Мало кто знает, что понятие «октанового числа» - чисто советское изобретение. Хотя аналоги данной характеризующей величины есть и за рубежом, методы, которые используются для определения, сильно разнятся по температуре моторного масла и оборотам двигателя. В США и Канаде используется не октановое число, а октановый индекс – такое среднее арифметическое,  когда их  91-й на самом деле соответствует нашему  АИ-95.

  Как видите, вопрос различий  принципиален. И теория октановых чисел для нашей страны всегда будет отличаться от мировой, что, собственно, мы и хотим показать на примере истории, которая произошла в Тудальске – городе, как выразился краевед Дунаевский, «трёхсот заправок».

  Действительно, в данном муниципальном образовании была очень развитая топливная инфраструктура. При заправках строилась вся городская  экономика - сюда заезжали  отлить, поесть, потрахаться и даже  помолиться. 

  В те времена, когда поллитра водки стоила  три рубля шестьдесят две копейки,  заправок в  городе было мало, и все они назывались одинаково – «Тудальскнефтепродукт».  Лишь  с началом девяностых годов в городе появилось большое количество красно-белых будок-грибов, гордо именующих себя «сетью автозаправочных станций «Спрайт» и масса бензоразливочных заведений с дурацкими названиями, вроде «Марта», «Эдейльвейс» и даже «Оптималист».

  С мухоморным «Спрайтом» разобрались быстро -  шлепнули трех или четырех руководителей «сети», и, после ряда перепродаж, заправки оказались в собственности концерна «Лукойл».  Государев «Тудальскнефтепродукт» также недолго оставался таковым  - одному президентскому другу удалось акционировать структуру, и трудно произносимый  логотип заменил строгий бело-синий дизайн «Сибнефти».

  Однако, больше половины топливного рынка по-прежнему принадлежало разношёрстным «Мартам» и «Эдельвейсам».  Несмотря на дикую конкуренцию, нити владения полутора сотнями топливо-заправочных комплексов сходились к трём известным в Тудальске личностям. Первым был некто Игорь Станиславович, он же  «Немец». Кто именно наградил его таким погонялом – неизвестно. Но в Немце не было ничего арийского, наоборот – очень похож на отпрыска богатой еврейской семьи, владеющей контрольным пакетом Гарвардского университета. Второго персонажа звали исключительно по фамилии – Мазепин. Этот молодой человек казался совершенно бесцветным, но, по слухам, за ним стояли самые суровые бандиты Тудальска.  Третьим предпринимателем был уже довольно  пожилым мужчиной с подагрическим выражением на потёртой физиономии.  Звали его Михаил Иванович, и свой стартовый капитал он буквально вынес из обанкроченного нынче жилищного треста.

  Экспансия москвичей больше всего беспокоила Немца. Он первым попробовал воевать с наглой «Сибнефтью» и ползучими «лукойловцами».  В качестве методов борьбы  были последовательно попробованы демпинг, административный пресс и бандитские  налёты на АЗС.  Поражение оказалось ужасающим: на демпинг федералам было наплевать, на местный бюрократический «пресс» - тоже, поскольку один-единственный звонок «сверху» нивелировал усилия Немца до нуля. Что касается налётов – их можно было продолжать до бесконечной бессмысленности – богатые москвичи только тупо увеличивали аварийно – восстановительный  фонд.  Поскольку Немец был не дурак, то быстро понял – в лоб такие структуры не возьмёшь,  нужно хитрить и договариваться.

  Поразмыслив, он пригласил Мазепина с Михаилом Ивановичем на дружескую конференцию в один из подшефных кабаков. Местные конкуренты как могли уворачивались от встречи, но Игорь Станиславович был чудо как обаятелен и ужас как настойчив. План же его заключался в следующем: вместо того, чтобы воевать между собой и москвичами, предлагалось собрать  заправки под одним  местным брэндом, без объединения собственности, но с общей ценовой политикой и рекламным бюджетом.

  Во главе холдинга должна была встать управляющая компания, которую Немец предлагал назвать круто и недвусмысленно – «Нефтемощь». Всесторонне взвесив предложение, Мазепин с Михаилом Ивановичем сочли его достойным, и согласились принять участие.  Разумеется, слияние было отмечено обильным возлиянием в сауне, при участии приглашённых гетер.

  Поддав, Немец произнес следующий спич:

  - Пацаны! Все вы знаете, что такое детонация.  Не в смысле – пластита, а в смысле, когда  пальцы в движке стучат от хренового бензина. А показатель хреновости – это и есть  октановое число. Научно говоря, показатель детонационной стойкости топлива к самопроизвольному воспламенению. Обычно этот показатель повышают на больших нефтеперерабатывающих заводах, используя огромные перегонные колонны. Этот сложный, эволюционный процесс, на мой взгляд, слишком устарел. Я долго думал, и теперь знаю способ, как сразу прыгнуть в дамки. Так выпьем же за наш нерушимый девяносто восьмой!

