алкоголем, поставленные перед дверью.
- Да они что там, дрочат что ли? – я в сердцах пнул по двери.
Дверь открылась, но хозяин сразу куда-то убежал.
Занеся пакеты и сняв в обувь, мы прошли в комнату. Происходило какое-то действо, о природе которого мы сходу не врубились: Вадик стаял с напряжённым лицом, слегка наклонившись, как будто пытаясь рассмотреть пыль на паласе. Виктор стоял перед ним с надменным лицом. В руках у него был секундомер. Когда же действо началось, стало всё понятно: Нескука принялся пердеть с оттяжкой, а его родной брат запустил секундомер.
Когда пёрд прекратился, Витя внимательно посмотрел на циферблат.
- Пиздабол, ты, братка. Тринадцать секунд. Я же говорил, что полминуты никто не пропердит.
- Ну и хуй с ним, - отозвался Вадим, - в следующий раз попробую.
В подтверждение своих слов он бзднул остаточным выхлопом.
Первым отдуплился Серёга:
- Если бы вы по песочным часам бы время засекали, то тебе, Нескука, целую колбу пришлось бы жопой просвистеть. Ну и мудаки же вы.
Было заметно, что Сергей расстроился. Его ранимую душу видимо задел тот факт, что вместо стандартного приветствия его оппердели. После этого и руки пожимать как-то глупо.

- Не песди, тихоня, - Вадя весело подмигнул, - разгружайте свою поклажу в холодильник, верблюды. А мы баб на остановку пойдём встречать.

Когда ребята ушли, мы, открыв по пиву, стали вытряхивать пакеты. Меня не покидала тревожная мысль – каким образом в двухкомнатной квартире могут поебаться четыре пары, если учитывать что будет накрыт стол, Скука блюёт после бутылки, а у Философа два грамма марокканского гашиша?

***
Девушек было три. То, что мы играем в большинстве, меня нисколько не смутило: зная спокойное, и в то же время уважительное отношение Нескучаевых к ебле, я знал, что друзей они не бросают – всегда оставят лишнему поебацца.
-Миша, - галантно представился я дамам в прихожий, знакомясь с сексуальным ассортиментом этого вечера.
«Недурственно» - определи я. Но конкретизировать не стал: никогда не угадаешь, кого, в конечном итоге, выебешь. Часто так бывает: всю юность дрочешь на какую ни будь иностранную Шиффер, а в итоге женишься на Людке из винного, тоже бабе ничего. Судьба, хули. Да и неизвестно ещё, кто лучше минет делает…

С девками нам повезло. Нет, это, конечно не модели с глянца, но тоже недурны собой. Главное – девчонки были абсолютно расслаблены, и настроены пазетивно. Мне это стало ясно потому, как первые полчаса они разглядывали нас, явно размышляя, кому же они, такие красивые, достанутся?

Сошлись мы довольно быстро. Дамы были явно настроены на праздник.
Витёк толкнул меня локтём в бок. Это означало, что надо было что-то рассказывать. В танковом экипаже компаний я обычно выступаю в качестве стрелка-радиста, то есть фонового пиздабола. Травлю байки, произношу тосты.
- Девчонки, знаете цветок такой – эдельвейс? Видели его? На вид – хуйня полная, типа мать-и-мачехи. Но растёт эта тварь на высоте три тысячи метров. И вянет за четыре часа, после того, как его сорвут. Так вот, киргизу, что бы доказать любовь своей к своей девушки, надо принести его не завядшим. Представляете? Меньше чем за три часа с гор спуститься!
- Это же как ебаца хотеть надо, а! – восторженно выдохнула Ленка, студентка филологического факультета.
- Подумаешь, - протянула ей в ответ Ирина, продавец-консультант косметики, - амур стрелу пустит, и все дела…
-Амуры нынче не те пошли, - неожиданно раздался голос Серёги, - и не лук со стрелами у них теперь. Ружья для пентбола. Стреляют желатиновами крашенными шариками. Женщинам в пизду, рот и, если повезёт, в жопу, а мужикам – в мозг и кошелёк.
«Это минус тебе, братело. Помолчал бы хоть пару бутылок водки» - поморщился я и уставился на яркую губную помаду Риты, журналистки. Видимо, прав Философ, но отчасти – некоторые бабы в рот сами стреляются.
Девушки неожиданно рассмеялись. Видимо, им понравилась эта открытая декларация о намерениях. Так что минус был скорее мне, с моей высокогорной ботаникой.

