Елизавета училась в школе с каким-то нездоровым энтузиазмом, не понимая, что с её красотой можно было бы совсем не учиться. Достаточно было бы выйти замуж за бизнесмена. Или банкира. Или на худой конец за немолодого режиссёра.
        Подружки пытались выводить Елизавету в свет, желая выставить её живым доказательством "красоты, которая спасёт мир". Но Лиза не хотела ничего доказывать. Её сердце билось ровно и спокойно. Мужчины ещё не успели там наследить. Рубцов и кровоточащих ран кардиограмма Лизиного сердца не показывала. Её молодость уже вышла на центральную улицу, а любовь ещё бродила в тёмном переулке.
      Иван Щепкин в жизни девушки был не первым мужчиной, который выхватил свой взгляд из толпы и остановил его на Лизиной красоте. Но он был единственным, кто на этом фантастическом месте припарковался. На какой срок Щепкин не знал. На неопределённый.
      Лиза неожиданно для себя обнаружила две тени. Одну - собственную. Другую - мужскую. Последняя была даже настойчивее и постояннее.
      Лиза почувствовала, что её покою что-то угрожает. Точнее, кто-то. Она насторожилась. Не потому, что рушился покой. Просто хотелось разрушителя достойного. " Если уж погибать, то во дворце, а не в общественном месте", - думало Лизино подсознание.
      Землетрясения во время их первой встречи не произошло, но землю трясануло. Баллов было что-то около четырёх-пяти. На карте этот толчок зарегистрирован не был. Просто не наблюдалось такого места на карте.
      Встреча произошла в подъезде пятиэтажного дома города Н.  Именно туда Иван пришёл на свидание. Место вроде показалось подходящим. Лампочка в подъезде не горела. Народу не было. Презерватив лежал в кармане и ждал своего часа.
      Лизу на свидание никто не приглашал. Но она пришла, потому что жила в этом доме. Щепкин подошёл сзади и положил руки ей на плечи. У Лизы была хорошая реакция. Она поняла, что это мужская тень решила, наконец, выйти в свет. Тень обладала голосом, который девушке показался приятным.
- Ну, что, красавица, - заговорил Иван, - пришло время продемонстрировать свои женские достоинства во всей их красе.
- Ты насиловать меня будешь? С ножом пришёл? - защитилась Лиза вопросом.
- Оружия не ношу, но защитные средства имеются.
- Скажи честно, тебе только со мной хочется этим делом заняться или тебе всё равно?
- Подругу хочешь вместо себя предложить? Не утруждайся. Я свой выбор делаю сам, как и всё остальное.
- Тогда я, наверное, тебе нравлюсь?
- Слово "нравлюсь" не из моего словарного запаса. Но можешь думать и так.
-  Тогда, может, выйдешь из темноты, познакомимся?
-  Зачем?
- Поухаживать за мною. Как все.
- Времени жалко. Всё равно все ухаживания к одному приводят. Давай сосредоточимся на результате.
- Я не могу так сразу. У меня не получится. Мне надо влюбиться.
- Глупости говоришь. А на вид вроде девушка умная. "Влюбиться, поухаживать". Давай будем смотреть на мир моими глазами.
- Мне надо подумать, - заявила Елизавета. - Если не хочешь ждать, предложи свои услуги другой. Я не обижусь.
- Услуги предлагает официант. Я же представитель творческой интеллигенции.
Так ни до чего и не договорились. Хотя все основания  для этого у них были.



    Секс в жизни человека  - это особая тема. Не основная, но подавляющая.
    Лиза не решилась думать в одиночку о предмете, про который знала лишь понаслышке. Она предпочла думать об этом вслух и с человеком, регулярно практикующим сексуальные занятия.
    Этим практикантом была её подруга Виолетта. Нет, она не была проституткой. Просто она была активная. Во всём. В учёбе, в самодеятельности, в общественной жизни и в сексе. Активность заменяла ей даже мозговые структуры.
    Выразить свои сексуальные мысли вслух  девушки решились в церкви. Место тихое, мирное. Никто за соседним столиком не чавкает. Над ухом не кричит. Родители подслушать не могут. Может только Бог. Но на его счёт волноваться не следует. Глаза и уши он себе смастерил, а язык поленился. Прикинул, что с болтовнёй на Земле и так перебор. Он лучше помолчит, послушает.
