Первая часть: http://udaff.com/creo/75940.html

Мы сидели в маленьком баре на Васильевском острове и молчали. Из колонок Сезария Эвора пела о неслучившейся креольской страсти. Я покрутил в бокале невесть каким образом оказавшийся тут неполиткорректный "Сараджишвили". Тонкие капельки, как это и положено, образовали на стенках прозрачную корону.
Она звякнула льдом в своем мартини и произнесла:
- За нашу встречу?
Я почему-то хохотнул и, коснувшись ее стакана, процитировал Светличную из "Бриллиантовой руки":
- За наше случайное знакомство!

... Почему я приехал на Васильевский? Был уже вечер субботы, я целый день слонялся по городу, время от времени, озираясь по сторонам, прикладывался к четвертинной фляжке "Московского". Я бродил по непривычно узким, лишенным газонов и деревьев, тротуарам Васильевского и время от времени смотрел по телефону, не вышла ли онлайн моя знакомая, ради которой, собственно, я и оказался в Питере. Но цветок возле ее ника оставался темно-зеленым.
Ночевать мне было негде и я понял, что я проиграл Сереге полкило "Трофейного" и мне надо ехать обратно в Москву. И тем не менее я не был разочарован поездкой. Питер вознаградил меня встречей, на которую я не рассчитывал, хотя столько раз надеялся.
Я прошел мимо Биржи, спустился по стрелке к Неве. Присел на парапет, допил остатки коньяку и закурил. Немного поколебавшись, швырнул бутылку в Неву. Мне было очень хорошо.
- Ладно, - сказал я себе вслух. - Засчитывается техническое поражение. Но оно того стоило.
Оставалась одно маленькое дельце. Я зашагал обратно. Где-то через полчаса я нашел супермаркет и направился в отдел алкоголя. Взяв бутылку "Трофейного" и, в качестве бонуса пару сигар (поклон дядюшке Зигмунду!), я встал в очередь к кассе.
- Бен-Адам? То есть, Андрей?!
Я обернулся.Низкий женский голос назвал мой асечный ник. Судя по всему, Питер не закончил меня удивлять сюрпризами. Передо мной стояла Н@к@, в миру Настя. Та самая девушка, к которой я приехал, чтоб заполучить пару кило скотча в обмен на мобильное фото без трусов.
- Накушка, ты не представляешь, как я хотел тебя видеть! - совершенно искренне обрадовался я.
- ты какими судьбами тут? - она была потрясена встречей гораздо больше меня.
- Пакет будете брать? - подала голос кассирша.
- Нет, то есть, да! - и, обращаясь к Насте:
- Я был в Москве и подумал - что тут до Питера! Как я мог упустить шанс встретиться с тобой!
Я думал, что девушки уже не умеют так краснеть. И уж точно не видел никогда, чтоб 22-летние девицы так смущались. Ее глаза сияли, а лицо выражало полную растерянность.
- И еще "Орбит", пожалуйста, - тихо сказала она рассчитывавашей ее кассирше.
- Давай помогу. - Я взял ее пакет (сок, замороженные блинчики, мюсли, гель для душа, обезжиренный йогурт, бананы и пара яблок) и мы вышли на улицу.
- Ты тут где-то неподалеку живешь? - намекнул я.
- Да, вот, вышла за продуктами... Что ты так на меня смотришь?
Я понял, что ее смутило. Эта дурацкая женская мысль: "Ах, я не накрашена, на голове черт-те что!" Можно подумать, мы придаем этому значения хотя бы столько же, как они.
- Когда я смотрел на твое фото, я восхищался тобой и не мог даже предположить, насколько ты потрясающе выглядишь в реале, - приврал я. Теперь понятно, почему она спрашивала меня, как пользоваться штампиком в фотошопе. Как и у большинства петербуржек, ее кожа была сероватого оттенка, с какими-то, слава богу, бесцветными прыщиками и лишена глянцевитого блеска ядреных мухосранских южанок. Но все же в бледной красоте было захватывающее очарование. Красивые серые глаза и изящный нос с породистыми фигурными узкими ноздрями, тонковатые, но красивые губы, узкие запястья... С первого взгляда она мне кого-то напоминал, но я никак не мог вспомнить, кого... Под длинным плащом - хрупкая стройная фигура. На таких не оборачиваются, но, заметив, не отрывают глаз.
- А когда ты приехал?
- Сегодня утром. Надеялся, что ты выйдешь в асю...
- Сумасшедший! - с плохо скрываемым восторгом воскликнула она. - А чтоб ты делал, если б не встретил меня?
я пожал плечами:
- Обломался бы...
- Ну пойдем чай пить, - сказала Настя, смеясь.

