Как часто пёстрою толпою окружён..

Княгиня шепчет мне на ухо: - я готова.

Увы, устал ебать я чужих жён,

но, тем не менее, ебу их снова!

-Шагманнн! Тгэбьян, Миша! Вы – гений! – смеясь, рукоплещет княгиня Лопухина.

-Благодарю вас, княгиня! – ответил Лермонтов, низко кланяясь и слегка касаясь губами её руки в белой перчатке.

-Миша, а почему вы не публикуете свои оригинальные тексты? Ведь это же выше всяких похвал! И более соответствует реалии жизни. Ведь вы помните, тот бал? – щёки княгини покрыл лёгкий румянец.

-Княгиня..Я помню всё! – слегка смутившись, ответил Лермонтов, - А сейчас позвольте откланяться! Завтра я покидаю Санкт-Петербург и снова отправляюсь на Кавказ.

-Пишите письма, мой милый поэт! Я буду ждать вестей от вас! Берегите себя!

-Обещаю, княгиня..

Он вышел через задний двор и, пройдя переулком, вышел на Невский проспект. К дому княгини подъехала карета, из которой вышел князь Лопухин.

“-Рогоносец хуев”. – Ухмыльнувшись, подумал Лермонтов, издалека увидев князя.

Во всём великолепии буйствовал май! Лучи солнца согревали душу поэта своим теплом. Он шёл по проспекту, и весь был погружён в творческие раздумья.

“Нужно сочинить что-нибудь эпическое! С чего же начать? Какую выбрать тему? Может быть отечественная война? Да, это было бы недурно”.

-Скажи-ка дядя, ты военный? – Вопрос мальчугана шмыгающего носом, прервал его раздумья.

-Чего тебе?

-Дядь, дай копеечку. Есть хочется. – протянув ладонь, обратился к нему мальчик, почти ребёнок.

-Ты голоден?

-Да дядя. Мамка с папкой померли. Бездомный я.

-На! Держи копейку. На неделю тебе хватит.

-Спасибо дядя.

Мальчуган, вырвав из рук поэта монету, убежал в ближайшую подворотню

-Так. Стоп! “Скажи-ка дядя”. Хм. В этом что-то есть. Надо подумать.

Лермонтов поправил китель и застыл у крыльца, до боли знакомого ему одноэтажного дома.

“Мне нужно развеяться. Ей богу! Каюсь, но сегодня особый день. Ведь завтра на войну”.

-Здравствуйте, мадам! – поздоровавшись, он вошёл в дом.

-Бон жур, Миша! Как вы, милейший?

-Да, вот мадам! Завтра уезжаю на Кавказ..Хотелось бы..

-Не продолжайте, поручик! – хитро улыбаясь, сказала она, - к сожалению, мадемуазель Жаннет сейчас нет..

-Что с ней? – встревожившись, спросил он.

-Она приболела. Ну, вы понимаете.. Издержки ремесла. Но, у меня есть для вас сюрприз! Новенькая! Весьма недурна собой! Она вам понравится.

-Извольтес! Возьму её.

-Как всегда на ночь?

-Да, пожалуйс! – ответил Лермонтов и начал рыться в карманах. – Вот, возьмите.

Он протянул ей пять копеек.

-Мадам, сдачи не надо!

-Бог ты мой! Поручик, вы так щедры! Вы наш постоянный клиент, да и у вас сегодня последний день пребывания в Петербурге. Так и быть! Забирайте её на сутки. Это мой вам подарок! – расплываясь в улыбке, сказала она.

-Покорнейше благодарюс! – кивнув головой, сказал он.

-Дуняяшааа! – громко крикнула она, - приведи-ка сюда новенькую.

Через минуту, из комнаты вышла девушка. Красотой она явно не блистала, но что-то в ней было, что показалось поэту соблазнительным.

-Неужели, девственница? – вопросительно глянув на хозяйку, спросил он.

-Да, Миша. Девственница. Такое в наше время ещё случается. Она из Тамбовской губернии. Приехала в Петербург искать работу и вот теперь она у нас. Она сиротка.

