Нет, я ничего не хочу сказать, работа мне нравится. Суетно, конечно, и клиенты бывают весьма странные, но зато место тёплое (тут топят даже избыточно, на мой взгляд) и должность ответственная. Знаю, в соседних отделах подсмеиваются надо мной, но мне всё равно. Кривенький иероглиф стыда и неловкости на серой стене своего сознания я давненько закрасил грубой кисточкой безразличия.

В коридоре было тихо, как в морге. На днях сотрудники технического отдела перетравили сверчков. Как я понимаю, им был очень скучно, иначе бы они не стали так развлекаться: на табличке двери моего кабинета «Отдел галлюцинаций. Ст.менеджер Ленин В.И. (бес среднего звена) Часы приёма: вечность», красовалась приписка, выполненная красным маркером – «без всякого сруна». Я достал носовой платок и стёр надпись. Скоро посетители пойдут, а тут такое непотребство.

Войдя в кабинет, я привычно вздрогнул. Пора бы привыкнуть, да не могу всё. Дело в том, что при моём появлении в кабинете включается телевизор. Кнопок никаких нет, и повлиять на это я не могу. Каждый день работаю под плавную речь Валентины Леонтьевой. Почему «В гостях у сказки» - я так и не понял. Но «Золушка» уже порядком надоела. Даже не смотря на фантазию режиссёра: главная героиня сидела верхом на принце, а сзади пристроилась добрая фея, стимулируя дорогой племяннице анус волшебной палочкой.
Впрочем, это те мелочи, которые всегда прилагаются в противовес всевозможному позитиву. Вот, к примеру, мой компьютер: почему при его включении я должен с минуту крутить патефонную ручку?

В дверь поскреблись.
- Войдите!
Всё-таки, какие они страшненькие. Тоже к этому привыкнуть не могу. Я стараюсь не смотреть на них, предпочитаю глядеть в документы.
- Здравствуйте… - робко прошелестело существо.
- Приписное свидетельство и справку из отдела репатриации! – строго потребовал я, что бы скрыть, что я только что чуть не блеванул.

В девственно чистом приписном стоял только номер – «в 969 ил 77 RUS». Я сверился со справкой, всё верно: «в 969 ил 77 RUS, выкидыш на втором месяце созревания, имя не придумано, пол женский, генетическое отклонение – родители страдали алкоголизмом»

Ага, то, что надо, и вакансия есть. Но протокол – есть протокол, посему я спросил:
- Есть пожелания к месту службы?
- Да нет, собственно, - смутился мокренький уродец.
- Пожелание к форме службы?
- Нет, что Вы, нет, конечно.
- Ну и чудненько, ну и прекрасно. Будете работать белкой.
- А что это значит? – тихо поинтересовался рекрут.
- Узнаешь.
-Нет, ну всё-таки….
- Следующий! – я шумно опустил штамп на приписное. «Белка третьего разряда». Расписался на строчке «согласовано»

Следующий был ещё страшнее. Крюки повитухи превратили его в фарш.
«и 123 яо 177 RUS., абортный материал третьего месяца созревания, имя не придумано, пол мужской, генетическое отклонение – родители страдали наркотической зависимостью»
- Есть пожелания к месту службы?
- Эх, уважаемый! Знали бы Вы, как мне  насрать, после всего этого, не задавали бы таких вопросов,- эмбрион с интересом уставился на Золушку, - а Тинто Брасс у Вас есть?
- Понятно….
«Змей второго разряда».

За рабочий день я наштамповал четыре белки, двух змеев, одного зелёного человечка, и один дружный коллектив пауков для пробежек по телу, подлежащему взысканию.

Маршрутный лист заполнять – одно удовольствие. Распределив этих засранцев по адресам, я отправил файл вниз. Скоро пришёл ответ: «Одобряю. Босс». Букву «о» руководитель пишет, как зеркально отображение шестёрки. И не поймёшь сразу, «о» это, или «е». Шутник у меня руководитель, всё-таки.

