Всигда, захадя фпадъезд, или выходя из ниво, здароваюсь с месными бапками. Бапки привыкли и теперь видутся на всякую хуйню. Как то выхажу, а ани ждут уже маиво ,,здрасти”, я таг галавой кивнул им и гаварю:  ,,Хевиметалл!” , а ани сразу радуюцца и друк другу, от какой паринь вежливый, ни такой как вся эта типерешняя маладёж.

Сламала адна мая падрушка ногу. Я кагда к ней в гости шол еще не знал, что у нее такое горе, мы ничасто встречаемся. Просто думаю, дай зайду, чаю папьем с тартом, пасидим душевно. Взял в магазине торт и бутылку водки к чаю, вдруг у нее на чай алергия, а торт вадой запивать, это невыносимое занятие.
  Живет Лариска на первом этаже, так что из окна видно, кто пришол, кто ушол, а кто в палисаднике прилег атдахнуть. Я в падьезд захажу абычно, а дверь открыта уже и она меня встречает, такая радостная, сладкое любит патамушто. Но в этот рас, сматрю, дверь закрыта, даже мне взгруснулось, как придставил, что мне одному давится этим тартом, патом слышу, за дверью шаркают и пастукивают па полу чем то, думаю, гости штоли панаехали и вабще мне нихарашо стало, я кампании не люблю. Патом дверь аткрывается и я вижу такую нирадостную картину, стаит бедная девачка с кастылями, правая нага пакалено в гипсе, другая нага вся жолтая какая то, кароче, я пасматрел на это создание и чуть не заплакал. Но виду неподал, что мне грустно, а так, оооо! Сколько лет, сколько зим! И как тибе этот халатик идет! А сам торт протягиваю и думаю, как бы это свалить куданить, пока у нее с телосложением все образуется как положено. Она конечно обрадовалась, прахади-прахади, не пугайся, это я в люк аткрытый правалилась, но все пазади уже, кость срастется скоро и это ничего, я уже два раза ногу ломала и адин рас руку. Ну я и прошол. Сам думаю, какой каркас у нее не надежный и хрупкий, надо аккуратней, штоб савсем не рассыпалась, сяду в уголке и аттуда буду с ней разгаваривать.

  Ана рюмки достала адной рукой, присела на табуретку, кастыли прислонила к стенке и как обычно, как жызнь, как дила, чево в мире творицца, на улицу ниходит же нихуя. Я водку разлил па рюмкам, за здаровье ие выпили, закусили. Лариска падробно мне рассказала, как она шла па улице, засматрелась на какую то витрину женскава нижнева белья, проебала открытый канализацыонный люк и мулькнула туда. Как она кричала, да как ее вытаскивали и кто то ее сумочку пизданул, как ей ногу чинили, какие медсестры сучки, а доктора пидарасы… рутина кароче. Я в процессе рассказа наливаю, киваю, сачуствую (не я правда сачуствую, чо я зверь), абадряю ее всякими славами, типа, все будет харашо, ноги это хуйня, главное, что голова целая, а то бы галавой пизданулась и все, кома, здавали бы тебя за палтинник как в ,,убить билла” каму не лень, а таких каму не лень, как грязи па бальницам бродят. Кароче успокоил.
  И тут она решила на диван перебрацца. Взяла сваи палки и так, патихоньку привстает, а я с тревогой сматрю на эти манипуляцыи, гаварю, давай атнесу тебя до места, а то мне пора уже, дел куча, ага. А она уселась на диване и говорит, абними меня па браццки, а то я чо та мерзну и ног не чую.
  Ну как я магу инвалиду отказать. Только я па браццки не умею, у меня сестры никагда не было и вабще, я просто так абнимацца не магу, руки начинают сами тянуцца к женскай груди и таму падобным весчам.
  Падсел, так акуратно, приобнял, а ана прижалась ко мне крепко, не по брацки савсем, что мне даже жарко стало. Но я остатками мазгов панимаю, что заваливать не савсем здоровую женчину нельзя, паследствия нипредсказуимы, вдруг еще чево отломится, патом па травмпунктам таскать ее радости мало. Отстраняюсь так, потихоньку, а она мне, -Ну чево ты, как чужой сидишь?
А я не чужой, просто недавно книжку читал па технике безопасности на произвотстве. Там написано, что травмированаму чилавеку пакой нужен, до приезда скорой помощи, а какой тут нахуй пакой, когда тибе шыринку растигнули и шурудят там уже вавсю. Ну и думаю, хуй с ним, с пакоем, тоже не железный, давай развивать сабытия. Только неудобно, пиздец. Еслиб я на акрабатику ходил, тогда да, а так руки затекают, изогнулся весь. Что бы ее конечности не потревожить навис над ней на кончиках пальцев ног и рук, во! Но в пылу страсти кантроль как то теряется, ага. И Лариска закидывает мне ноги на плечи. Именно не кладет, а закидывает.
  Тут адин танкист писал про танки, что ани по сорок тонн весят. Гипс канешна паменьше весит, но ненамного.

С Лариской мы теперь просто друзья. Даже после того как моя левая ключица срослась и перестала болеть.