Оказались в постели мы быстро.
После того, как мы, весело болтая, поужинали на кухне блинчиками из супермаркета и чаем, я достал прикупленный для Серого коньяк. "Тебе он уже не полагается", - подумал я про Серегу.
- Ой, я не пью такое... - смутилась Настя.
- Я тоже больше нюхаю, - улыбнулся я. - Мы по капельке. Доставай стаканы.
Когда Настя встала за стаканами, я понял - вот, момент истины. Она стояла ко мне спиной, подняв руки, которыми открыла дверцы шкафчика. Я поднялся со своего табурета, прижался к ней сзади, скользнул ладонями под тоненький свитер по вздрогнувшему животу и легонько прикусил ее за шею. Видимо, она столько раз воображала меня в качестве мужчины, которому можно все, что в реале восприняла это как само собой разумеющееся. Мы некоторое время целовались в такой довольно неудобной позе, зато я понял, что живот у нее - очень сильная эрогенная зона.
Девочка заводилась с полоборота. Она стонала, выгибалась, пыталась повернуться, гладила мои волосы, но не хватала за член (проверка боеготовности, что ли?), подобно искушенным давалкам. Я ее развернул к себе (пусть почувствует, кто рулит), куснул губу и молча поглядел в ее широко открытые глаза (сопротивление бессмысленно). Схватил на руки и отнес в спальню.
- У тебя так давно этого не было? - спросил я, оторвавшись от ее упругового соска.
Настя смутилась.
- У меня этого никогда не было...
Я прихуел.
- Как это? До 22 ты... ?
- Вот так. Вначале думала, что как мама, по великой любви, после свадьбы...
"Бля, пипец, музейный экспонат. Тургеневская девушка нах..."
- А потом оказалось, что это никому не нужно... - в ее голосе была явная обида.
"Неужто ее хахаль съебался, узнав о том, что она - целка?"
- Я уважаю твой выбор, - как можно серьезнее сказал я. - И обещаю, что  твоя честь останется для великой любви нетронутой...
Что мне оставалось делать? Правильно, продолжать движение. Осознание того, что я вступил на целину, обостряло ощущения. Делать первый в жизни неебаной девушки куннилинг - непередаваемое чувство. Но кончить ей так и не удалось. Клитор был слишком чувствительным даже для легких прикосновений языка. Через хуй его знает (а он, поняв, что его кидают, отправился спать) сколько времени, я понял, что стешу язык до корня, но ничего не добьюсь. Настя млела, мотала головой из стороны в сторону, комкала простынь, но не приплывала. Вспомнив ленинское "Мы пойдем другим путем", я встал с кровати и отправился в ванну. На полочке под зеркалом я нашел то, что надо. Крем для рук. Я вернулся с ним в спальню, выдавил приличную порцию крема в левую ладонь и перевернул разомлевшую Настю на живот, потом - поставил в позу "восходящего солнца". Чтоб усыпить бдительность немного поласкал языком.
Предварительные ласки были долгими. Не обращая внимания на слабые "Зачем?" и "Не надо!", я массировал, не жалея крема, ее тугое очко. У меня уже успел встать и упасть, когда я вдруг почуствовал, что она наконец перестала хватать меня сфинктером за палец и одновременно стала дышать все чаще. Мой коренастый сразу встрепенулся и показал угол наклона пизанской башни. Щедро намазав его кремом, я прицелился в розовое очко Насти. Она замерла и напряглась.
- Ну-ну... - произнес я успокаивающе. - Тебе понравится, обещаю...
Главное тут - осторожность. Даже в разъебаные жопы порноактрис не загоняют с разбега, а тут - юная нерастянутая попочка девочки из приличной питерской семьи... Медленно введя в нее головку полового хуя,я остановился и пощекотал пальцами ее клитор. Фокус чувствительности у нее преместился на жопу, потому она уже не вздрогнула от прикосновения. Я вошел в нее еще немного и начал потихоньку двигаться. Примерно на двадцатой фрикции Настя дернулась и начала громко стонать в подушку. Потом она попыталась сняться с меня, но я крепко держал ее за худощавые бедра и насадил ее еще глубже.
- Ну как тебе? - поинтересовался я. "Жаль, что без лубриканта... Встреча была такой неожиданной, не подготовился, извини"
Настя стонала, вцепившись зубами в подушку. То ли фамильное постельное белье оказалось слишком ветхими, то ли пароксизм страсти у человека такой мощный, но через какое-то время Настя выплюнула кусок наволочки размером с розетку для варенья.
Я двигался внутри ее прямой кишки быстрее и Настя явно кайфовала от этого. "Да! да! ой! не могу, да, еще, вот, ой, вот, мамочки! сейчас..." Я в который раз прихуел от сегодняшнего дня. Она явно кончала от анальчика. Мне только дважды попадались такие барышни, но чтоб девственница... Впрочем, подумал я, может, в попенгаген к ней и заезжали, хотя нечасто - очко такое тугое, хоть карандаши точи...
Не снижая темпа, я дотянулся до приготовленного заранее мобильника и сделал пару снимков. Конечно, они не докажут, что я ебал в жопу именно Настю, но... Я так сентиментален...
Когда она начала то ли испытать, то ли имитировать очень бурный оргазм ("Только б не усралась", - пронеслось в моем мозгу и в памяти всплыли не самые приятные воспоминания о неклизмованных аналах), я не выдержал и кончил сам прямо ей на поясницу. Над ложем любви разлился неизбежный запах говнеца.
- Дас ист фантастиш, Линда! - сказал я, переведя дух.
- Ммммммммм... Это и есть оргазм? - спросила она. - Как же здорово...
- Ты прости мою бестактность, если что... Но это-то ты уже пробовала?
- Ты что? - надулась она. - Нет, конечно, Андрюша... Почему ты спрашиваешь?
- Ты уникальна... - потрясенно промолвил я. - Кончить от этого с первого раза... Одна на миллион, ей богу...
- Все равно попа болит, - простодушно призналась она, невольно морщась, но глаза ее улыбались мне.

