Тест.

Раз, раз, один. Меня слышно? Я тут всего три дня, а как надоело. Обходы, беседы, беспокойные соседи, вязки, санитары, уколы и таблетки. Решил вести голосовой дневник на диктофон в сотовом.

Запись первая.

Здравствуй брат. Я знаю, что ты сейчас очень далеко, на околоземной орбите. Мама, когда я ей звонил с телефона доктора Вареникова, сказала, что ты не можешь со мной повидаться, потому что стал космонавтом. Я думаю для того чтобы бороться с всемирным злом. Пожалуйста, не обижайся за то, что выкинул твои шприцы и пакет с таблетками и белым порошком. Так велел мне маленький однорукий человек, который жил под диваном. Доктор Вареников говорит, что его нет. Но я-то его вижу, что он выглядывает из кармана докторского халата. Всё это очень странно. Может быть доктор меня разыгрывает? На всякий случай улыбаюсь.
  Санитар, наверное, заметил, что я пропал в туалете и идет сюда. Я слышу его шаги. До связи.

Запись вторая.

  Доктор Вареников очень добрый человек. Он любит растения и тыкву. Он говорит, что на его огороде завелись землеройки, которые живут в норах. Сегодня он просил меня поймать их. Наверное, он проверяет меня, как младшего сержанта Сивцова из третьей палаты, хватит ли у меня мозгов для охоты. Я знаю, что не дурак. Я ее точно поймаю.
  Я также знаю, что землеройки очень любят морковь. Кроме того, они эмоциональны, почти как наша тетя Света, кошку которой мы повесили прошлым летом. Я попросил у доктора морковку, пластмассовый таз, кусок веревки и немного цемента. Он нехотя их одолжил для моей охоты. Я повесил морковку веревке на ветку дерева чуть выше уровня роста землеройки, поставил таз с цементом, положил в средину маленький камешек и сел в засаде. Расчет был на то, что землеройка увидит морковку, станет за ней прыгать, не допрыгнет, расстроится, сядет на камень и будет плакать. Цемент образует с водой бетон, землеройка застынет в нем, и я принесу её доктору Вареникову.
  Я просидел почти весь день. Землеройка не попалась. Что-то я делаю не так. Скорее всего, она не любит ходить по сухому цементу.
  Опять идут. До связи.

Запись третья.

  Доктор Вареников просил меня больше не переводить цемент. Он нужен ему на стройке, поэтому я взял взамен еще немного веревки и такую же морковку. Он очень странно посмотрел на меня, но дал. Морковки все равно оказались разными. Я долго обтачивал их на терке, взвешивая на весах в столовой, чтобы уравновесить.
  Я рассчитывал на то, что эти маленькие зверьки думают еще дольше, чем ты после тех четырех красных таблеток, потому что ты умнее. Я подвесил на дерево две морковки с таким расчетом, чтобы землеройка могла их легко достать, налил в тазик с цементом воды, положил камешек и спрятался. Скорее всего, размышлял я, две морковки землеройка съесть не сможет. Тогда она сядет на камень и станет думать, какую из них выбрать. Пока она думает, раствор застынет и зверёк попадется. Не получилось.    Снова санитар заметил мое отсутствие и шуршит около двери. Становится опасно, пока.

Запись третья.

  Я объяснил доктору логику моих поступков. Он долго смеялся, а потом выписал мне большие белые таблетки и запретил охотиться. Постовая сестра, тетя Таня сказала, что это витамин А. Я знаю, что витамина А много в морковке, поэтому таблетки засовываю за щеку, а потом выплёвываю, а морковку ем сам. Идею поймать землеройку я не оставляю, потому что очень благодарен доктору за разрешение гулять по территории. Думаю, что получится.  Опять идут. До связи.

Запись четвертая.

  Придумал! На огороде соседей доктора Вареникова, веселых парней с красными глазами, я видел занятную траву. Все соседи называют ребят торчками. Я спросил у доктора, что такое "торчки". Он объяснил мне, что они курят траву, скоро к ней привыкнут и попадут к нам в отделение. Это было бы здорово. Я устал от нудного деда, которого зовут Коперник и алкаша-пограничника Федора, который третью неделю ловит чеченцев по коридору. С ними будет веселее.
  Я думаю приучить землеройку к дыму травы, который буду выдыхать ей в нору, и она сама придет в отделение просить у меня ещё. Прости, очень устал выдергивать травку и носить на просушку на чердак дачи Вареникова.  Иду спать. Пока.

Запись пятая.

  Весь сентябрь и октябрь курю в нору землеройки. Доктор заметил, что я повеселел и у меня улучшился сон. Он отменил мои желтые капсулы и вечернюю клизму, поэтому пукать я стал меньше. Маленький однорукий человек теперь не пугает меня писей, зато чаще предлагает мне покурить травки. Это хорошо, у нас появились общие интересы.
  Мы идем курить. Пока.

Запись шестая.

  Ноябрь. На улице появились первый снег. По нему к доктору и его соседям приехала милиция. Говорят, они нашли мою траву у него на чердаке и всех увезли в Сибирь. Что ребята будут там курить?
  Землеройка так и не привыкла к траве, зато маленький однорукий человек все время хотел еще. А у меня не было. Человек куда-то пропал неделю назад. Думаю, он уехал в Чуйскую долину, о которой мне рассказывал Федор. Черт побери, после исчезновения доктора за мной стали внимательно наблюдать и отпускают на прогулки раз в неделю. Идут. Пока.

Запись седьмая.

  Думал, что когда доктор вернется из Сибири, он очень порадуется, когда я ему покажу землеройку, выловленную по-чукотски. В учебнике физики в библиотеке я нашел стопроцентный способ отлова. Вода при замерзании расширяется. Она точно вытолкнет землеройку наружу, когда превратится в лёд. Я залил в нору три ведра воды и стал ждать. Никто не показался. Наверное, землеройка привыкла и тоже уехала в тёплые страны вместе с маленьким одноруким человеком. Жаль. Её чучело хорошо бы смотрелось в моей палате.
  Новый доктор тетя Буцюк сказала, что я вылечился и завтра она меня выпишет. Ура! Я уже готовлюсь посмотреть как там у тебя на орбите. Как же достали санитары... Сука! Не отдам! Ну бляяя...