Начало см. здесь: http://www.udaff.com/creo/78937.html

* * *
Дверь тридцать второй квартиры оказалась приоткрытой. Горюнов, потоптавшись для приличия, занёс руку над звонком, отдёрнул и просочился в проём. Его тут же окликнули густым мужским басом: бюро доставки? А чего сегодня так долго?
Ну, проходи, опездол... дотащить хоть поможешь, раз опоздал!
Горюнов на всякий случай молча кивнул, не разглядев в полутьме заговорившего с ним мужчину, и потянулся коротковатыми шажками, почти наощупь, по длинному сумрачному коридору с подслеповатой лампочкой.
Задавать вопросы обладателю густого баса Горюнову сразу же расхотелось.
Ещё вспылит, чего доброго...
Надо бы найти кого-то попроще.
За первой дверью ему открылся небольшой необитаемый зальчик, где на верёвках сохли прозрачные полиэтиленовые простыни. В углу, возле окна, стояло два-три десятка битком набитых мешков из чёрной клеёнки, перевязанных сверху, судя по всему, капроновой бельевой верёвкой. У стен высились поставленные на попа для просушки оцинкованные корыта, словно позаимствованные со съёмок фильма о жизни в эвакуации времён Великой Отечественной...
Горюнов пожал плечами и приоткрыл следующую дверь. За ней разговаривали по телефону пронзительным женским контральто: а двоих вечерних я бы снова пошинковала! Это ж надо: матёрые детдомовские педофилы... а им – три суда, три порицания! Сейчас мы предыдущую партию отгружаем... Да, головы не заспиртовывать – я их отправлю на экспертизу! Пусть биохимики снова поищут этот свой ген педофилии...
...
Горюнов снова пожал плечами. Становилось как-то неуютно: если он сейчас спросит про девочку, как бы и его не приняли за педофила!.. Он приоткрыл третью, последнюю дверь. В большой, полутёмной комнате под потолком одиноко висела яркая, слепящая лампочка. Тощие подростки, числом трое, перебрасывались, хохоча, неким округлым предметом. Горюнов открыл было рот, но тут округлый предмет полетел прямо к нему и больно ударил в грудь. Горюнов машинально подхватил его и тут же выронил, еле слышно вскрикнув от ужаса: мячом подросткам служила чья-то отрубленная голова с выкаченными белками глаз!
Волосы на отрубленной голове стояли дыбом.
Половины оскаленных зубов уже не хватало.
Плохо сознавая, что делает, Горюнов подкинул голову и лихо пробил ногой, целясь в направлении окна. Голова пронеслась через всю комнату, пробила двойное остекление и вылетела наружу.
Дети разочарованно охнули.
Скажите, к вам Веру не приводили, поинтересовался Горюнов, немного придя в себя.
Приводили, хором ответили подростки.
А где она сейчас, оживился Горюнов.
Вера в соседней комнате... По телефону разговаривает! – ответил ему чей-то одинокий голос. 
А-а... ну, эт-понятно. Я её на кухне подожду, хорошо? – сказал Горюнов.
На кухне ещё разделка не кончилась. Не ходите, испачкаетесь! – с готовностью откликнулся второй из подростков.
Горюнов кивнул и закрыл за собой дверь. Его била крупная дрожь.
Одно хорошо: ни о какой Вере из детсада здесь, похоже, не слыхивали...
Он вернулся на подгибающихся ногах в прихожую. У входной двери двое каких-то здоровяков в синих майках и трениках с пузырями подтолкнули к нему два здоровенных кожаных мешка, от которых шёл густой запах крови.
На помойку неси – это мы с собой не повезём!
Горюнов молча вскинул мешки за спину. Ему открыли входную дверь, и он очутился на площадке. Дойдя до мусоропровода, Горюнов с отвращением впихнул оба мешка в его чёрный зев... Пройдёмся лучше по нижним этажам, сказал он себе, заметив, что дрожь наконец-то унялась.
...
На площадке первого этажа его внимание привлекли звуки бравурной пионерской песенки: «Взвейтесь кострами, синие ночи!», доносившиеся из-за двери, обитой потасканной клеёнкой с торчащим клочьями войлоком.
Горюнов с отвращением поискал звонок. Не нашёл.
Стараясь бить посильнее, он дважды стукнул по деревянному косяку.
После паузы, подув на кулак – ещё трижды. Двери мгновенно распахнулись.
Вы который по счету в списке, спросили его, втягивая за рукав.
Седьмой, только я ещё не готов... машинально откликнулся Горюнов.
Вам на инструктаж для посвящённых! Вы же задерживаете остальных...
Говорившей оказалась невысокая, симпатичная блондинка с развитыми, округлыми формами, хорошо заметными в разлетающихся полах лёгкого цветного халата.
Горюнов поморщился. Рёв хрипящего репродуктора резко смолк, но пионерский гимн тут же сменился песней среднерусских партизан: шумел суроо-во брянский лес...
К вам девочка Вера не попадала, спросил он женщину, с трудом отводя глаза от бретелек, сползающих с пышных плеч.
Зачем вам Вера? Я тоже не занята! – игриво откликнулась дама и повлекла его за рукав в какое-то немыслимо-розовое пространство, с плавающими разводами сладкого табачного дыма... Горюнов почувствовал себя мухой, неуклонно вовлекаемой в паутину.
Он мягко приобнял женщину за плечо и спросил: ничего, если я вначале приму душ?
