(очень много букв, итак сократил – выкинул сцены насилия, суть – пиздострадания)

Ищешь ли ты любовь? Сможешь ли спрятать в сугроб эту теплую фразу,
Чтобы прицел, патроны, курок не продали рваную душу по третьему разу?
Сергей Галанин

Пару недель после этого я еще по инерции ходил на работу, в супермаркет, в спортбар, встречался с приятелями, а потом просто перестал выходить из дома, отвечать на звонки. Скоро два месяца как я не могу ни работать, ни отдыхать, меня бросает то в жар, то в холод, я смотрю только футбол и Animal Planet, я не в курсе политических и экономических новостей, я ни с кем не общаюсь. Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, я по несколько часов в день тягаю штангу, раз в день мальчик (лет 25) привозит мне пиццу, курицу-гриль, фанту и пару пачек красного Marlboro, я оброс как Федор Конюхов, мне кажется, этот мальчик – моя связь с внешним миром – начинает меня бояться. Мне хочется раствориться, рассыпаться на молекулы, испариться, дематериализоваться. Я пытаюсь найти ответы на мучающие меня вопросы, но пока ни на йоту не приблизился к истине. А началось все очень и очень давно…

У нас была отличная компания. Дети предпринимателей и интеллигентов вместе с отроками городской бедноты, именуемыми в просторечии гопотой. Те, кто сидел на игле, бок о бок с теми, кто этой гадости никогда не пробовал. Студенты престижных вузов с теми, кто бросил школу. Все подкачанные, с короткими стрижками. Если «наш» в беде, мы тут же бросались в драку, по хуй, кто противостоит – милицейский наряд или толпа пьяных десантников, отмечающих свой праздник. Вот такая была дружба…

Не по годам умная девочка с редким именем Венера влилась в нашу компанию легко и непринужденно, ей было лет 13. Мне – 20. Вроде девушка Вадика, которого вскоре закрыли за налет на антиквара. Венера никогда не употребляла наркотики, увлекалась серьезной литературой. Что тянуло эту красивую и умную девчонку к нам, я не понимал. Кажется, я знаю ее всю жизнь. Часто она ночевала у меня, спала со мной в одной постели, почти голая, а я… не приставал к ней. Вроде Вадима из тюрьмы ждет, да и пиздюшка совсем… Да и нравлюсь ли я ей? Может, слишком «стар»? Перманентные кумари и раскумарки и вовсе делали тему неактуальной.

Однажды пьяный я вызвал проститутку, она зашла в комнату и увидела на кровати мирно посапывающую Венерку:
- А твоя девушка… как же?
- Не ссы, это сестра моя, типа…
Венера проснулась почти сразу после того, как жрица продажной любви присосалась к хую:
- Ром, это кто?
- Как тебе сказать при ней… ночная бабочка, в общем…
- Эй ты, бабочка… Пошла на хуй отсюда! – Венерка ногой сильно уебала ей по лицу.
- Ты умрешь за это, паскуда, мокрощелка хуева, сейчас Витька приедет!
- Сейчас ты умрешь, блядина хохлятская, – я вскакиваю и бью свалившуюся на пол проститутку ногой раз пять, каждый раз она затылком бьется об стену, вырубается, – нельзя грубить Венерке…

Ведь Венерочка была особенной девушкой, она никогда не ныла, всегда хохотала или улыбалась. У нее никогда не было проблем. Она всегда светилась изнутри будто Солнышко, озаряя окружающих этим чудесным светом, ничего не требуя взамен, поднимая настроение даже в безвыходных ситуациях. Никогда ни на что не обижалась, никогда никого не боялась… Иногда выходила с нами на гоп-стоп. Однажды поддатая опасной бритвой порезала морду толстому казаху, увидела кровь и рассмеялась. Заставила жертву встать на колени и зачем-то снять обувь, плюнула на него, что ее еще больше рассмешило. А днем она была примерной школьницей, тянущей на золотую медаль. И с каждым годом становилась все краше. Вот я помираю на ломах и встречаю ее возле бутика.
- Рубашечка мне одна здесь сильно понравилась. Хочу купить.
- Венер, мне деньги нужны, хуево пиздец…
- Сильно хуево? А-то я трам могу у врача знакомого спросить. Бля, ну очень красивая рубашечка! Ну ладно, встань на колени и целуй мне ноги. (Ржет). Можно в ляжку. Да шучу я. Держи… Это все, что у меня есть…

