Летели мы тогда в Менонге на заштопанном сотню раз Ан-26. Самолет принадлежал ребятам из бывших тутошних «специалистов», которых официально здесь никогда не было. Меня они называли не иначе как «тропаш де интервенсау», видимо намекая, что готовить я буду каких-то специальных ребят. Ребят этих пока не видел, однако их «первый лейтенант» меня посетил в Луанде, оставил очень приятное впечатление. Экипаж самолета держался за старую советскую выучку, чтобы совсем не спятить. Французы, испанцы, немцы попавшиеся на аэродроме тоже бывшие военные летчики - привыкшие к посадкам с обстрелом и всяким противозенитным маневрам – гражданских хватало не надолго. Отсюда дикие пьянки между полетами, припрятанные в грузовом отсеке калаши и готовность сгореть от стрелы в любой момент вместе с грузом тушенки или взрывчатки. Но сегодня везли мешки с зерном, чуток спокойнее.

Приземлились привычно по-спирали, чтоб значит ракету не словить, командир экипажа посетовал на отсутствие стюардесс и сообщил, что температура за бортом где-то за тридцать. Мы направились в местную забегаловку испить холодного пива, ибо в такой жаре пиво человеку свыше 80 кг весом – что слону дробина. Летчики пожаловались, что местное пиво, куке, херня порядошная, а нормального закупить не удалось. Ну, херня не херня, однако холодное, не хуже американского мочегонного, пропустил стаканчик и побрел искать комендатуру. Там меня естественно никто не ждал, кое-как объяснился по-английски с дежурным, тот направил «зовьетику» к «камераду Феде», оказавшимся пожилым подтянутым негром с хорошим русским и неплохим английским. Он пояснил, что естественно ничего не готово и мои «подсоветные» прибудут дня через три, короче так и сказал: зайдите на недельке. Я прихуел и побрел искать экипаж машины транспортной, ибо пока других знакомых тут не имел.

Они нашлись возле бара, собирались в гостиницу. Мужики обрадовались, говорят рванем с нами, задолбало уже – пятый год в союзе не бывали, от иностранцев тошнит. Отель располагался как пояснили летуны в старой кубинской базе, практически не изменившейся за прошедшее время. Сняли только колючку и мины выгребли, но как выяснилось в прошлом году не все – двое туземцев подорвались. Для здешней местности явление нормальное, больше опасались здоровенных кобр, появлявшихся как северный пушной зверек, склонный к полноте. Я парнишка не из пугливых, но веселую тарантеллу сплясал, когда наступил на змеюку, а она снизу вверх мне прошипела свое неудовольствие. Потом негр, вроде консьержа лопатой ее прибил, но неприятный осадок остался. 

Пилот, бортинженер и штурман, с остальным экипажем бухали по-черному, что на следующий день мне надоело. Второй пилот имел программу более насыщенную – собирался слетать в деревеньку близ реки Кубэ. Он коллекционировал оружие, а здешние земли позволяли собрать внушительный арсенал. Из того, что рассказывал этот замечательный товарищ, у него были томпсоны, стерлинги, фольмеры (что обзывают почему-то Шмайсерами), настоящий Шмайсер мр-18 с круглым магазином, даже намбу с ли-энфильдом. Это не считая всякой фигни вроде ппш и ппс, м1, парабеллумов и вальтеров. Все эти сокровища он вывозил к себе в Украину и любовно развешивал на стенах, чему свидетельствуют фотографии. На вопрос как он разбирается с таможней – Тарас только махнул рукой, дескать если не ядреную бомбу, то все протащить можно. Сегодня он собирался купить «морской» смит-и-вессон.

Взлетали с того же раздолбанного аэродрома на цессне. Тарас уверенно высматривал деревеньку внизу, затем резво приземлился на опушке, неподалеку от селения. Мне никаких стволов пока не полагалось, поэтому пилот поделился своим кольтом, прихватив аксу для себя. Нас встретили пяток полуголых детишек и облепленные мухами коровы, в беспорядке бродившие на окраине. Местные ребята сонные, пара белых в гражданке, с оружием, дело обычное, один даже узнал Тараса, типа салют! крикнул.

Местный оружейный барон оказался пареньком явно не пожилым. Он сразу притащил завернутый в чистую холстину револьвер, вычищенный, в отличном состоянии. Тарас бывалый коллекционер скривился, говорит насечка потерта, бойка почти нема, много не дам. Паренек указал на отличную инкрустацию рукояти и аутентичную кобуру (так прямо по-аглицки и сказал) Короче, пилот особенно кобениться не стал, выложил немного баксов и консервами добил. Паренек обещал раздобыть маузер и астру, но Тарас отказался, предложив поискать что-нибудь вэблей-скотта. Абориген выразил готовность сделать все возможное, благо знакомые среди нужных ребят имеются. На том и порешили, возвращаясь к самолету.