  Протрезвев, компаньоны принялись за работу.  Но, если быть точным, за работу принялся Немец, а Мазепин с Михаилом Ивановичем только предоставили свои АЗС.  Первым делом, Игорь Станиславович выписал из столицы какого-то крутого специалиста по нейро-лингвистическому брэндированию. Поскольку гонорар был весьма впечатляющим, спец прибыл первым же авиарейсом,  тут же потребовал себе казённого кокса и самый лучший гостиничный номер.  Получив желаемое, он клопом засел в гостинице – ваять концептуальные цепочки.

  Далее был решён вопрос с поставками нефтепродуктов. Немец напряг кое-какие связи, и через цепочку своих еврейско-арийских родственников нашёл поставщика. Этого небритого джигита звали  в честь сталинских папирос - Казбеком. Выходец из тейпа «беной», в первую чеченскую он был матёрым полевым командиром, во вторую  - переметнулся на сторону Кадырова, за что, впоследствии, был обласкан должностью в министерстве промышленности и энергетики.  Но взяток предприимчивому чеченцу было мало, и он построил в соседней Ингушетии небольшой нефтеперерабатывающий завод, где производил палёный  бензин. Как выяснилось позже,  технология производства оказалась довольно простой  -  хитрый Казбек добавлял в низкооктановое топливо особым образом приготовленную смесь тетраэтилсвинца с ферроценом. И на выходе получался уже высокооктановый результат. Абсолютно нелегально, но зато дешёво.  Поскольку для Немца решающим фактором являлась цена топлива, а для Казбека - широкий (и надёжный) канал  сбыта, то стороны хлопнули по рукам, и в Тудальск отправились бензовозы с ингушскими номерами.

  Тем временем, из гостиницы вылез нейролингвистический тип, до бровей заряженный кокаином и рекламными концепциями. Но когда Немец ознакомился с идеями высокооплачиваемого специалиста – впал в дикий восторг.  Концепция брэнда как будто подчиняла себе весь город, сделав «Нефтемощь» не придатком, а сердцем Тудальска. Особенно впечатляло ловко обыгранное слово «Нефтемощь», с тремя большими буквами «Щ» в названии. А в сочетании с ромбическим элементом, логотип приобрел эффект разъярённого удава в присутствии немного бунтующего домашнего хомячка.

  Сразу  после смены вывесок на «Мартах» и «Эдельвейсах», в город прибыли бензовозы.  Немец резко сбросил цены на топливо -  в городе  наступил ажиотаж.  Чеченский бензин разбирался как горячие пирожки в блокадный год. С этого момента бензовозы пошли в Тудальск непрерывным потоком, поскольку у  Казбека было только одно условие – оплата вовремя, и наличными.

  Бизнес «Нефтемощи» шёл настолько в гору, насколько с этой же горы катились федеральные производители. На тудальские заправки теперь приезжали даже из соседних областей. С барышей Немец купил себе два небольших американских вертолёта и подумывал о третьем. Остальные же компаньоны теперь даже не пытались выбраться из праздничного запоя от своих любовниц.

  Обеспокоенные падением оборота до нуля, «Сибнефть» и «Лукойл» направили в город объединённую инспекцию.  Быстро выяснив, в чём дело, инспекторы попытались записаться к Немцу на приём. Но тот выслал свою секретаршу сообщить, что у босса сегодня не приёмный день, и чтобы они приходили через месяц, а то и два. Немного побегав вокруг, москвичи плюнули и отступили, твёрдо пообещав вернуться с подкреплением. 

  Именно  в этот момент на сцене появился некто Степан Грибоедов – личность сама по себе незначительная,  то ли водовоз, то ли ассенизатор. Но, в отличие от своих выгребных коллег, Степан предпочитал коротать вечера не с бутылкой, а в гараже, под своей старенькой «десяткой».

  И однажды заправив машину на одной  из заправок «Нефтемощи», водовоз почувствовал что-то не то.  Автомобиль чихал, кашлял и отказывался ехать. Экспресс-диагностика выявила выход из строя инжектора. Грибоедов скрипнул зубами и оплатил новый инжектор.  Но спустя всего пару дней, автомобиль вновь сломался. Причина была всё та же – некачественное топливо. 

  Поскольку все тудальские автолюбители  были в курсе, кто на самом деле правит «Нефтемощью», Степан не стал тратить нервы на беседы с операторами АЗС, а отправился прямиком к Немцу.  Удивительно, но ему удалось преодолеть заградотряд секретарш – босс его принял. То ли день был особенно удачный, то ли настроение хорошее, но Игорь Станиславович даже угостил бедолагу кофе и вкратце поведал свою «теорию октанового числа».