Центр города. День. Коротко стриженый парень в замшевом пиджаке и джинсах опускается перед школьницей на колени, задирает юбку и несколько раз взасос целует ляжки у самой границы трусиков. Венерка ржет:
- Ну ты больной, Ромк! Гляди, как все смотрят!
На следующей неделе мы кололись с азербайджанцем-владельцем нескольких палаток на базаре, он отъехал, мы сломали ему все зубы большим ключом от гаража, вхуяривали кипяченку и пускали кровь, пытаясь спасти, но тщетно. Касса была теперь ему не нужна.

Я привел Венерку в бутик и накупил ей всего, что она хотела. Как искренне она радовалась, какая счастливая уснула в такси у меня на плече!
Венерка была неотъемлемой частью моей жизни, но о ее роли в этой жизни я не задумывался, всегда было полно проблем. То надо искать деньги, то перекрываться, то кайфовать, «институт, экзамены, сессия»...
Однажды в клубе мы с пацанами увидели как она танцует с каким-то здоровым курсантом, он гладит ее по жопе, что-то нашептывает. Неприятно, блядь! Она что, шлюха ему что ль какая? Я подошел и грубо взял ее за руку:
- Со мной идешь.
- А чо проблемы? – служивый, видимо, не согласен, он здоровей меня, подбородок задрал провокационно…
-  Так, значит, Рэмбо, тоже со мной идешь.

Он идет вальяжно, улыбается, идиот. Саша-Цыган уже сел за столик к его друзьям, закрыв им обзор. Месяц назад вернувшийся из дисбата Палыч спешно добивает из горла шампанское, обливая белую рубашку и вытирая рот галстуком, толстый Ванек хитро улыбается… А этот не сканирует ни хуя, уверенно идет к выходу, здоровый, блядь, падла. У меня уже неделю ремиссия, даже водка не пьянит, я ни хуя не расположен к беседам, за углом внезапно разворачиваюсь, подпрыгиваю и бью его ногой в грудак – попадаю в пузо, даже с ног не сбил, только испачкал. Пиздюлей получать я не люблю, шрамов на лице уже достаточно, чтобы считаться красивым мужчиной, а нос после каждого перелома становится шире и странно горбится, любой турок обзавидуется. Военный делает жуткую морду, но Палыч сзади уже занес над его башкой бутылку, которая через мгновенье разлетается вдребезги, но и это не валит с ног вояку, Ванек всей своей тушей бросается ему в ноги, а мне в это время удается нехилая боковуха. Охуеть какой крепкий! Поэтому футболим без пощады, без шансов. Вырубился… Или притворился? Кровь залила глаза, хуй поймешь.
- Ром, я не поняла, а вот эта вся хуйня, гладиаторство ебаное, зачем? – Венерка держит в руках его бумажник, – Денег тут как раз на такси до больницы. Зато знаешь, что написано на кошельке? «Хватай удачу!» (Ржет). Вот он, бля, схватил… 
А потом мы стали старше. А потом Венерка вышла замуж… За Руслана по кличке Крот – человека совсем не из нашей компании, многие считали его дагестанцем, но он был русским, который просто вырос среди кавказцев, переняв их обычаи, нравы, ценности, манеру беседы и даже, казалось, внешность.