***
Утро вваливалось в помещение с конкретностью бетономешалки. Вместе с утром наступало похмелье. Сергей, эпилептически дёрнувшись, проснулся. Вставать было невмоготу, но рука затекла, как пожилая проститутка с Савёловского вокзала. Почему-то очень хотелось есть. Даже не пить, а именное есть. Приоткрыв глаза, стал наблюдать за сереющим полузеркалом окна. Оно сквозило лицемерной недоблёванностью.
Не нашарив у кровати тапок, Сергей поплёлся на кухню. Идти было не далеко, но по пути он испытал серьёзный стресс – килевая качка была настолько сильна, что пару раз пришлось увернуться от дверных косяков в последний момент. В холодильнике ждало разочарование: открытая банка кошачьих консервов. Сергей взял её в руки и сомнением стал рассматривать.
- Стопка, - позвал он кошку, - подтягивайся, завтракать будем.
Животное примчалось с пробуксовками по линолеуму, и закрутилась у миски требовательно маявкая. Сергей выковырял из банки пару ложек.
Кошка внимательно посмотрела ему в глаза.
- Приятного аппетита, - вежливо пожелал ей Серёжа, подумал, и,  вытряхнув остатки, добавил, - тварь.

В серванте вроде бы оставалась начатая бутылка вина, и бутылка водки, пить которую он опасался по причине неизвестности её происхождение. Но сейчас страха не было. Взяв водку, и набрав в пивную кружку воды из под крана, Сергей сел за стол, для освоение этого нехитрого фрюштука.

Первая рюмка прошла неожиданно мягко. Обычно первой он всегда давился. Не спеша, с сознанием неплохого начала, Сергей налил ещё. Глядя на заполняемую рюмку, почему-то вспомнил Катьку, с которой расстался на прошлой неделе навсегда, уже в четвёртый раз. Она ему ещё тогда пообещала, что у него скоро печень отвалиться, она знает, он – медик.
«Вообще сотрудники медицины – весьма странные люди. Вот и Катенька, хоть и медсестра, а помешана на гигиене». Он поморщился. Вспомнилось, как девушка полчаса рассматривала его яйца, выискивая какие-то ей одной известные признаки прыщей. Да-да, вот так могла долго таращится. А Сергей в эти мгновения ждал начала минета. Обманутые надежды перетекали в раздражение, она бы их ещё лаком покрыла. Или в сталь заковала.
«Вообще, что бы женщине сделать из мужика мудозвона, достаточно заковать его яйца в железо. Причём достаточно в социальном плане».

А вот пятая рюмка пошла плохо. Он и не заметил, что – пятая. Но по остаткам водки в бутылке, понял, что она. Почему-то зарябило в глазах. Комок тошноты поднялся из желудка, перетёк в нос, из него – в глаза и взорвался там всплеском паники.
Перед лицом пронёсся сервант, холодильник, пол и расколотый унитаз. Унитаз из них был самым страшным: Сергей прекрасно понял, что тот может его проглотить и отправить в далёкое путешествие по канализации, со связанными руками, заклеенным скотчем ртом и спущенными до колен трусами.