Цементного цвета питерское утро вдруг резко разрезали солнечные лучи и  разрумянившаяся во сне бледная питерская красавица выглядела в квадратах утреннего света охуенно фотогенично. Даже так - охуенно и фотогенично. Я сделал несколько кадров в самых неопровержимых ракурсах, потихоньку оделся и вышел, как говорят питерцы, в парадное. Не люблю я этих томительных расставаний...
Двумя пролетами ниже какая-то поднимавшаяся с сумками тетка выцветшего возраста и наружности пристально на меня уставилась. "Вот, блядь, эта подъездная полиция нравов... Все запротоколируют..."
- Андрей?
Питер не закончил свои сюрпризы.
"Ни хуя себе!" Я обернулся. Это была Ритка. Моя первая девственница. Налетело горячим мухосранским ветром воспоминание о том абитуриентском лете. Мне было 17, ей - 19, царапины на хуе от неумелых минетов, кровь на ляжках и "прости, милая, я нечаянно кончил..."
- Ты как меня нашел?
- Мы живем в век информационных технологий и продажных чиновников, дорогая... - а что я должен был ответить?

Сезарию Эвору сменила кокетливая лолитка Ализэ.
- ...А что мне оставалось делать? Ты уехал поступать в Задротов. Я вышла за него замуж и он увез меня в Ленинград, он как раз сюда распределился. А в прошлом году он умер. 
- Мне очень жаль.- Мне было по хуй, но так всегда говорят в кино.
- Да я знаю, что тебе по хуй... - скривилась она. - Но главное, знаешь, что?
Я крутанул "Сараджишвили" в бокале и посмотрел на нее. "Пиздец, как она постарела... И я ее ебал?" - мне даже не верилось.
- Я столько раз представляла нашу встречу... - Ритка задумчиво разговаривала со стаканом мартини. - Я хотела выцарапать тебе глаза. Потом... Хотела, чтоб ты узнал, как я счастлива с Марком. Я такие речи готовила... А теперь просто скажу. У тебя есть дочь. Моя Настя от тебя. Вот моя месть.
- Настя?! - Я опешил.
- А что? Красивое имя.
- Да, точно, очень красивое... Ты даже не представляешь... Как ты меня потрясла...
Ритка триумфовала. Царственно поднявшись, она швырнула пару сотен на стол, подхватила сумки и вышла из кафе, оставив меня, уже совершенно охуевшего от новых вводных...

За окном мелькали огни. Поезд вез меня пить призовые два кило шотландского самогона. Я думал, как невъебенно может быть закручена самая обычная жизнь... В моей сумке лежал "Глок" 26-й модели с глушителем, пачка "лапсанг-сушонга" и сверток размером в кирпич с евро . Но это уже другая история...