Эпидемия наркомании в южном городе достигла апогея. Ханку некоторые хранили дома килограммами, ангидрид канистрами. 50-летние забулдыги с синьки пересели на иглу, про подростков надо ли говорить? Лихие 90-е. Раскумаренный врач на приеме, залипающий омоновец на пляже, молодежь бьется прямо за столиками кафе… Облавы СОБРа в ночных клубах, обстрелы машин угрозыскцев, аресты милицейских чинов, поджоги и погромы точек отчаявшимися родителями. В федеральном центре решили, что пора прекращать беспредел степной вольницы, перевалочная база на пути каравана сметена, под суд пошли подполковники, все точки закрыли в течение одного дня! Предстояло ответить на вопрос, чем теперь заниматься без наркотиков? Конечно, их можно было купить в соседнем райцентре, конечно, они появятся, пусть и не в таком масштабе, но я четко понимал, если не остановлюсь сейчас, то когда? Никаких клиник, методик, просто сжимаешь зубы…

Полгода депрессии. Полгода поиска вакансий. Офис, веселые коллеги, непыльная работа. Вскоре я стал сожительствовать с одной из клиенток фирмы – сексуальной дамой бальзаковского возраста, и сейчас ей многим благодарен. Прожили вместе 4 года, она многое дала мне, в том числе в материальном плане, но вечное недовольство бывшей властной комсомольской богини, ее постоянные дела, упреки, ревность, резкие смены настроения, косяки ее тупорылого сыночка… Но особенно раздражало, что она ненавидит Венерку, первое время по привычке заходившую и звонившую хоть в два ночи. Однажды я понял, что лучше жить одному. Семья – это для обывателя, для независимого человека, мужчины, но не мужика – ад. Вы можете представить женатого 007 в дурацком свитере и трикошках перед телевизором в обнимку с шамотрой в бигуди? Нет. Чем я хуже?

Как-то утром в дверь постучался друг детства Шамиль, кореш с пеленок, душа компании, уже года три работавший у своих родственников в Питере. Шамиль никогда не употреблял наркотики, он был великим ёбарем. Прикатил на Гелендвагене, в белом костюме на голое тело, явно переборщив с парфюмом.
- Садись, брателло, дело есть. Где Венерку сейчас найти?
- Да в кафешке, где все дагеры трутся, ну она еще называется так смешно… «Русь», ты же помнишь, я сейчас позвоню ей…
Мы заходим в кафе, и Руслан тут, просим Венеру сесть за наш столик. Даги насупились, но мы ведем себя корректно, приветливо, к тому же Гелендваген с блатными номерами внушительно действует на эту публику.
-Шамильчик! Как я рада тебя видеть! Обалдеть! Ты в очках теперь? Тебе идет! – Венерка как всегда на позитиве.
- Венера, а я… Собственно… Приехал за тобой… За этим столом сидят два самых близких мне человека. Так вот, в присутствии одного лучшего друга я прошу другого стать моей женой. Каждый день, Венера, я думаю только о тебе… Сотни женщин, вы знаете, умоляли меня жениться, резали вены и творили хуй знает что… Но единственная, которая мне нужна, это ты, Венера. У меня теперь есть все, я богат, охуенно богат…

Короче, выходи за меня. Пожалуйста… Я люблю тебя. Хочешь, я здесь сейчас на колени перед тобой встану? Мне эта пиздобратия дагестанская по хуям. Мне по хуям родители, которые не простят мне русской жены… Я все для тебя на карту поставлю…
- Шамилюшка… Прости меня, дуру, не обижайся… Мне трудно тебе это объяснить… Ты такой классный! Выглядишь здорово! Бандерас отдыхает, блядь, честно! Мы с тобой пару раз только трахались, но я это никогда не забуду. В общем, нет. Извини. И этот тупиздень возле стойки, мой муж, здесь не причем… Только не обижайся, Шамиль, я умоляю. Прошло пару недель. Звонок ровно в полночь. На дисплее 00.00 и имя – Венера.
- Привет! Прикинь, мне ночевать негде! Ты один? У тебя как дела? Короче, я три дня дома не была, моталась тут с мужичком одним, праздники, в общем, отмечала. Крот меня ищет убить. Реально. Да не преувеличиваю я, он же йобнутый, у них, у черных, измена жены – это вообще пиздец. Он сейчас со зверями по всему городу меня ищет, папу моего отпиздили, в больнице лежит, у деда стекла перебили… Где я? Я тут под горой, у самой Волги почти, боюсь выходить. Спаси меня! Братишка…