Добрались спокойно, только в ангаре хозяин самолета с негодованием обнаружил в плоскости две пулевые пробоины. Самолет перед вылетом осматривали – этих точно не было. Дело обычное – накинули механикам из местных бабосов, сказали к утру исправят, на чем и разошлись. Добрались в гостиницу затемно, освещение тут было, что несколько удивительно, хотя воюют здесь уже лет 30 с гаком, привыкли наверное. Экипаж все бухал, последний день, завтра прибудет какой-то груз, им в Амбриш или Кабинду лететь, короче в прибрежные районы. Поэтому отрывались ребята по-полной.

Естественно была поездка к черным блядям. Недорого, не очень приятно и неинтересно. Мужики таких уже видели, от безысходности пользуются, белых тут полапать годами не удается, а мне просто любопытно. Отличий от прочих негритянок никаких, пьяно берешь ее в жопу, она даже как бы не чувствует, видать очко раздолблено местными монументальными членами. Дает куда угодно, фигура неплохая, груди огромные, молодая – девятнадцать лет, высоченная, ебальце с короткой прической так себе, но в жопу брать, разницы никакой, затылки у всех одинаковые. Когда гандоны кончаются, возвращаемся пешком в гостиницу, девки опять расселись на диване, глядя в тусклый телевизор, беззаботно обсуждая свои дела.

Разбудили меня выстрелы пополам с дикими криками. Выглянув осторожно во двор, я обнаружил в свете включенного прожектора штурмана с расстегнутыми штанами, в руке пистолет и рядом аборигена, державшегося за ногу. Отовсюду подтягивались заспанные постояльцы, некоторые серьезно вооруженные. Я тоже решил поглядеть – штурман извинялся говорит поссать пошел, наступил впотьмах на змеюку, чей реально снайперски простреленный в бошку труп валялся рядом. Как он такой ковбой еще щиколотку прострелил аборигену – осталось загадкой. Местного перевязали, благо рана пустяковая, кость не задета. Приехала даже полиция – вот уж не думал, что тут такие звери водятся. Пришли какие-то местные, видать родственники подстреленного, стали над ним кудахтать, но совершенно мирно. Короче стороны перетерли на португальском, штурман отслюнявил остатки кванзов неграм, те заулыбались вместе с подстреляным, полиция успокоилась и уехала. Все разошлись досматривать утренние сны, прерываемые только грызней собак из-за трупа кобры. 

Утром, наконец, прибыли за мной на машине, долженствующей доставить в глубь провинции Кванду-Кубангу для исполнения контракта. Первый лейтенант назначил встречу в час на аэродроме и убыл по своим чорным делам. Я проводил до самолета выглядевший замечательно отдохнувшим экипаж. Когда миновало два часа по-полудни, я стал нервничать, не случилось ли чего. Ребята успокоили, говорят здешние негры плохо себя чувствуют, если на час-два не опаздают, минут через двадцать явятся. Пилоты подарили пару платформ таблеток «Камохин», просто-таки спасших мне жизнь и много чего полезного насоветовали. Через две недели их сбили с грузом риса на борту, выживших не было.

Вообще-то война дело скучное, больше беготни и разговоров, а так же мемуаров «неибаццо ветеранов». Контакт в современных условиях скоротечен, крайне редко позиционен, больше напоминает партизанскую войну в классическом понимании. Самые большие потери не от противника, а от долбоебизма участников: два школьных друга баловались с калашом, один передернул затвор и вынул рожок, прицелился другу в башку и выстрелил. Мы потеряли тогда трех бойцов: пристреленного, стрелявшего (штрафбат) и полковника, отличного мужика на пенсию загнали. Духи тоже веселили, услышали взрыв – прискакали, нашли чурку без пальцев – он от скуки взрыватель гранаты разбирал. В Африке добавлялась животина всякая, кобры не помню чтоб покусали, а вот малярия комарами, мухи эти ебучие, просто хуйни неизлечимые – три дня температура за сорок и капец. От пули оно лучше, мне так думается. А напряжение в регионе выгодно обеим конфликтующим сторонам, поэтому солдату и тем более офицеру думать не следует. Бабки платят и хорошо, сказали беляков из села вынести – мая твая поняла, яволь и Im Gleichschritt marsch! Все остальные, кто пробует думать или что-то понимать, пока не выбрался домой и пару лет не отдохнул, как правило, долго не живут. Как-то так.