  Нужно отметить, что водовоз (или ассенизатор?) Грибоедов был человеком довольно начитанным и разносторонним. И сразу заметил, что путь, который проходит нефть в ректификационной колонне, чтобы стать высокооктановым бензином – естественен. А чеченские химические эксперименты  - противоестественное извращение. В доказательство Степан привёл историю римского императора Диоктелиана, как тот  двадцать лет был любимым руководителем, затем вдруг сам отказался от власти,  и остаток своей жизни провел в роскошном дворце, где выращивал капусту.

  - Ну и что? – небрежно усмехнулся Немец. – У меня, между прочим, по капусте вообще рекордный урожай!

  И продемонстрировал сейф, битком набитый наличностью, преимущественно – в евро.

  - Ваша капуста – жалкий клон настоящего овоща, - тихо сказал ассенизатор.  – Хочу заметить,  что Диоклетиан начал службу простым начальником охраны простого римского императора. И так успешно вёл службу, что по смерти своего шефа единогласно был провозглашён императором. Правил двадцать лет, провел ряд реформ, упрочил границы империи, основательно разобрался с религиозными сепаратистами. И только потом перешёл на выращивание весьма качественной капусты. А всякие скороспелые агрономы все двадцать лет  строчили малявы из тогдашних Краснокаменсков…

  Говорят, после этих слов Немец сразу изменился в лице и нажал какую-то кнопку, искусно вмонтированную в стол.

  - Вот что, умник, - грозно сказал он. – Иди-ка ты отсюда…  А то несёшь хрен пойми что - римские императоры, капуста… Двадцать первый век на дворе, дядя! Октановые числа рулят!

  Грибоедов хотел что-то возразить, но за спиной у него  выросли силуэты охранников. Без лишних слов они схватили дерзкого ассенизатора под руки и безжалостно выбросили на улицу.  Отряхнувшись и пересчитав целые рёбра,  Стёпан направился в здание напротив, в прокуратуру.  Встретили его ласково. Даже слишком. Но когда водовоз уже заканчивал  составление заявления, он заметил один, но тревожный факт -  от прокурора пахло капустой.  И что характерно – в евро. Заглянув  в слащавые прокурорские глаза, Грибоедов понял, что толку от его жалобы не будет.  Но Степан решил не сдаваться и придать выражению «стук пальцев» вполне реальный смысл. А конкретнее – слил с бензобака некоторое количество бензина, запечатал в толстый стеклянный сосуд и отправил в Москву, на экспертизу.  А пока решил себя лишний раз не расстраивать и поставил «десятку» на прикол.

  Прошло три недели. И однажды на тудальском аэродроме приземлился транспортный самолёт с правительственными атрибутами.  Из раскрывшегося чрева выскочили три десятка крепких мужчин в темных костюмах  и проследовали в офис «Нефтемощи».  Что там происходило внутри – в точности неизвестно, но Немец оттуда вышел уже в наручниках.  Его препроводили к самолёту, а потом навестили ещё ряд самых разных организаций: от пожарников до прокуратуры.  И отовсюду, где они были, выводили взволнованных людей в стальных браслетах. 
  В завершение операции опечатали все сто пятьдесят АЗС и несколько бензовозов прямо на сливе, и где-то к вечеру самолёт поднялся в воздух, тяжело развернулся над аэродромом и взял курс на Москву…

  А на следующий день вся страна узнала, что есть такой город – Тудальск, где преступный авторитет по кличке Немец, в сообществе с неустановленным чеченским полевым командиром создал нелегальную сеть по сбыту контрафактного бензина. В телерепортажах несколько раз мелькнуло растерянное лицо Игоря Станиславовича, пресловутые бензовозы с ингушскими номерами и знакомый логотип, с тремя большими буквами «Щ» в названии. И на всех телеканалах  журналисты почему-то ошиблись, назвав поверженную структуру «НефтеНЕмощью». Удивительно, но событию больше всех радовались сами тудальцы – их разбирала гордость за свою родину, что её показали по телевидению и вообще говорят…

  Уже в следственном изоляторе Немцу рассказали, кто его сдал. Он долго орал и клялся на параше, что когда выйдет, лично убьёт подлеца водовоза. Но сокамерники лишь  скалились втихомолку  – они-то прекрасно  понимали, что сидеть Немцу придется долго…
  Наша история будет не полной,  если мы умолчим о том, что рассказывают злые языки. А они  утверждают, что впоследствии видели Грибоедова в московском офисе «Лукойл», что на Сретенском бульваре. И якобы, сам Вагит Алекперов вручал там Степану награду, очень похожую на государственную.

  На вопрос, правда это, или ложь,  сам ассенизатор (или водовоз?) только улыбался, и уверял, что использование топлива с октановым числом выше рекомендованного не имеет практического смысла.  И особенно - на моделях без датчика детонации и автоматического корректора зажигания. А ещё  говорил, что теорию октановых чисел в нашей стране никто ещё не отменял -  просто Немец её  не так понял.