Девушки сели на скамейку, заменив молитву светской беседой.
- Лизка, рассказывай, - возбуждённым шёпотом спросила Виолетта. - Куда ты со своей красотой вляпалась?
- Пока, никуда. Но шансы вляпаться, как ты выражаешься, есть, - тоже шёпотом ответила Лиза. - Попался мне тут один в подъезде...
- Кто такой? - заинтересовалась подруга.
- Не знаю. Не видела.
- Как?
- Света в подъезде не было.
- Не поняла. Он что, вместо того, чтобы насиловать тебя, предложение тебе об этом делал?
- Получается так.
- Культурный попался.
- Какая там культура, Виолетта?  Ему сразу в дамки надо.
- Так ты что? Отшить его не можешь? Нам такие партизаны с гранатами не подходят.
- Попробуй, отцепись. Преследует, как завербованный контрразведкой шпион.
- Ну, тогда делать нечего. Придётся тебя поднатаскать в этом вопросе немного. Ты же у нас девочка ещё. Но начинать-то когда-нибудь надо.
- Ты права. Я в сексе слабо разбираюсь. Только знаю, куда и что.
      Виолетта на минуту задумалась. Её волновала доступность изложения заданной темы. Лиза сидела, как на экзамене, перебирая руками в поисках шпаргалки. Бабушек в церкви беспокоили другие, более приличные темы. Правда, они их почему-то вслух не выражали. А Виолетта, наоборот, не  стеснялась. Она, наконец, отыскала нужную фразу, которая должна была помочь подруге в освоении мало изученной ею темы.
- Пойми, Лиза, - глубокомысленно начала она. - У женщины о сексе существует  несколько другое представление, нежели у мужчины. Женщина - это совсем другое существо. Это тонкая ручная работа. Это вышивка бисером и золотыми нитями.
- А мужчина? - серьёзно спросила Лиза.
- А мужчина - это резьба по дереву. Понимаешь? Работа тоже вроде бы тонкая, но по дереву. Чувствуешь разницу?
- Виолетта, я с тобой о сексе пришла поговорить, а ты издалека начинаешь.
- Дойдём и до секса. Не переживай. Пойми, самая тяжелая работа мозга происходит до секса и после него. А когда ты ныряешь в кровать или еще куда, это только результат проделанной работы до и размышления по поводу точного попадания после.
- Виолетта, на нас уже бабки оглядываются. А я так ещё ничего и не поняла.
- А что ты хочешь понять? Первый раз с мужчиной, если ты хочешь знать, это вообще сплошной позор и никакого секса. Ты приходишь к нему упакованная и красивая, как подарок, а выходишь мятая и потрёпанная, как Зоя Космодемьянская.
- Ну, всё уже до фильмов ужасов докатились.
- Успокойся, не думай вообще ни о чем. Он за тебя все сделает, ты , главное, расслабься.
- И это всё? - удивилась Лиза.
- Навыки приходят с опытом. Сейчас тебе все равно объяснять что-либо бесполезно. Хотя литературой по этому вопросу могу тебя снабдить. С веселыми картинками...
- Виолетта, прекрати. Пойдём лучше.

Девушки отговорили и вышли из церкви.  Бог их, конечно, выслушал. Но, как всегда, остался при своём мнении.

      Иван Щепкин в свободное от творческой работы время в церковь не ходил и разговоров на сексуальные темы не вёл. У него были другие увлечения: ночные клубы, рестораны, дачные застолья. Там его привлекала не суть мероприятия, а размах. И чем шире, тем содержательнее. Душа Щепкина в таких случаях просилась на свободу, и, получая её, теряла свою индивидуальность. Сначала Иван принимал на грудь, а потом принимал, как должное, всё остальное. Остальным были сексуальные занятия. Их он не пропускал, даже если переходил на ходьбу первобытного человека.
Вечер в подъезде с красавицей, запущенной в сексуальном отношении, был для Щепкина потерянным. Чтобы заполнить затраченную в никуда энергию, ему пришлось убить три часа драгоценного времени, немалые деньги на проезд в такси и выслушать пару упрёков от женщины, с которой он предпочитал спать, а не разговаривать.