- Ну чего, чювак, колбасит? – кажется, это говорила бутылка. Сергей присмотрелся. Нет, рядом сидела какая-то гадина.  «Допился до белки». Мысль была долгожданной, но всё равно свежей. Он икнул.
- Т-ты кто?
- Да, не по детски накрыло. Не видишь уже ничего? Змей я.
- Змей?
- Ну да, змей, - и  нотками гордости добавил, - выпущен с повышенным разрядом.
Минуту молчали.
- А чего тебе надо-то? – осторожно спросил Сергей.
- Мне-то? – змей задумался на секунду, - да мне, собственно, вообще нихера не надо. У меня всё есть.
- Всё есть? Что, например?
- Э-э-э…. Ну как тебе сказать, что бы ты понял? Ты же, как я вижу, неумён. Скажу так: у меня есть всё, что нужно мне.
- А что тебе нужно?
- Я же тебе сказал – нихера мне не нужно. Вот такая, понимаешь ли, софистика, блядь. А вот и у меня к тебе вопрос: есть чо?
- Есть что -  что? – не понял Сергей.
Змей задумчиво посмотрел на собеседника.
- Не, ну ты точно - дурак. Говори, чем прибиваешься? Гидропон?
- При чём тут оранжереи?
Змей поскучнел.
- Ты. Чего. Курил? – с расстановкой произнёс пресмыкающийся.
- Да я с утра ничего не курил ещё, - растеряно произнёс Сергей, - сигареты закончились, а идти за ними непохмелённому – в лом.
- Так ты что, алкоголик? – разочарованно протянул гад, - ну, так я пойду. Не мой ты клиент, не мой.
- Погоди, - неожиданно для самого себя, Сергей услышал свой голос. Даже вздрогнул.
- Ну чего? – лениво ответил змей.
- Можешь ответить на вопрос?
- Могу, конечно, почему же не ответить?
- Что со мной будет дальше? – с надеждой спросил Серёжа.
Выползок задумался на минутку.
- Ну что ж, отвечу. С уверенность могу сказать одно: да хуй его знает. Ну, бывай. Да помилует тебя Джа.

***
Таня была хорошей девушкой. Она точно знала, что хорошая, что бы не говорила мать и консилиум бабок у подъезда. Ей не хватало только одного – простого человеческого счастья. Ну, такого, что бы «ааааах!». Нет, это не про секс, конечно. Этого добра хватало вдоволь. Причём от эпизодов до ебли по  проектной мощности. Нет, дело не в этом: не было чего-то такого, от чего кувыркается сознание, цепляясь за лацканы пиджаков преподавателей в универе, и от чего хочется радостно смеяться.
Лишь входя в звонкую вату  накурки, Танечка испытывала нечто подобное. С разочарованием она встречала окончания действия, и,  придя в себя, долго думала, чего бы поесть?
В это утро в университет она решила не идти: во-первых, трудно было понять, что ей сегодня надеть, а во-вторых, она испытывала некий диссонанс с мирозданием (попросту – было в лом).
Единственное, что могло скрасить это обгрызенное по углам утро,  так это пазетив, локализованный в штакетнике.
Забила она ещё вчера, потому как при всём своём распиздяйстве (о чём ей намекала мать и открыто говорили предподъездные старушки), она была запаслива, как белка.
Ей даже прошлось поучаствовать в регате по отшиву халявщиков, прознавших, в своё время, что «у Таньки из четвёртого всегда есть».

Задумчиво обслюнявив косяк, Таня чиркнула зажигалкой.
Первая затяжка упёрлась в невидимую броненакладку горла, потопталась перед ней, и, с лёгкостью реки, прорвавшей абсолютно несерьёзную плотину, ворвалась внутрь, где, заполнив лёгкие  полурастерянным спазмом недоумения,  вернулась сдавленным кашлем…
-….бляяяяяяя…..
Второй напас пошёл легче.
На четвёртой затяжке Татьяна неожиданно поняла, что лифт в их подъезде не работает потому, что лифтёр, сука такая, нассал по пьяни на колёса тросов, и они заржавели, бедные, и сейчас грустно переговаривались между собой, обсуждая лифтёра, старого алкоголика, а так же юного гидроцефала Демьяна Степановича, который, не смотря на свою молодость, спускался со своего третьего этажа исключительно на лифте. И тоже ссал в нём, зараза.
Думать что-то (а может кто-то) мешало.
- Ты кто? – прошептала девушка в никуда.
- Извините, - неожиданно услышала Таня ответ, - я к Вам по делу.
- По какому, это, нахуй, делу? – лениво приняла Татьяна участие в диалоге.
- Ещё раз извините, но я точно не знаю, - с приторной вежливостью прошептало существо с софы, - но меня к Вам послали.
Девушка, поворачивая взгляд, как башню танка, сфокусировала его на софе. Ничего не
обычного там не было: сидела самая обыкновенная белка. Правда лицо у неё было какое-то страдальческое. К тому же она зачем-то говорила по человечески.
- Ну, и что мне с тобой делать? Дальше, что ли, послать?
-Н-не знаю…. Но у меня, знаете ли, служба….
- Служба? – Татьяна затянулась, - не наебал Семён, хорошая трава. А что за служба- то?
Белка явно была не в теме.
- Ну, как Вам сказать? Являться, пугать, заставлять думать, - зверька было жалко слушать.
-Думать? Кхм…. Ну, давай, заставляй думать.
Грызун замялся, и после паузы спросил:
- А о чём?
- А вот ты и скажи, пожалуйста. Кто из нас белка?
Несчастная галлюцинация совсем растерялась.
- Понимаете, это у меня первое посещение, Вы б подсказали чего, если что не так….
Подумав немного, Таня решительно поманила белку к себе:
- Иди сюда. Паравоза тебе пущу.