Вы ещё спрашиваете, обрадованно воскликнула женщина. У меня там и гель для умывания припасён! Сами увидите – «Яичный»!!
Полотенце возьмите с верёвки, оно чистое... Прямо и до конца!
Ну, эт-понятно, кивнул Горюнов словоохотливой даме и устремился по коридору.
...
За второй дверью царила кромешная темнота. В ней стоял негромкий, но многочисленный мужской говор... Посвящённые парятся, подумал Горюнов. Не оскудейте, ребята...
Открыв последнюю дверь, он увидел нечто мерцающее, высотой от пола до потолка. В глубине мерцания просматривалась вертикальная щель, по форме напоминающая огромную половинку разрезанного вдоль вертикальной оси сладкого красного перца.
Из щели и в щель всё время заходили-выходили какие-то люди невысокого роста. Горюнов тронул одного из них за плечо: вам девочка Вера не попадалась?
А что, разве она проходила подзарядку? Посмотрите по стульям, откликнулся неясно мерцающий человечек.
Горюнов порывисто огляделся. По углам полукруглого зала густо сидели в прямых жёстких креслах какие-то странные, миниатюрные дамы, очень похожие на привратницу. Они жадно припадали к мерцающим человечкам, чмокая их где-то чуть ниже пояса, и снова выпрямлялись.
Лисяевская Верка среди них определённо не просматривалась...
Слава Богу, вздохнул Горюнов.
Это что у вас, карнавал сумасшедших? – спросил он у одной из дамочек, пристально глядящей на Горюнова снизу вверх и зачарованно улыбающейся.
Это нуль-пространственный переход... Мы принимаем подзарядку от альдебарановских транс-курьеров. Если вы непосвящённый, кто же мог вас впустить?! Впрочем... ах, нет! Останьтесь, с манящей хрипотцой умоляла дама... В вас простаивает неимоверный мачо-потенциал! Вот он, настоящий абориген!! Не то, что наши приживалы...
Только и годятся, что на перевозку микрооргазмов!
К-каких ещё м-микроорганизмов, переспросил слегка ошалевший Горюнов.
Да не микроорганизмов, а микрооргазмов! Нам предстоит далёкий транс-переход... вот и решили на вашем полустаночке – как вы его зовёте? Земля, кажется... – немножко перезаправиться!..
Где они, мужики-то?! Хорошо хоть, до почкования альдебаранки пока решили не опускаться...
...
М-да... И на Марсе жизни нет, вздохнул Горюнов. Опомнившись, он обратился к даме со своим насущным вопросом: а маленькую Веру не видали?
И чего это ваш репродуктор орёт, как оглашенный?!
«Маленькую Веру» мы всякий раз берём с собой в полёт, гордо сказала дама. Это наш любимый земной трофей! Смотрим ваше кино всем сорокатысячным экипажем!! Ка-кие мужчины... ахуеть!! (Горюнов поморщился).А репродуктор, это не репродуктор... это перемотка автономного узла связи. Облагородили звукомеханики, чтобы просто так не жужжала.
Повернувшись и более не задерживаясь, Горюнов пустился прочь из непонятной квартиры... выбежал из подъезда и принялся жадно хватать открытым ртом остывающий, горьковатый воздух.
Тут и водки не надо – свою дурь девать некуда, мелькнуло некстати...
...
В освещённом круге у фонаря скопилась небольшая группка людей. Изнутри группки донёсся детский голосок, заставивший Горюнова насторожиться.
Голосок просто захлёбывался от восторга: да вона-вона... ты погляди, как блестит! Два дисплея, МП-три!.. Козырная мобила, со всеми делами...
Он подошёл, заглянул через плечо одного из мужчин: точно, плут торговал его мобильником! Ах ты, дрянь!! Горюнов протянул руку и ухватил торговца за шиворот, прокричав: товарищи, не расходитесь – свидетелями будете!..
Собравшиеся, как водится, при первых звуках горюновского голоса моментально растаяли. Где симка, тварь, закричал Горюнов и тряхнул воришку изо всех сил.
Злополучный подросток икнул и явственно щёлкнул челюстями.
Сичас-сичас... вот она, захныкал он и полез за пазуху, пытаясь хоть немного разжалобить Горюнова. Дабы избавить мальца от ненужных иллюзий на этот счёт, Горюнов молча отвесил парочку здоровенных пинков. Малец тут же умолк.
Чтобы забрать у воришки симм-карту, Горюнову пришлось отпустить его ворот: другая горюновская рука была занята вновь обретённым мобильником. Воришка не преминул воспользоваться моментом и тут же исчез в облетающем, редколистном кустарнике.
Срывающимися пальцами Горюнов набрал Нинкин номер и спросил: ты где? Уже дома?
Олежи-ик, живой! – заныли в трубке почему-то сразу два женских голоса.
Приезжай к Лисяевым! Мы тебя заждались...
Горюнов взглянул на часы: ничего себе, половина второго...
А где Верка, спохватился он.
Верка, оказывается, подружку подговорила из старшей группы! Та свою сестру подначила и выдала за Веркину сестру! Вечером они все втроём и свалили!! В гости, блин, собралась!! Мать её уже оттаскала... Ой, мы за тебя так переживали! – всхлипнула Нинка, и Горюнов почувствовал, что понемножку оттаивает.
Ну, эт-понятно, заключил он и скорым шагом двинулся к дому Лисяевых.
Об утраченном плаще он до самых дверей так и не вспомнил.
Зато вспомнила Нинка. И сразу закипела ссора...