      Женщина носила малоинтеллигентное имя Зина. Да и в ней самой было немного интеллекта. Зина к знаниям явно не стремилась. Она стремилась найти того единственного мужчину, который сделает ей подарок из обыкновенного женского счастья. Тогда она бросит профессию контролёра на заводе, будет готовить мужу супы и ублажать его в постели.
Когда Зина познакомилась со Щепкиным в ресторане, ей показалось, что это тот мужчина со счастьем, которого она искала. У него был хороший аппетит, и не только за столом. Выпивал, правда. Так в России непьющий мужчин - ненастоящий мужчина. Если не сказать, совсем не мужчина.
      Для Ивана Зинаида была удобной одеждой на все случаи жизни. Конечно, в его шкафу имелись в наличии и нарядные костюмы. Но вещь ценится больше удобством, чем красотой. Красоту нужно всё время выводить в свет и демонстрировать. Это утомительно. А удобную Зину он любил, когда хотел отдохнуть от жизни. От широты её размаха. От фальшивой музыки. От крика пьяных глаз. В такие минуты ему хотелось Зину, которая без пафоса. Без заученных фраз. Без серьёзных претензий.
      Зина сидела в такси надутая. Она бросала на Щепкина взгляды, необъяснимые никакими словами . Но Иван её понимал. Его слежка за фригидной красавицей действительно несколько затянулась. Гоняясь за заморскими яствами, он забыл о капусте на собственном огороде.
      Сегодня вечером Ваня решил эту свою капусту полить, чтобы не засохла. Обычно, он делал это на даче. Там для орошения имелись все необходимые для этого условия.

      Дом, который стоял в пятидесяти километрах от города Н., построил дед Щепкина, архитектор. Предок вложил в строительство этого произведения архитектуры всю свою душу. Да так вложил, что той понравилось, и она осталась после смерти хозяина навсегда. Правда, когда приезжал внук Иван, она отлетала к речке. Души деда и внука в одном месте не уживались. У них были разные взгляды на жизнь.
        Но Щепкин сильно не переживал. Зачем ему в доме чужая холодная душа. Он гораздо лучше чувствовал себя с Зиной, родной и тёплой. Та делилась с ним не только, а точнее не столько душой, сколько телом. Щепкин брал все заботы об этом теле на себя. Жалоб со стороны тела не было. Оно мирно лежало, переполненное благодарностью, и трепетало от счастья.
      В такие светлые минуты Щепкин любил положить свою темную голову на мягкий Зинин живот и поразмышлять о смысле своей жизни. Тема было вечная и спорная. Неоспоримым был только тот факт, что он прожил на свете двадцать пять  лет. С вопроса зачем,  уже можно было разворачивать дискуссию. В оппоненты брать самого себя. Зину тревожить не хотелось. Она была слишком занята: готовила себя к роли жены и матери.
      Иван отдавал себе отчёт в том, что все двадцать пять прожитых на свете лет он отчаянно и активно грёб. И  даже знал куда: к женщинам. Опять возникал этот занудный вопрос, зачем. И опять Щепкин упирался в него, как начальник в кресло. Сдвинуться не мог, а отвечать ни за что не хотелось.
      Щепкин понял, что к дискуссии придётся всё-таки подключить Зину, как бы тяжела для неё эта ноша не была.
- Зина, - спросил Иван, - скажи, зачем я тебе нужен? Или тебе нужен не я, а вообще мужчина?
Зина задумалась.
- А чего это ты вдруг? - спросила Зина, желая потянуть время.
- Так, размышляю. Надо же иногда и серое вещество подключить, чтоб не заржавело. А то всё больше с телом ниже пояса дело имеем. Надо и ему давать отдохнуть. - Щепкин подумал  и добавил:
- Иногда.
- Ваня, ну ты же знаешь, я тебя люблю. Никто другой мне не нужен,  - затараторила Зина.
- Нет, ты скажи, что ты во мне нашла, - не успокаивался Иван.
- Как что нашла? Мужчину.
- А, значит, всё-таки мужчину? Всё равно какого, главное, - мужик в постели, и ты при деле.
- Ну что ты разошёлся сегодня?
-  А полюбить меня слабо? Или ты меня втыкаешь только. Надоело, выключила.
- А ты сам не так? - задала простой, но умный вопрос Зина.
У Щепкина на секунду выбило пробку в мозговом счётчике и в глазах потемнело.