Мы выпили и пошли дружно курить на лестничную площадку.

Вернувшись за стол, помолчали минут пять. О чём говорить, никто не знал. Вадим достал спасительную колоду карт.
-Ну что, девчонки, сыграем? А? На желания?
При слове «желания» взгляды дам увлажнились. Видимо, они о наших желаниях всё знали.
-Давай, - ответила самая смелая Маргарита, - а во что?
-Ну, такой толпой – только в японского дурака.

Первым из игры вышел я. Загадывать желание предстояло мне. Ну, а с картами, в итоге, осталась, самая смелая Ритка. Инициатива, как всегда, наказуема.
Все с ожиданием посмотрели на меня
-Ну?
Я перебирал в голове варианты. Такое желание, как «пососи мне хуй под бой курантов», я отмёл. Во-первых, до боя курантов было ещё полтора часа, а во-вторых, могло так случиться так, что и пососала бы полюбому, а я желание на это потратил. На минуту я залип. Потом меня осенило:
-Значит так, Марго. Расскажи нам про себя какую-нибудь гадость. Ну, такую, которую ты ни кому не расскажешь. Но гадость должна быть определённой – она должна быть тебе приятна, и у неё должны быть сексуальные коннотации.
-Что такое «сексуальные коннотации»? – спросила журналистка.
- Про еблю, - коротко буркнул Сергей вместо меня.

Повисла пауза. Девушка не то думала, не то собиралась  духом.
-А можно мне выпить?
- Да говновапрос, - весело откликнулся Вадим и накатил ей в пустой бокал из под вина  грамм сто водки.
Девушка выпила. Осторожно закусила маслинкой.
-Вобщем, я ебусь песочными часами.
-???
- В детстве мне отец сувенир привёз из ГДР – песочные часы. Примерно вот такие, - девушка раздвинула ладони сантиметров на пятнадцать, - и вот такие, - девушка изобразила пальцами кольцо диаметром сантиметра в четыре, - в пластиковом корпусе. Вот, вынимаю я колбу из корпуса, вставляю себе в… ну, туда вобщем, отделением с песком наружу и начинаю… ну это… короче, пока песок в другое отделение не перетечёт. Потом переворачиваю.

Тишина. Братья сидели с открытыми ртами, разве что слюна не текла. Я, честно, тоже слегка прихуел. Прихуеласть сменялась постепенно эрекцией.
Но больше всех поражён был Философ:
-  Вот так и время, вместе с песком, летит в пизду, - зачаровано прошептал он.

Подруги Маргариты сидели красные с опущенными взглядами. Ох, не простые часики. Не простые.

- А давайте-ка выпьем, дорогие друзья, - сказал я, разрушая благоговение, - у меня есть тост.
Когда у всех было налито, я стал нести стандартную новогоднюю хуйню, про «всё плохое в старом», «всё хорошее в новом», «счастья-здоровья». Слава Богу, меня никто не слушал. Дождавшись окончания трёпа, все выпили.

В карты играть больше не стали.

***
Когда президент замолчал, и куранты сбоянили прошлогодний звон, все уже были заметно пьяными. Пора было переходить к торжественной части – к сексу.
Пока мы ходили с Серёгой и Риткой курить, в квартире произошли изменения: около праздничного стола Вадик уверенно мял Елену. В темноте маленькой комнаты тоже ебливо копошились. Сергей, махнув на всё рукой, ушёл на кухню.
Я посмотрел на Марго:
- В ванную? – предложил я.
- Идём, - просто ответила девушка.

В ванной перегорела лампочка. Получив молчаливое согласие от дамы, я потянул дверь туалета.
Опустил стульчак, и уселся на него, расстегнув предварительно брюки. Маргарита опустилась на колени, и, недолго помяв хуй, взяла головку в рот. И замерла, зараза. Я надавил ей на затылок. Голова девушки поддалась и опять замерла. Я, стараясь показаться как можно более нежным, оттянул голову за волосы. Опять пауза. Я надавил. Минимум. Оттянул. Максимум. Надавил. Минимум. Хуясе, экстремумы.
- Пойдём в комнату, - устав дрочить головой, предложил я.

Выходя из туалета, я зачем-то спустил воду.

P.S. А Серёга тогда так и не поебался. На кухне он в одну дудку скурил полграмма, и до утра разговаривал с тряпочной прихваткой о смысле жизни. Вернее, об его отсутствии. Его амур, походу, курил вместе с ним.