Я одеваюсь и завожу машину. Вот и Венерка. Блядь, какая же она красивая на фоне ночной Волги и старинных фонарей! Блондинка с платиновыми волосами, замысловато подстриженными узором, точеная фигура с аппетитной попой, улыбается, сцуко… Я тоже расплываюсь в улыбке. Из Денис Ричардс, Натали Портман, телки из Black Eyed Peas и Венерки этой ночью я выбрал бы Венерку! Она бросается мне на шею:
- Ромочка, Ромка, мой Бэтман! Мне так страшно было! Извини, что побеспокоила. Многим звонила, все в отказ, у меня мама из Москвы приехала, у меня муж из Ленинграда, дагов боятся, лохи ебучие… Лучшему другу, думаю, в последнюю очередь позвоню. Знала, не подведешь…

Венерка садится в машину и включает радио. Мистика, из динамиков доносится: «В слезах мальчишка, ему соврала я немножко…» «Мерещится, то ли Большая, то ли Малая Медведица!», – это уже мы, совершенно трезвые, едем по ночному городу и орем, удивляя редких прохожих, нам почему-то очень весело, буквально эйфория.
- Заходи, Венерк, бардаку не удивляйся, на душе хуево последнее время, тут уж без разницы, что кот в углу насрал… Мартини с водкой?
- Ну это, взболтанный там, не смешанный. Классная у тебя картина, это наш парк? А фортепьяно настроено? Слушай, Ромк, а какая у тебя цель в жизни?
- Какая на хуй цель? Цель у ракетоносца. Ты что, не знаешь – у самурая нет цели…
- Значит, и я, блядь, самурай… Нет, серьезно, спасибо тебе, ночь, телефон садится, стою у Волги как дура. Как Катерина, блять, Кабанова, не знаю куда идти, страшно… Что мне посоветуешь?
- Да хорош ты спасибкаться… Что посоветую? Найти мужчинку пожилого, остепениться… Хватит уже тусоваться. Твой брак с Кротом – какая-то ошибка…
- Найти дедушко, говоришь, примерно как ты нашел? А если я так не смогу?
- Надо!
- Надо – твое любимое слово уже лет пять. Мне оно не нравится. А помнишь, мы голые спали… И ты меня ни разу не трахнул, а я тогда аж выть хотела от обиды! Как же я ненавидела эти наркотики! И джентльменство твое, нерешительность… Зато обожала как ты вмазанный читал Блока. Я всегда думала, что тебе не нравлюсь… как женщина.
- А я как ненавижу все это! Прямо убивать наркоманов готов! И манерность, и гордость свою… Щас был бы следователем каким-нибудь, может даже, «важняком»… Всю жизнь мне наркотики сгубили, да дружки еще. Я ж перспективный был…
- Да нет, Ромк, ты слишком хороший человек, чтоб такой мразью работать… Ты бы не смог стучать на коллег, подставлять, прогибаться… К тому же и без наркотиков много геморроев было, помнишь, как ты депутату этому ебальник разбил… Он тебя не сгноил только потому что огласки боялся, но жизни тебе не дал бы...
- Да, сцуко… Пистолет хотел малолетке в пизду засунуть по пьяни! Народный избранник! Вот, блядь, приколы были!