- Слушай, Зина, может, ты хочешь, чтобы я тебе цветы подарил? А что? Это красиво, даже романтично где-то. Как в кино.
- Ну, я не знаю, - покраснела Зина, как девчонка, - по-моему, об этом женщину не спрашивают.
- Я сейчас, - подхватил Щепкин.
Он помчался к реке, нарвал охапку ромашек и разложил их на Зинины контролёрские колени.
- Ну, как насчёт твоей любви ко мне? Усилилась?
- Усилилась, - подтвердила растроганная Зина.
      Щепкин взглянул на подругу, потом подошёл к зеркалу посмотреть на себя. Если бы выражение его лица было глупым, он бы не удивился. Он к этому привык. Но выражение его лица было радостным. Как бороться с радостью Щепкин не знал. Настоящая, она была на его лице редким гостем. Иван забегал по комнате в поисках орудия борьбы с радостным выражением лица. Нашёл. Это была недопитая бутылка портвейна, которая осталась с прошлого приезда.
- Зина, выброси этот веник в окно. Давай выпьем лучше.
      Самоотверженность, с которой Зина закрыла грудью цветы, была воистину геройской. Матросов вряд ли мог бы составить ей конкуренцию. А вот с Джокондой она вполне могла бы посоревноваться. Зина с ромашками просилась в большую тяжёлую раму, которую можно было вывешивать в Третьяковскую галерею. К этому полотну подошла бы экскурсовод и поставленным голосом проинформировала бы группу: "Картина передвижника Щепкина "Как мало нужно женщине для счастья".
      Пока Зина с ромашками висела на стене Третьяковской галереи, Иван принял на грудь сто пятьдесят грамм портвейна. Потом подошёл к зеркалу проверить воздействие алкоголя на выражение своего лица. Результаты оказались достойными кандидатской диссертации.
      Оказывается, радость, присутствующая на лице Щепкина до сохранила своё содержание и после принятия портвейна. А вот стрелка, определяющая количество радости, резко поднялась вверх на сто пятьдесят граммов.
    Щепкин по глупости не стал сохранять своё экспериментальное лицо в лабораторных условиях. Он радостно повернул его в сторону Зинаиды и радостно предложил:
- Зина, пойдём, погуляем. Погода прекрасная.
Женщина испуганно перевела взгляд со Щепкина на цветы.
- Брать цветы в общественные места ещё ни одна партия не запрещала, даже коммунистическая, - сделал Щепкин официальное заявление специально для Зины.
    Щепкин взял Зину на руки, посадил в машину и повёз в церковь города Н.. В церкви Зинин блеск поутих. Там было много других осветительных приборов. Но радость Щепкина уже трудно было чем или кем-либо остановить.
Венчание состоялось быстро и без свидетелей, если не считать главного свидетеля всей нашей жизни. Но он, как всегда, не стал и на это раз подавать никаких признаков жизни.
    После венчания молодые поехали к Зине домой. У неё была отдельная однокомнатная квартира. Щепкин от усталости бросился на диван и заснул. Первая брачная ночь не состоялась. Хорошо, что до неё их было так много, что невеста не обиделась.
    Иван Щепкин встретил утро в чужой квартире на чужой постели, правда, со знакомой женщиной. Присмотревшись к ней повнимательнее, он узнал в последней свою жену, с которой вчера венчался в церкви. Вчерашняя радость покинула его, да он и не стал её разыскивать.
    Зина проснулась, поцеловала мужа в щёку и выпорхнула из постели. Щепкин заметил, что она ещё сохранила элементы Третьяковской мадонны с полевыми ромашками. Но сегодня это уже была любительская копия. Оригинал остался на даче.
- Ты куда это? - спросил Щепкин Зину.
- На работу, - спокойно ответила она.
- Ты ещё и работаешь? - удивился Иван.
      Щепкин остался со своими мыслями наедине. Тишину нарушил удар дверью, которую привела в движение Зина, уходя на работу. Ивану захотелось и собственные мысли отправить к Зине на завод, но они не шли, а выбрасывать их из головы было лень.
      Щепкин лежал и думал, как он дошёл до жизни такой. Молодой, красивый, неглупый мужчина в расцвете сил взял да и женился на контролёрше Зине по собственному желанию. Очевидным было только одно. Он свернул резко в сторону от магистрали жизни и не учёл, что в этой стороне не знаком с правилами дорожного движения. Такие знаки, как чаепитие с женой по вечерам, вынос ведра или поход за покупками он игнорировал, не принимая их законность.
