Есть у меня один родственник, судьба которого щедро пересыпана разными поворотами и коленцами. Об одном из таких поворотов я и хотел бы поведать, камрады.

Отец у него был неродной и особой лаской к пасынку не отличался. И вот, с малых лет парень душой отдыхал в основном у бабушки из глухой сибирской деревушки. Чем там он занимался, и каким образом обрабатывались его юные мозги, повествование умалчивает, но случилось так, что в 14-летнем возрасте собрался Серега в монастырь. Бабушка его решение восприняла на «ура» и весть об этом прокатилась среди старушек их деревни и всех окрестных. Времена тогда еще были насквозь «совковые» (годок 1981, наверное) и религиозным рвением молодежь особо не отличалась, а тут такое решение у пацана. И началось паломничество к дому Серегиной бабушки со всех ближайших деревень. Шли, естественно, в основном старушки с целью укрепить отрока в его намерениях и передать какую-нибудь вещицу вместе с ним в монастырь (чаще всего иконку старую). Так вот икон этих набрался целый чемодан.

Надо сказать, что намерения у Сереги были самые, что ни на есть, серьезные. Вообще парень он был целенаправленный, хотя и с основательной придурью. Монастырей мужских действующих, по его информации, в СССР было всего два – один в Пскове, а другой – врать не буду, не помню где. Собрался он, соответственно, в Псков. Взял билет на поезд, выслушал слова напутственные – и двинул в путь.

В поезде-то и случилась с ним эта история. Железная дорога в то время была основательно подзабита разной плесенью. Удобно было – билет купил как на городской автобус – и езжай, паспорт никто не спрашивал, и найти человека в случае чего, было нереально. Попутчики ему попались как раз из этого контингента. Хорошо Сереге запомнилось, как один из них гимн Советского Союза выпердывал, а другой в карты играл виртуозно. Парень он был простой, как узор на российском флаге, взял и вывалил им всю свою подноготную. Чемодан открыл, иконы показал. Искусствоведы вряд ли, конечно, среди них были, но мнение тогда бытовало, что иконы старые стоят денег баснословных, хотя кто знает, может быть, и присутствовали там вещицы цены немалой. На станции, где выходили эти ребята, позвали они Серегу попрощеваться и воздухом свежим подышать. Ну и предложили винца выпить церковного. В воспоминаниях у парня осталось только то, как он бутылку к губам поднес.

В себя пришел Серега, глаза открывает – вокруг темнота, руками щупает – бетон вкруговую и дышать тяжело. Вперед пополз – земля, назад пополз – земля. Поплохело ему основательно – блевать начал. Инстинкт самосохранения у человека основной все же – начал парень землю с блевотиной под себя грести. Сколько по времени греб – помнит плохо, рассказывает только, что уже задыхаться начал, когда свежим воздухом пахнуло. Вылез он из под земли – осмотрелся – на улице ночь и кресты за оградками – кладбище. От сего пейзажа на парня, воспитанного на историях про «черную руку» и «синий гроб», оптимизмом не повеяло. Заорал он как белуга – типа на помощь зовет. Видок-то у него был еще тот – с полчаса из земли и собственной блевотины человек выкапывался. Сколько он народу распугал, сам помнит плохо, но нашелся человек и вызвал «скорую помощь».

Пару месяцев отвалялся в больнице, были вызваны его родители, которые его домой и увезли. Так закончилась первая попытка Сереги уйти в монастырь. Была потом и вторая, но это уже другая история.