Этот вопрос не давал мне покоя с тех пор, когда я впервые взял в руки карандаш и попытался изложить свои мысли на бумаге. Как должно писать? Что нужно для того, чтобы повествование получилось умным, зрелищным и читаемым? Можно элементарно взять некую «живую» тему, развить мысль, добавить соли и специй по вкусу и представить готовый продукт на рассмотрение зрителя-читателя. Схема проста в своей обыденности. Ей следуют многие и получаются довольно таки не плохие гастрономические блюда. Одноразовые! В которых почти всегда чего-то не хватает. Чего?

При известной подготовке, более-менее подвешенном языке, и знании рынка, написание того или иного «шедевра» не является делом запредельным и архисложным. Но вот в чём беда, такие вещи почему-то через два-три дня напрочь вылетают из головы. Вагонное чтиво, так я их называю. В пункте «А» открываем книгу, и в пункте «Я» закрываем и выбрасываем в окно. Через час в голове пусто и звонко, информации ноль, а уж про разумное, доброе и тем паче вечное, вовсе не говорится. Глаза прочли, мозг бегло проанализировал, и пустота! Так что же упущено, что в процессе ваяния было отброшено нашим прагматичным мозгом потомственных атеистов? Отброшено за ненадобностью.

Вообще написание любой вещи можно сконструировать. Сочинить, как это делает немалый отряд авторов, план, и согласно этого плана отрабатывать тему. Ведь всё в мире, как сказал господин Шекспир, баян. Всё было и всё повторится миллион раз после нашего ухода. И значит всё банально и избито. А техника банального мышления не терпит изысков, там всё просто и штампованно. Как в сказке.

Если есть человек добрый, то обязательно ему в противовес существует злодей. Умный Алдар Косе наказывает бая-идиота. Волшебные вещи, счастливый конец. Клише и штампы. Именно эти трюки используются так называемыми литературными рабами при написании своих «бессмертных творений». Стоит вылепить одну единственную вещь, а затем из книги в книгу просто менять имена действующих лиц, географические термины и прочие привязки. Своеобразный детский конструктор, в котором, меняя детали местами можно получить, то кран, то грузовичок. Если в первой книге у нас «спасал мир» воин-афганец, то в следующей это может быть дама из морского спецназа. А то ещё и бойкий дедок-пластунец, служивший в разведке у генерала Доватора. Тот же хрен, прости меня Господи, только вид сбоку!

Дабы потрафить современной моде, по ходу действия обязательны бандиты. Они тоже делятся на подотряды. Тупые отморозки, насильники и кровавые маньяки, пестрящие наколками и «ботающие по фене» и в противовес им гангстеры без страха и упрёка. Валящие с крыши небоскрёба очередное тело и цитирующие при этом про себя Байрона или Рембо. А в промежутках между кровавыми зарубами философствующие о смысле жизни и человеколюбии. После «дела», они обязательно пьют горькую от безысходности, плачут и ставят пудовые свечи в храмах.

Дома их ждёт маленькая несчастная собачка, выхваченная ими в последний момент из-под колёс лихача, или какой-нибудь экзотический хомячок со сломанной ручкой или ножкой. Естественно тоже несчастный и бездомный. В конце повествования им причитаются премиальные, в виде мешка баксов, или ведра красной ртути. И уже на титрах они обязательно совокупляются с вызволенной из полона красавицей, которая (вот же попёрло!) любимая дочь шейха из Саудовской Аравии.

Рекомендую попробовать. Как не крути, получаются «вагонные книги», где тонкие и чувственные Евлампии, заметьте из древней княжеской семьи, ведущей свою родословную аж от Рюрика Ютландского, дают просраться террористам всех мастей. Они рубят их приёмами древних Х-знаний, прикосновением пальца отправляя к праотцам целые полчища негодяев. Убивают их пачками из незаряженных пистолетов, которые давно стоят на затворной задержке. И вообще всеми способами доказывают читателям свою и авторскую несостоятельность.

Я, как человек обчитанный до посинения, давно понял эту методу. Понял и высчитал её. И решил для себя раз и навсегда. Насколько хватит терпения и выдержки, буду всячески уходить от подобного литературного жульничества. И хочется, но опять же «люблю себя уважать»! Так не значит ли всё это, что в процессе «приготовления блюда» не был задействован самый важный «ингредиент»? Вот оно, - душа!

Решено! Писать только сердцем, только душою и нервами. Чего бы мне это ни стоило. Грамотный и мудрый человек понимает, что так называемая слёзовыжималка, от которой читатель рыдает и долго не может придти в себя, пишется «на инфаркте»! И уж совсем мало людей представляют тот факт, что если читатель плакал и проклинал всё на свете, то каково же было автору, выстрадавшему этот труд и выплакавшему его из самых тайных уголков сердца. Писать такое дорогие мои, можно только на нервах. И состояние в момент написания можно сравнить разве что с предынфарктным.

Почему я перестал писать свои рассказы-истории из цикла «безнадёга»? Да просто понял, что ещё две, максимум три таких вещи, и моего сердца может не хватить. Оно попросту разорвётся на части. Вы когда-нибудь видели идиота, который пишет подобную историю и плачет? Натурально, слезами, как и положено? Не видели, а я видел, в зеркале.

Но иначе, к сожалению нельзя. Иначе получаются жалкие поделки, пародии на литературу. В которых нет ни души, ни страсти, ни восторга, ни любви. Такой макулатуры пруд пруди в книжных развалах, и было бы неплохо, если бы она выпускалась сразу на туалетной бумаге.
И значит только сердцем, только нервами. Так, чтобы ревелось, чтобы сердце трещало и всхлипывало. Чтобы саднило кожу, чтобы нервы рычали и бились в истерике. Только так, а иначе всё зря?!

08.05.08 г.  Е.Староверов.