-Бедняжка! – сделав жалостливое лицо, произнёс он, - Ну, пойдёмте со мной, мадемуазель!

Девушка смутилась, и это больше раззадорило поэта.

“Мне сегодня везёт”, - подумал он.

-Пойдёмте, душа моя! – сказал Лермонтов увлекая её за собой.



-Дяденька, вы не будете меня бить? – спросила смущённо девушка, входя в дом поэта.

-Увольте, душа моя! Я не тиран и в моих побуждениях к вам не присутствует ничего дурного! Отнюдь! Я весьма лоялен к женскому полу и в отношениях с ними у меня преобладают интимные нотки.

-ЧуднО вы говорите, барин. – Хихикнув, произнесла девушка, - я ведь выросла в деревне. Из крестьян мы. Тятя, бывало, выпьет и бьёт нас с мамкой. А когда мамка померла, я убежала от житья такого.

-А как деревня называется? Хотя, впрочем..

-Деревня Злыдни.

-Понятно. Ну, что ж! Располагайся, а я сейчас. – с этими словами, он вышел из комнаты и через минуту появился, держа в руке бутылку шампанского.

-Ой, дяденька, а я не пью.

-Душа моя..Это не тебе. – Сказал он и лихо откупорив бутылку, жадно прильнул к горлышку.



Дефлорация прошла обыденно и даже, как показалось поэту, скучно. Через минуту всё было кончено.

-Барин, кровать кровью испачкалась..

-Да наплевать.

Она прильнула к его груди.

-Дяденька, а чем вы занимаетесь? Вы кажется военный? – спросила она, глядя на мундир, валяющийся на полу.

-Да, я гусар.

-Вы воевали?

-Да, завтра вновь на войну.

-Бедненький.. – она крепче прижалась к нему.

-Иногда, я сочиняю стихи. Хотя.. Зачем тебе это знать.

-Нет, дяденька. Мне интересно. Расскажите.

-Что? Стихи? Ну, чтож, изволь..

Белеет парус одинокий,

В тумане моря голубом.

А я на берегу стою, убогий,

но дело в принципе не в том.

А в том, что мир-говно и слякоть.

И в блядстве тонут корабли.

А я лишь лодочкой останусь,

под парусом своей судьбы..



-Красиво-то как, барин! Море, лодки, корабли..

-Это аллегория, душа моя. Но это для себя. В печатном варианте, это немного по-другому..

-И всё-таки чуднО вы говорите.

-Что есть, то есть.. Это всё так - стишки..Я же поэму хочу сочинить! Чтобы на века! Понимаешь?

-О чём?

-Думаю, о войне. Картина должна выглядеть в виде повествования. Как бы человек прошедший через войну, излагает все эти события. Я так вижу это. Понимаешь?

-…

-С чего же мне начать? Хм..

-Дядечка..

-Да что ты всё заладила - дядечка, дядечка. Так, стоп! Постой-ка! А это мысль! В этом что-то есть! Дядя! Образ старого, прошедшего войну солдата. Так, так. Погоди-ка. А это неплохо! Скажи-ка, мол, дядя? Вроде неплохо. Расскажи, дядя..Нет, это не то. Скажи-ка дядя? Так лучше!

Лермонтов вскочил с кровати и сев за стол, взял перо и стал что-то быстро записывать на лист бумаги.

Через два часа девушка проснулась от крика.

-Ёбаный в рот! Что за хуйня? Не получается! Рассказчик есть! Сюжет про войну, понятно. Но где всё это? Картину не вижу, не вижу!

Лермонтов, оставаясь голышом, быстро ходил по комнате из угла в угол, и заламывая руки громко ругался.

-Да что же за хуйня такая? Не идёт! Мысль ушла! Бляяяядь! –он продолжал ходить по комнате и его хуй, мотаясь из стороны в сторону, привлёк внимание девушки.