      Двигаясь по такому маршруту, Иван мог без напряжения оказаться в кювете. Но рамки и ограничения не вписывались в широкую страницу его жизни.
      Щепкину нужна была свободная дорога без светофоров, удобная машина без спидометра и голосующая женщина без обязательств. Зина на его дороге не стояла. Она была со вчерашнего дня замужем.
      Когда Щепкин это понял, он поднялся с постели, съел приготовленный любимой женой бутерброд и вышел на свободу, помахав ручкой зарождавшемуся семейному счастью.


      Лиза заметила Сашу совсем недавно, хотя они  учились вместе в одной школе. Ничего удивительного. Так бывает. Просто Лиза была сосредоточена на книгах, а Саша на её лице. Их взгляды не пересекались. Они находились в разных плоскостях.
      Саша стоял на крыльце с цветами и преданной улыбкой. Лиза подошла, взяла цветы, и они прижались друг к другу лёгким поцелуем.
Вечером после занятий влюблённые гуляли по вечернему городу Н., держась за руки. Саша купил ей пирожок по дороге. Девушка обрадовалась, потому что была голодна.
      Закончили свою программу Лиза и Саша в подъезде. Они зашли туда, чтобы никто им не мешал целоваться. Поцелуи были долгими и продолжительными. Длились семь дней с перерывами на сон и учёбу.
В таком направлении молодые могли двигаться и дальше. Но любовь не любит однообразия. Она - натура творческая. Поэтому Саша с Лизой решили попробовать себя и в другом качестве любовной лирики, а именно сексуальной.
Саша пригласил подругу к себе домой. У него было несколько самодеятельных номеров с одноклассницей. Потом курсы повышения квалификации с Лизиной подругой Виолеттой. И всё. Сегодня он должен был продемонстрировать то, на что был способен.
      Лизе было сложнее. Она ни на что способна не была. В её сексуальном багаже лежал женский инстинкт, и беседа на "эту" тему с Виолеттой.
    Саша не стал начинать издалека. Важные детали досексуального периода, типа свечей, музыки, шампанского он опустил. А вот со светом экспериментировать не стал. Лампочка Ильича не увидела позорящего страну явления.
    Саша приблизился к Лизе и приступил к выполнению невинных поцелуев. Лиза приняла условия игры. Дальше больше и ниже. Лиза впервые почувствовала прикосновения мужских губ на своей груди. Эта была приятная неожиданность. Девушке захотелось задержать Сашины губы на этом аппетитном месте. Но её первый мужчина торопился использовать по назначению свой рабочий орган. Тот был уже готов и рвался в бой. Лиза почувствовала, что что-то большое и твёрдое пытается методом "тыка" пробить кокетливо забитое природой отверстие в её женском организме. Попытка большого и твёрдого удалась. Для пациентки Лизы операция прошла болезненно,  несмотря на общий, с налётом сексуальности, наркоз. Хирург Саша, не скрывая волнения, постанывал. По окончании, склонив голову на женскую грудь, отходил.
- Это любовь? - спросила Лиза, глядя в потолок.
- А у тебя есть на этот счёт сомнения? - отреагировал Саша.
- Сомнения есть. Мне кажется, что это не совсем любовь, а любовь при, - Лиза задумалась и закончила мысль, - сексе.
- А любовь всегда при сексе. Другой не бывает.
- Может быть. Но мне хочется не любви при сексе, а секса с любовью.
- Не понял разницы.
- Тогда нужно искать того, кто поймёт.


      В ресторане людей было не много. Больше женщин, чем мужчин. Причём, активных женщин. Тихие посещают театры, влюбляются в актёров и навсегда остаются старыми девами. Активные выбирают более надёжный путь. Они ищут мужей в ресторанах, и, случается, находят.
      Подруга Лизы Виолетта уже училась в институте и  в старые девы записываться не собиралась. Она точно знала, что актёр - это всего лишь фотография на память с автографом. А ей нужен был конкретный мужчина без грима и профессиональных ужимок. Поэтому она сидела за столиком в ресторане  и трезво, со знанием дела смотрела на Щепкина. Ваня чувствовал женские взгляды  любым органом своего тела. Его организм всегда был настроен на камертон любви и никогда не расстраивался.
