Мало того, что наш шеф клинический идиот, он ещё и идиот с претензией на оригинальность. По другому - его последний «креативный» порыв – корпоративно посетить футбольный матч Спартак – ЦСКА в Лужниках, я затрудняюсь объяснить, в связи со слабыми познаниями в психиатрии.
На скомканном, пятничном совещании, закончив ныть об очередной неудачной неделе, он с видом провинциального фокусника, потерявшего былую сноровку, долго рылся в сейфе и, наконец, сияя своими новыми, фарфоровыми зубами, явил нам чудо. Пять билетов в воскресенье на футбол.
– Я вырву вас из интеллектуального гетто прокисших эмоций и вялых страстей, из домашнего болота панельных «хрущёвок», мы… Дальше я не слушал, не люблю этих псевдоинтеллектуальных интоксикаций.

Спускаясь в лифте с тремя восторженными дурами, смакующими в какой «спортмастер» они вместе поедут в субботу экипироваться, для предстоящей потери «прокисших эмоций и вялых страстей», я зарубил себе на носу непременно восхититься их новыми нарядами. Жизнь научила. С месяц назад Ленка, наш бухгалтер, неделю со мной не разговаривала, когда я не заметил её новой причёски за тыщу рублей. Пришлось раскошелиться за свою невнимательность и отсутствие фантазии у парикмахера на коробку конфет «Коркунов» и бутылку «Белого Аиста».

Вообще Ленка красивая, но древнее проклятие всех красивых женщин – глупость, не пощадило и её. Наше первое и последнее свидание закончилось тем, что мой мозг – главная эрогенная зона половозрелого мужчины, был изнасилован двухчасовым повествованием о случившихся, и отсюда как следствие, уверенно ею прогнозируемых, дальнейших разборок в Доме2. После такого духовного опустошения, моё желание встретить и полюбить красивую, умную, сексуальную и добрую девушку превратилось в мечту.
Алка и Марина Васильевна – наши компаньонки по «интеллектуальному гетто», обе замужем. И если у Васильевны дети уже взрослые, и нетерпеливо кладут трубку в ответ на её предпенсионные сюсюканья, то у Алки всё ещё впереди, судя по её рассказам, о том, как она не разрешает «старшенькому» лазить по деревьям и драться, а «младшенькой» завести кота и смотреть MTV.

Так вот, встретиться договорились в три, на выходе со «Спортивной». Первое апреля выдалось ясным и солнечным. Ни вид злых как собак ментов с дубинками, ни разгорячённых и полуголых толп фанатов в шарфиках – ничего не предвещало об опасности. Тем более что в тот момент весь мой интуитивный потенциал был занят поиском ответа на очень волнующий меня вопрос – смогу ли я затащить после матча Ленку к себе домой?
Наш шеф – Константин Емельяныч пришёл последним, и мы словно дожидавшиеся своего ледокола – сухогрузы с сухофруктами для дрейфующих полярников, в кильватерном строю двинули за ним.
Тройное кольцо из ментов и билетеров вокруг арены миновали быстро и без происшествий, а вот с латинскими буквами – обозначающими сектора нам пришлось повозиться. Как лодку без руля и ветрил нас швыряло по бушующему человеческому морю болельщиков. Однако Емельяныч не падал духом:
– Хорошо, что мы за час пришли,- поминутно, как спасительную мантру, повторял он, энергично работая локтями.
Наконец, отыскав метровую буковку D на стене, мы попали в здоровенный холл, откуда пренебрегая туалетами – час форы истёк, поднялись на трибуну.
«Красно – бееелые!» - оглушительно взревел наш сектор, приветствуя выбежавших на газон спартаковцев. Места, согласно купленным билетам, в этой орущей толпе искать было бесполезно, и мы уже незнаю как, найдя в серёдке оранжевую проплешину из пяти пустующих пластмассовых кресел, ели протиснувшись, сели.
Если вид разнокалиберных мужских жоп, на некоторое время и очаровал наших спутниц, а может заодно и шефа, то меня он оставил совершенно равнодушным. Я встал. Моему примеру последовали остальные.
– Так и будем всё время стоять?- жалобно спросила Васильевна. Емельяныч в ответ только пожал плечами.
– А кто где?- показывая на поле, поинтересовалась Алка. Стоящий ниже мужик в красной майке с белой надписью на спине Титов, повернулся:
- Наши в белом,- и взглянув на неё добавил:- дамочка.
Футбол начался.
«ЦСКА Москва – ты не клуб, а просто хуйня. Твоим фанатам пизда, мы ненавидим тебя. И ты не клуб, а просто хуйня!»
Емельяныч виновато улыбался и смущённо разводил руками – дескать, что поделаешь. Захватившая меня с первых минут игра, сопровождалась впечатляющими звуковыми эффектами с трибун.
«Московский Спартак, ты самый лучший, ты самый грозный русский клуб! Вали коней, дави мусарню, пока ублюдки не умрут!
Это знаете, заводило.
Громко выдохнув вместе с трибуной – мяч после удара Быстрова задел штангу, я заметил ниже и немного левей себя, стоящую с красно-белым шарфом на плечах длинноногую блондинку. По-крайней мере жопа её мне сразу понравилась.