С депутатом местного собрания мы с Венеркой познакомились, когда были на нуле. Бухали дня четыре. Организовывали ему программу отдыха и разводили на бабки, он даже ездил со мной на точку, где пьяный размахивал своими корочками и требовал скидку…
- А как ты майору на 8 Марта пощечин надавал, помнишь? Губу ему разбил…
- Так Шамиль в ту ночь вообще его жену трахнул в машине, сексуальная такая была донна матуре… Он и дочь его, кстати, трахал. Майор погиб, кстати, в Чечне, так и не узнав…
- Скажи спасибо, что вообще живой, Ром… Сколько из наших в живых осталось? А помнишь, как в тебя менты из автомата пальнули… Я тогда чуть не умерла от страха… А чо ты с Элеоноркой-то своей разбежался?
- Ну мы теперь просто работаем вместе, встречаемся иногда, ебемся… Не могу я с ней жить, заебла…
- Ромк, а я уезжаю. Насовсем. Поехали со мной, моя. Брось тут все, свою клячу старую, работу бездарную, тут город несчастливый, ты же знаешь. Поехали вдвоем? А? Ты же детей хочешь! Тебе 33 скоро! Седой уже, мальчик… У нас будет самый умный и талантливый ребенок, душка-футболист как Аршавин. Или нет… красавчик-олигарх как Прохоров! Ну там лет через пять, как скажешь… А не хочешь – ну их на хуй, этих детей! Мы нужны друг другу, понимаешь? Мы! Мне только с тобой будет хорошо, а тебе – только со мной. Я знаю. Разве ты еще не понял? Я десять лет пытаюсь до тебя достучаться! И так, и сяк… Вот теперь в цвет говорю! Ты образованный такой, а тупой. Мы же те самые две половинки… Или мы и дальше будем метаться по одиночке, рваться, беситься как неприкаянные… Такой вот на всю жизнь бич…
- Даже не бич, а Fuck your, beach, как говорится… Я подумаю. Не все так просто. У нас с Элкой пара проектов тут, так небольших, но денег должен поднять… Кредиты на мое имя – мне некуда деваться… Венерка, ты такая красивая… А еще легкая и стремительная как бригантина. Беззаботная, самая ветреная из женщин, как у Высоцкого…  Такую ищут все мужчины! Ты Сказка, Мечта!
- Это я еще болею. Ромк, я не буду как твоя Элка, если тебя не будет дома неделю, я даже не спрошу, где ты был, только поинтересуюсь, все ли у тебя хорошо, еби кого хочешь – будь свободным, деньги мне не нужны, было б самое необходимое, я буду говорить только по твоему сигналу, я всегда буду всем довольна, ни на что не обижусь, честно! Мы будем жить на разных квартирах, встречаться. Мне важно просто быть твоей…
- А если я захочу секса втроем?
- Ну, я тоже этого захочу, есть у меня одна подружка прикольная, вот с ней и попробуем…

Я смотрю на ее хитрую мордочку, я никогда не копил, у меня есть тысячи три евро сейчас плюс кредитка, может, и впрямь махнуть? Бля, как я все эти годы не замечал, что Венерка – идеальная женщина? Вот он – шанс обойти на своей «десятке» Гелендваген Шамиля на повороте! Он раньше меня понял, какой редкий бриллиант лежал у нас в огороде, но…
Идет минута молчания. Мы смотрим друг другу в глаза. Сейчас голова Сказки- Мечты окажется у меня на хую, потом я буду делать ее во все дыры и во всех позах, которые только знаю, затрахаю до беспамятства на мокрых от пота простынях самую желанную девушку на свете… Как настоящий самурай я помылся перед выходом из дома, теперь ее очередь. Чуть не вздрагиваю:
- Ром, дай мне маечку свою, я в душ пойду.
- На… Слушай, а с кем ты была-то эти дни?
- Тебе очень интересно?
- Да так…
- С Юркой, ты знаешь, кололся раньше тоже, на «пятерке» ездит…
- Он же лох!
- Ну да. Да хуй с ним, забудь…