В перерыве Щепкин приблизил своё тело к телу сделавшей на него ставку женщины. Тела поняли друг друга без вмешательства души. Интеллигентке дали возможность отдохнуть.
      Щепкин и Виолетта зашли в женский туалет и там активно заработали конечностями, как верхними, так и нижними. Позже к ним присоединились самые ответственные в этом деле органы. Они внесли достойную лепту в усовершенствование процесса. Случайно зашедшая дама, увидев работу профессионалов,  вышла, забыв о причине, побудившей её зайти в женский туалет. Виолетта и Щепкин не обратили внимания на робкое вмешательство посторонних сил. Они погрузились в лабиринт бурных страстей и не пытались найти оттуда выход.
      Музыканты заволновались, не обнаружив Щепкина на месте после перерыва. Но друг Славик знал, где его искать. Он распахнул дверь женского туалета с решительностью уборщицы, которая не обращает ни малейшего внимания на принадлежность санузла к какому-либо полу. Славик обнаружил любовников, прикрывающих одеждой части тела недостойные общего обозрения, но достойные использования их в личных целях.
      Славик скомандовал "отбой" и Щепкин как по тревоге, побежал занимать своё место в карауле. Виолетта, не знакомая с армейской дисциплиной, продолжала стоять в позиции "вольно".
В оставшуюся часть вечера, посещавшие женский да и мужской туалеты, использовали их только по назначению.

      Виолетта опоздала на встречу с Лизой по уважительной причине: её тело было охвачено огнём, и она не пыталась его потушить. И даже пожарников не вызвала. Пострадавшая бросилась за помощью к Лизе в надежде, что та приложит свой холодный взгляд на её ожоги, и те не будут так вызывающе себя вести.
      Но Лиза вышла из девичьего возраста несколько дней назад и в спасатели к сексуально взбунтовавшейся кобыле не годилась. Наоборот. Теперь Лиза могла общаться с подругой на равных. Влияние секса на физическое и духовное состояние женщины она уже знала не понаслышке, а проверила на себе. Значит, наступил в их дружбе момент, когда девчонки могли сравнивать свои ощущения и реакции на предмет, достойный женского внимания.
- Лиза, - начала активно, как всегда Виолетта. - Я вчера в ресторане встретила Прометея, и мы пошли с ним в женский туалет.
- Виолетта, выбирай выражения. Прометей в женском туалете?
- Нет, не Прометей. Бери  выше. У моего мужчины огонь был в другом месте.
- Понимаю, ты схватилась за это место, и возник пожар.
- Лиза, ты грубишь погорельцам. А это аморально.
- А может, в этом пожаре и жертвы были?  - не унималась Лиза.
- А в таком пожаре люди не погибают, а возрождаются, - парировала Виолетта.
- Я туда тоже хочу, - как ребёнок захныкала Лиза.
- Ты ещё маленькая. Не знаешь правил самосохранения при пожаре.
- Ну что ж. Тогда погибну во цвете лет. На могиле напишут: "Боролась за любовь".
- Лиза, не шути так. Это опытный мужчина. Я боюсь, он тебя поломает.
- А я может этого и хочу. А то один пытался. Да только не сломал, а надломал. Сейчас мне нужен мастер по ремонту техники.
- У тебя что, с Сашкой что-то было? - всплеснула руками Виолетта.
- Было.
- Отдала ему свою девственность?
- Надо же кому-то, почему не ему?
- Тоже мне подобрала кандидатуру. Прежде чем такие поступки совершать, меня бы спросила. Объект проверен лично мною. Даже в пожарники не годится. Будет стоять в сторонке с ведром воды, но к огню не приблизится.
- Ты что хочешь сказать, что и Саша через твои руки прошел?
- Почему через руки?
- Ну, ты даёшь. Ведёшь активный образ жизни. У меня же пока получается только в канаве ползать.
- Понимаю. Ты решила выйти из канавы и сходить в женский туалет с Прометеем.
- Может быть, - подтвердила Лиза.
- А вообще мне эта идея нравится. Пойдём сегодня в ресторан вместе.
- А он там будет?
- Будет. Он играет там в ансамбле.



    Ресторан "Глупый пингвин", в котором вчера произошёл сексуальный пожар, ждал с утра посетителей. И к вечеру дождался.