Битва на поле была жаркой, трибуны неиствовствали и казалось что ещё немного и вся огромная чаша Лужников, растеряв всю свою центробежную силу, выплеснет бесновавшихся людей на поле.
«Наш Спартак великий клуб – это знают все вокруг! И коней мы разобьем и мусарню наебём! И Егор Титов забьёт! И коням пиздец придёт!»
Я закурил – действо на поле и вокруг было не передаваемым.
– Дим. Дим!- закричала мне в ухо стоявшая до этого молча Ленка. - Дим, не кури пожалуйста, и так дышать нечем.
Бля, она и здесь мозги мне парить будет? Но тут я представил её голой, в одних чулках, стоящей раком на диване, в полумраке моей холостяцкой квартиры и безвольно выплюнул сигарету.
«Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла, ЦСКА сосать! ЦСКА сосать! Ла-ла-ла-ла-ла, ЦСКА сосать!» Просто уже никто не стоял – вся трибуна в едином порыве пела и плясала.
«Спартак не прост, совсем не прост. Он не боится бурь и гроз! Ему подвластны все клубы вокруг: Динамо, Конюшня, Милан и Хайдрук!»
Алка, Васильевна и шеф, охваченные общим азартом, тоже размахивали руками и что-то невпопад орали. И тут я заметил, как рядом с Ленкой упал шарф – уронила его блондинка с симпатичной задницей. Прежде чем она успела обернуться, я ловко подхватил его и услышал недовольное шипение бухгалтера:
- Чё ты тряпки всяким лахудрам поднимаешь?
– Что ты сказала? – блондинка, прекрасная в своей ярости смотрела прямо на Ленку. – А ну повтори!
– Девочки не ссорьтесь,- встрял, было в бабские разборки Емельяныч, но тут хозяйка упавшего шарфа с размаху влепила Ленке пощёчину:
- Сука, ты чё пиздишь!
Та отшатнулась и схватилась за вывеску.
– У вас налицо,- начал шеф, успокаивающе приобняв подчинённую,- полное отсутствие здравого смысла, и… договорить он не успел. Звонкая оплеуха прервала его дальнейшие инсинуации по поводу осмысленных действий, видимо не очень настроенной на дальнейший диспут, красотки.
Ленка всхлипывая, бросилась вон. За ней растерянный Емельяныч вместе с заставшими только эндшпиль, разыгравшийся драмы, Алкой и Мариной Васильевной. Я остался стоять один, застыв в изумлении с её шарфом в руках.
– Спасибо,- она поднялась на мой ряд. – А как тебя зовут? Дима. Очень приятно - я Оля.
«О, Спартак Москва! Красно-белые наши сердца. Мы с тобой как один и ты непобедим! Ты не будешь один никогда!» – надрывались фанаты.

До перерыва, держась за руки, мы болели вместе, а когда вблизи своих ворот кони сбили Титова и он, готовясь пробить штрафной, разбежался, ещё не успев ударить, она неожиданно схватила меня за хуй. Мой изумлённый крик «Гол!» на долю секунды предвосхитил сам факт взятия вражеских ворот. Под дикий рёв, сходящих от радости с ума трибун, мы, не замечая никого вокруг, целовались до самого свистка на перерыв.  Уже после, не в силах ждать развязки, прям со стадиона, на такси мы помчались ко мне. То, что мы устроили дома уже совсем другая история, но с тех пор я полюбил футбол и болею только за Спартак!