Через неделю после операции я выписался из клиники. Я рассказал Сашке, с которым успел подружиться за время нахождения в больнице, о предложении гомика Горелкина. Он посмеялся и предложил на выбор несколько вариантов. Едем в Феодосию с телками. Едем с кучей его друзей из института и глумимся над хирургом – извращенцем по полной программе, не забывая естественно о главной цели экспедиции – накупаться в море и оттянуться с девушками.

В конце концов, решили ехать вдвоем. Сначала мне пришлось зайти к Горелкину и выяснить, как мне добраться до места под солнцем. Горелкин суетливо начал чертить на листочке, который он тут же демонстративно вырвал из чьей то амбулаторной карты, местонахождение дома его гостеприимной тетки и адрес. Оказалось, что ехать надо будет в поселок Орджоникидзе.

-Я приеду в начале августа, с женой и ребенком. Но это не помешает нам ездить на экскурсии в Феодосию и купаться вдвоем в ночном море... Ты понимаешь, о чем я?
Я тупо кивнул головой в ответ и шмыгнул носом. Изображать наивного петэушника, так изображать по полной. Грех не наебать пидара, я так думаю...

Когда Горелкин увидел нас вдвоем с Сашкой у калитки дома его тетки в Орджоникидзе, то его облупленный от загара нос на солнце посинел от злости. Его тетка оказалась на редкость доброй женщиной, и с радостью предоставила нам комнату на двоих, на первом этаже. Оказалось, что пять лет назад, на мотоцикле разбился ее единственный восемнадцатилетний сын. И в нас с Сашкой она, наверное, усмотрела что то такое...

Разместившись в комнате с видом на море, мы пошли купаться и загорать на пляж. –Видел, как он охуел, когда увидел, что я не один приехал?  –Да, блядь. А может, подумал, что мы с тобой тоже по этим делам?  –Ха-ха... Сань, короче, видишь, две телочки на одеяле лежат – загорают? Идем клеить?

Три недели в Орджоникидзе пролетели незаметно. Поняв, что его жестоко наебали, Горелкин погоревал – погоревал, бросая на меня злобно – трагические взгляды, а потом начал сваливать с утра в Феодосию. И возвращался лишь поздно вечером, с лицом измученным, но умиротворенным.

Его молодая жена днями напролет сидела на берегу моря и грустила в одиночестве. Однажды утром она постучалась в нашу комнату, и попросила нанести ей на спину крем от загара. Я подсуетился первым...

Дианов Александр, если прочтешь мой крео – учти, все равно ты урод и сучонок. Потому, что ты только мешал нам своими приколами. Да и в последующие дни, когда мы с Тамарой запирались в комнате, тоже. Ломился в дверь через каждые пять минут и кричал, что тебе понадобились то полотенце, то пляжные тапки. Как будто мало телок успел на пляже развести на порево в море.