- Взмах кистью плавнее Женечка! Сочнее, сочнее надо играть! Гайдн милый мой не терпит халтуры! Его музыка очень строга, но в то же время эмоциональна! Сочнее, сочнее, мальчик мой!
Женя закатил глаза. Правая рука остервенело, двигала смычком, извлекая вечную классику. Весь мир перестал существовать. Не была класса музыкальной школы. Не было Изольды Павловны. Не было портретов Моцарта и Чайковского. Была только музыка. Великая музыка!
С детства все вокруг твердили, что он гений.
- Ах, какие руки! Какой слух! Какое чувство такта! Мальчик прирождённый скрипач!
Женя закусил губу. Скрипач блядь! Хуячь блядь! Мышечная память продолжала виртуозно играть Гайдэна, в то время как в голове бляцки крутилось «Smoke on  the water»! Четырнадцатилетний Евгений преклонялся перед классикой, но был неисправимым металлюгой! И ему бы чуток характера, и возможно рок-н-ролльный мир получил бы ещё одного Мальмстина, но Женечка был полнейшим абосрышем с кучей комплексов. И когда мама (десятая виолончель в уездном симфоническом оркестре) и папа (пятый боян) в ансамбле «Лошкари-виртуозы Усть-Гавнянска», заявили «Наш мальчик будет великим скрипачом», мальчик беспрекословно подчинился.
- Стоп, стоп! Женечка, ну опять какая-то мрачноватость!
Евгений отложил скрипку в сторону. Мрачноватость! А хули ты хотела овца блядь! Всю ночь «Machinhead» слушал, до сих пор отойти не могу. В слух же прозвучало:
- Да, да Вы правы Изольда Павловна…
- Понимаешь ли Женечка, у тебя выпускной класс! Тебе нужно дальше в училище, а потом в консерваторию. Но в музыке не всегда всё решает талант. Зачастую нужны связи!
Изольда Павловна приблизилась в плотную к ученику.
- Если мне не изменяет память, тебе четырнадцать верно?
- Да Изольда Павловна…
- Самое то… Ты же знаешь, я  закончила московскую консерваторию, и двадцать лет отдала обучению вот таких вот как ты талантливых ребят! Двадцать лет, не семьи не мужа…
- Я очень Вам благодарен Изольда Павловна (чтоб ты сдохла сука)!
- Я обязательно замолвлю за тебя словечко, только вот… Ты же знаешь мне никто не даёт больше тридцати…
(ага бля, стогого режима)
- А мне откровенно говоря, чуток по больше…
(чё те надо тварь?)
- Инструменты, они ведь бывают разными малыш… - Изольда Павловно ловко расстегнула ширинку и засунула руку в Женины трусы.
Сказать, что Евгений охуел, значит не сказать ничего. Однако то ли в силу патологии, то ли ещё хуй знает чего, член у него начал подниматься. Следующим движением Изольда Павловна стянула с себя юбку с трусами, представив на обозрение разъёбаную пелотку с выбритым на лобке скрипичным ключом!
С криком «Получай Гайдэна сука» Женя повалил Изольду Павловну на пол и стал её жёстко ебать! Он ебался первый раз в жизни, но в этом трахе было всё, и обида на собственную судьбу и злость на ненавистную учительницу. С портрета осуждающе смотрел Чайковский (чё взять с пидараса), безмолвно взирал Моцарт, в углу ёбнулся контрабас.
- Вот так! Молодец.. Ааааах!
Струя спермы брызнула в Изольду Павловну и поддавшись вдруг некоему непреодолимому желанию, Женя резко вытащил хуй, сел ей на голову  и насрал  на лицо.

ххх

Весь город был в его офишах. Проезжая он видел их на каждом столбе -  «Евгений Ручкин» - Паганини нового тысячелетия. Паганини бля! Он отложил сигару и взял «Музыкальный Вестник». На первой странице пестрел заголовок «PR бездарностей или нужные связи в классической музыке», под ним удобно расположилась его фотография. Евгений сплюнул! Пошли на хуй критики ёбаные! Клал я хуй на Ваши статьи! Как там говаривала Изольда? В музыке важны разные инструменты! Это точно! Он встал и почесал яйца! Новый контракт на концерты в Швеции практически у него в кармане. Эта сука Нина Густафф пищит от радости! Бабушка блядь, внуков у неё семь штук! Пращилыга! По хуй ему нужны эти бабки! Ещё один Феррари не помешает! Он взглянул на часы, до самолёта ещё два часа. Потом час перелёта и он в Лондоне, а там и Бирмингем не далеко! Концерт Оззи Осборна не за горами! На душе от этой мысли потеплело.
- Зэня ях саскочилозь!
(Выучила надо же!)
- Иду, иду миссис Краули блядь!
Он пересёк широкий зал президентского люкса и вошёл в спальню. На кровати голая стояла раком Нина Густафф. Морщины её старческого тела бликовали в лучах ламп викторианской люстры. Евгений подошёл к кровати.
- Ты подписала контракт дорога?
- Ya дахакой!
- Ну и замечательно!
Он взял в руки дорогую скрипку работы Амати, смазал гриф вазилином и с размаху засунул его Нине в жопу…