-Успокойтесь, барин! Идите ко мне.. – сказала она, густо покраснев и не отрывая взгляда от хуя поэта.

-Замолчи, замолчи! Не до тебя сейчас. Не вижу картину, не вижу! Так, сначала:

Скажи-ка дядя, ведь недаром, Москва спалённая пожаром, французу отдана. Ведь были ж схватки боевые, да говорят ещё какие! Недаром помнит вся Россия..Что она помнит? Да что она может помнить? Бля, ну что дальше-то? Картину не вижу! Блядь!

Лермонтов ушёл в другую комнату. Через минуту, он вышел, держа в руке бутылку шампанского. Лихо откупорив пробку с бутылки, жадно прильнул к горлышку. Немного успокоившись, садится на край кровати и смотрит на девушку.

-Тебя хоть как зовут-то, душа моя?

-Ксения.

-Ксюша. Не идёт поэма. Не идёт.. Ну, да ладно. К чёрту всё! К чёрту!! – сказав это, он бросается на неё и впивается зубами в сосок левой груди девушки.

-О, боже! Милый..

-Ксюша..

Следующее утро было так же солнечным. Май в этом году был прекрасен! Щебетали птицы. Благоухала сирень. Окраина Петербурга утопала в майском аромате.

-Миша, ты проводишь меня?

-Ксюша! Прости, не могу..Мне нужно быть в полку. Я сегодня отбываю на Кавказ..

-Да, я помню. Милый..Я буду скучать..

-Я напишу тебе с войны. Адрес я знаю, а как твоя фамилия?

-Бородина. Ксения Бородина.

Лермонтов побледнел, и глаза его заблестели.

-Боже мой! Вот оно! Ты не представляешь! Ты – гений, Ксюша!

Он обнял её и вознёс глаза к небу.

“Спасибо, господи! Ты помог мне!”

-Миша, что с тобой?

-Ксюша! Картина - вот она! – Он достал из кармана скомканный листок бумаги и начал зачитывать, - Скажи-ка дядя, ведь недаром…Так, пропущу. А! Вот! Ведь были ж схватки боевые, да говорят ещё какие, недаром помнит вся Россия про день Бородина!! Вот оно! Великолепно! Я тебя обожаю, душа моя!..

Он крепко обнял её.

-Всё-таки чудной вы, барин!



Вечером того же дня, несколько офицеров гусарского полка выезжали из Петербурга на карете.

-Господа! Я начал писать поэму! Про отечественную войну двенадцатого года! По-моему, получается великолепно! – сказал Лермонтов, обращаясь к друзьям и сияя от счастья.

-Так прочитайте нам! – в один голос попросили они его.

-Пока не готово! Потерпите, друзья! Лучше я вам прочитаю, что я сочинил сегодня утром, выпивая кофе в обществе милейшей простушки..

-Экий вы баламут, поручик.

-Да перестаньте, майор! Лучше послушайте..

Прощай немытая Россия!

Страна уродов и глупцов.

И вы дворяне голубые,

И ты-ебический народ!

Быть может там, в горах Кавказа,

Забуду пьянок шум и гам.

И блядки позабуду разом,

Уж не угодник я для дам.

Все хором засмеялись, кроме одного.

-Рад, что вам улучшил настроение, господа! – Сказал Лермонтов, кивая, - Майор, а что вы даже не улыбнулись? Неужели не понравилось?

-Понравилось поручик. Понравилось.. Да, просто какое-то предчувствие у меня не хорошее на душе.. – накручивая свой ус на палец, ответил майор Мартынов.



***

Через несколько месяцев, в разных частях Петербурга, плакали две женщины: княгиня Лопухина и Ксюша. В руках у них были запоздалые письма, от уже убиенного на дуэли поэта:

“Здравствуйте, душа моя! Сказать что скучаю, значит, ничего не сказать.. Скоро в бой, поэтому буду краток. Я умираю от тоски и жду с нетерпением того дня, когда наконец, увижу вас! Я люблю вас, дорогая моя..

Искренне Ваш. Миша Лермонтов”.