Я курю на балконе, нервно мну в руке пачку гандонов. Пот катит градом, вены на висках пульсируют. Пульс 250 ударов в минуту. Задыхаюсь. Я знаю Юрку, почти не помню лица, но помню и фамилию, и дом, где он живет. У них в доме человек семь-восемь заразились ВИЧ. Страшное место. Не факт, что он болен, но… вдруг. Про него не слышал, хотя по пьянке врачи раскрыли мне много тайн… А если. Я с детства страдаю гамлетовской нерешительностью. Презерватив не дает стопроцентной гарантии. Если я заражусь, я заражу Элеонору. Юрка вроде женат, жена его вроде учительница даже… Их должны предупреждать о нераспространении. Да ну на хуй… Рефлексия. У меня много странностей. Иногда мне кажется, что я йобнулся. Еще в детстве. Я еще в школу не ходил, когда один уебок случайно попал мне в голову гранатой, такой, которую бросали при сдаче норм ГТО. А потом, когда я подавал мячи за воротами на футбольном матче, один косорылый хуерлыга пушечным ударом метров с двадцати вырубил меня на хуй… А иногда мне кажется, что я самый нормальный человек на этом свете. Я сам не проверялся на ВИЧ давно. Да, но Элеонорка проверялась вот в женской консультации.
Блять! Охуеть! Ебаный в рот! Почему? За что? Я впервые в жизни реально зверски хочу только одну женщину, к ней тянет как магнитом, с ней мне легко, весело… Мне ни с кем никогда не было так хорошо! Я всю жизнь мечтал о ней, а она была под носом! Лежала рядом голая и хотела, чтоб я ее выеб! Я мудак, нет, мудило!
Я стою в спальне и нервно чеканю футбольный мячик. Венера выключила воду. Ну – тварь я дрожащая или право имею? Право на счастье. Тварь я. Хуже, чем тварь… Я боюсь, мама!

Мы падшие ангелы… Распутные, циничные, эгоистичные, безнравственные, жестокие, продажные, прожженные дети родных 90-х. Мы наказаны… За грехи, за кинутую на ордена и награды старушку, за закрытого в погребе третьеклассника, родители которого торговали наркотой, за ту проститутку, без сознания выкинутую на улицу и отморозившую ухо, вконец лишившись товарного вида, за ее Витька, которому мы на стрелке разбили всю башку, а потом перекрывались от людей посерьезнее, за ебаного казаха с порезанным лицом, заявление которого мусора даже не приняли, все не упомнишь, каждый день был беспредел… Казалось, завтра не будет, по крайней мере, послезавтра точно.

Но в душе-то мы чистые, добрые, белые, пушистые, с крыльями, не способные на мерзость, подлость, предательство, никому не желающие зла! Как говорится, не мы такие… Это же очевидно! Мы хорошие. Венерка даже лазила в погреб к маленькому ублюдку и делала с ним уроки!

Зачем я спросил, с кем, мне ж по хую было? Ох, язык мой… Я должен буду сделать харакири, ибо сейчас потеряю лицо! Венерка вышла из ванной в моей лакостовской футболке, с полотенцем на голове. Какая же она красивая! И накрашенная, и ненакрашенная! Смеется, слегка поднимает майку: «Нравится?» Я тупо смотрю на тату на лобке. Медленно снимаю джинсы, медленно, потому что напряженно думаю, что сказать, в голову ничего умного не приходит, не хуя я не Чубайс…
- Венерк… я даже не знаю, как тебе все объяснить… это покажется тебе ненормальным… в конце концов, это вопреки всех законов мужского гостеприимства – оставить гостью невыебанной… Ты очень красивая… Помнишь, я говорил, что самая сексуальная женщина на земле молодая Сильвия Кристель? Я был не прав… Ты намного сексуальней… Я тебя очень хочу… Очень! И могу, естественно… Гляди, у меня вся спина исцарапана Элкой… А-то подумаешь… Но мне кажется, лучше не надо…
- Надо – не надо. Опять ты за свое. Может, и не надо… Давай спать тогда.

Я спал как убитый, хотя обычно страдаю бессонницей, наверно, мозг включил защитную реакцию, я просто пытался забыться, сбежать от этой ошеломляющей реальности. Когда я проснулся, Венерки уже не было. На зеркале помадой написано: «Ты дурак! Не обижайся, моя. P.S. Взяла твою олимпийку – прохладно».
С тех пор ее телефон не доступен, никто ее не видел, никто не знает, где она. Я пытаюсь все осознать, понять, но не могу. Я только больше путаюсь. Что делать? Я жду, что она все-таки позвонит. Я знаю, что она позвонит…