    Виолетта, словно хозяйка заведения, указала Лизе на свободный столик. Та села и украсила своим присутствием ресторан, как от души подаренный цветок украшает дорогую хрустальную вазу. Вторым цветком была Виолетта. Ждали третьего. И он появился. Красивый, молодой, где-то женатый мужчина по имени Иван по фамилии Щепкин.
    - Добрый вечер, цветочки, - поприветствовал девушек Иван. Отбив головой галантный поклон. - Ягодки у нас сегодня впереди. - В этом месте Щепкину удалось изобразить на лице широкую улыбку и направить взгляд узкого профиля в сторону Лизы. - Хотел было пригласить на танец вас обеих, но суровые законы жизни заставляют меня от этой мысли отказаться. Две женщины и один мужчина - это уравнение с двумя неизвестными. Я же предпочитаю простые задачки в одно действие.
      Танец был медленный. Ваня обхватил Лизину талию на вытянутых руках, оставив за собой право для импровизационных действий.
- Ну что, - начала Лиза, может, не будем заметать следы традиционными поддержками и пройдём непосредственно к месту преступления.
- До встречи с вами я не знал, что нахожусь под следствием.  Тогда, может, вы мне и место преступления укажите?
- Укажу. Мы с вами должны пройти в женский туалет.
- Зачем?
- Ну, как же. Вы там вчера такой сексуальный пожар разожгли, что и мне захотелось стать его жертвой.
    Щепкин посмотрел на Лизу внимательно и ничего не сказал. Сделал попытку вернуть партнёршу на место, но Лиза не поддалась на провокацию, сократила расстояние между собой и Щепкиным до неприличного минимума и положила кавалеру голову на плечо.
- А я думал, ты другая, - отчётливо разочарованно произнёс Иван.
- А я вот в тебе не ошиблась, - Лиза подняла голову и погладила Щепкина по волосам. - Я сразу догадалась, что устроить пожар, пусть даже сексуальный, в ресторане женского туалета мог только ты.
- А я в отличие от присутствующих  не тушу пламени своих страстей, а даю им разгореться.
- А я в отличие от присутствующих хочу остаться в этой жизни человеком и не превращаться в скотину.
- И душить в себе нормальные желания, - продолжил Щепкин. - Я всегда делаю то, что хочу и не стыжусь этого.
- Не правда, Я знаю, что ты хочешь меня. Почему же не берёшь?
- Я беру только то, что близко лежит.
- Я ведь совсем рядом.
- А я не вижу.
- Я понимаю, в экстремальной ситуации может зрение и подвести.
- Не думаю. Просто боюсь испортить твоё невинное тело своими мозолистыми руками.
- Тоже мне труженик, - расхохоталась Лиза. - Ударник сексуального труда.
- У нас в стране все работы хороши, выбирай на вкус.
- Какое глубокое знание советской литературы...Но мы отвлеклись. Ладно. Признаю своё поражение. Понимаю, что я совсем не секс-бомба.
- Ты лучше, - тихо сказал Иван.
- Издеваешься...Хорошо. Сексом ты со мной заниматься не хочешь. Принято. Давай дружить. Лиза, - и она протянула Щепкину крохотную ладонь.
- Иван, - ответил рукопожатием молодой человек.
- Друг?
- Елизавета. Я понимаю, что в вашем юном возрасте работоспособны только внешние органы. Мозговой аппарат пока ещё не подключён к системе жизнедеятельности. Пойдём, сядем. Я расскажу тебе про дружбу.
Лиза с Иваном сели за свой столик.
- А где твоя подруга? - спросил Щепкин.
- Ушла, наверное.
- Благородный поступок... Так вот о дружбе. Если мужчине женщина не интересна, он с ней дружить не будет. А если интересна, то у него появляются желания. Когда есть желания, возникают отношения, которые я бы дружбой не назвал.
- Значит, я тебе не интересна? - спросила Лиза серьёзно.
    Щепкин поискал на Лизином лице глаза и приостановил там на некоторое время свой взгляд.
- Елизавета, я вынужден применить к тебе силу и захлопнуть на твоей красивой физиономии трубу, из которой прёт струя словесной глупости.
Щепкин обнял девушку, вложил свои  губы в Лизины так плотно, что никаких действий, кроме поцелуя, они произвести не могли.