***
В автобусе было тесно, так что Сергея оттеснили к самым дверям. На кочках транспорт подрыгивал, и Серёже казалось, что он глобально икает. На остановке спазмы прекратились.
«Везёт, как на ручной тележке» - подумал Сергей и стал слезливо таращиться в открытую дверь. Сейчас дверь закроется, и опять духота, духота, духота….
- Подержите дверь! – услышал он тихий, но в то же время требовательный голос. Серёжа упёрся в рукой в дверь. К остановке медленно и плавно подошла девушка. Остановилась, и стала рассматривать полумрак салона. Входить она не спешила. Секунд через десять, когда Сергей уже принял дозу изумления, он услышал тихую, безразличную фразу:
- А у Вас ширинка расстёгнута.
«Какое счастье, что в мире остались девушки, обращающие внимание на мою ширинку»

***
Вы знаете, самая большая пытка для меня – это селекторное совещание. Хоть я не вижу свих коллег и начальство, но мне всё равно не по себе. Я даже краснею. Чувствую, что краснею.

- Теперь энергетический отдел, - голос шефа выражал недовольство.
- Здесь.
- А, Иван Васильевич…. Так, доложите, что у вас.
- Как всегда, готовимся к отопительному сезону.
Повисла пауза.
- Рюриков, ты мудак? У нас отопительный сезон каждый день. Ты когда к нему готовиться-то собрался?
- Ну так это….Работаем, и готовимся. Одноврем-м-менно.
- Ясно. Понятно всё. Так вот, у вас там перерасход мазута в котельной дикий. Охуели что ли? Мировой кризис на дворе, а вы энергоресурсами разбрасываетесь.
- Ну так это…. Того… присылают-то таких персонажей, что приходиться увеличивать нормы расходов.
Опять повисла тревожная  пауза.
- Знаешь что? Я тебя, весь твой отдел, и всех твоих «персонажей» отправлю на Плешку. Жопами будите топливо отрабатывать….Прааааативные…Гыгы…Ясно?
- Так точно
- С эти закончили. Теперь отдел галлюцинаций.
- Здесь, - я неуверенно кашлянул.
-Здесь значит, да? Слушай, я верю, что футбольная команда Шериф сможет выиграть лигу чемпионов. Я так же верю в нечистую силу (на этом месте все падобострасно захихикали), я даже могу поверить, что удовольствие от оргазма женщины испытывают гораздо большее, чем мужчины. Но в то, что ты – долбоёб, я не верю. Я это знаю. Первый вопрос: почему не выполнен план по скунсам для политиков? Где ежи? Кого гаишники рожать должны? Ну?
- Материала подходящего нет, - замялся я, - эмбрионы от них – полнейшая некондиция.
- Это мозги твои – некондиция. Кто ищет – тот всегда найдет. Ну, да ладно. Ты лучше скажи, что это за неразбериха у тебя на маршрутах? Ты к кому змея послал? Он вернулся с задания расстроенный и постоянно требует «жидкости, что бы стать дураком». Мол, в многия мудрости – многия печали. Пиздец. А белка? Белка вернулась обдолбанная, и бубнит в углу про расширители сознания. ЧТО ЭТО ЗА ХУЙНЯ?

Вот так всегда у нас на работе: хоть грудью на амбразуры кидайся, а всё одно, вместо похорон с почестью, твой труп с благодарностью выебут в жопу.