Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц,
а больше ничего...
Н. В. Гоголь

-Сереженька… давай не будем…
-Конечно, - соглашается он, целуя ее шею.
Юлина смуглая кожа немного горчит от парфюмов… дерьмовые у нее духи. С приторно-сладеньким запахом. Хотя, она и сама приторно-сладенькая…
Юля медленно, неуверенно, старается отвести шею в сторону:
-Сережа, ну пожалуйста, - выдыхает она, - ну не надо… Сережа…
-У тебя кожа нежная… как у ребенка… девочка моя…
Он шепчет ей всякую чушь на ушко… Аккуратненькое такое ушко… Плавно заваливает Юлю на кровать. Ох уж эти Юли… красивенькие, глупенькие и ебливенькие… Эта - типичная Юля. Смугленькая, стройненькая… Кругленькие щечки, пухленькие губки, большие пустенькие глазки… Куколка, а не девочка.
-Ну Сережа… Ну мы ведь только познакомились…
И мозгов у нее как у Барби в пластиковой головке. Сережа запускает руку ей под футболку:
-Я знал тебя всю жизнь… ты самая необычная девушка… всю жизнь я ждал лишь встречи с тобой… ты мой темноглазый ангел…
Юля пытается сказать что-то еще, но Сережа закрывает ей рот поцелуем. Губы, в отличие от шеи, имеют вкус персиков. Блеск, наверное… Когда Юлины руки приподнимают Сережину футболку, тот готов заорать «ура» на весь дом. Что-то сучка уж очень долго ломалась.
-Юля… я хочу утонуть в твоих красивых глазах, - говорит он, запуская руку под свободную короткую юбочку. Сквозь мокрые трусики он ласкает горячую пизденку.
Юля говорит уже шепотом, прерывисто, словно словам приходится прорываться сквозь жаркое дыхание:
-Ах… Сережа… не надо… ты такой удивительный… аааааххх… Сережа…
Сережа задирает ее футболочку и начинает целовать плоский загорелый животик. Руками в это время он на ощупь расстегивает ремень джинс…

Задумчивый, с мокрыми волосами, с дымящейся сигаретой в руке, он сидит перед окном. Юля прислоняется к прохладному косяку. Сейчас ей хочется полюбоваться этим парнем… Он такой удивительный… Так внезапно появился в ее жизни... А какие у него глаза… Глубокие… Цвета моря… С длинными черными ресницами…
-Доброе утро, - говорит он, сбивая пепел в красную, с длинной черной трещиной чашку.
-Доброе утро, - улыбается Юля. – Давно проснулся?
Сережа качает головой:
-Нет. Юля, прими пока душ. Я тебе как раз кофе сделаю.
-Хорошо, - еще шире улыбается она.
Сережа смотрит ей вслед. Делает очередную затяжку, бросает сигарету в чашку и встает. Прислушивается к шуму воды. Моется, сука. Сережа опять готов орать на себя, за то, что в очередной раз привел такую вот сучку сюда. Он познакомился с ней дней пять назад. А сегодня, как раз в день «дежурства», позвонил и встретился с ней в кафе… Сука, еще одна наивная дурочка. Вон как улыбается. Довольная такая. Уже небось думает, когда снова встретиться… И ведь и трахать он ее, по большому счету, не хотел. Из принципа уложил в койку. Как же так, не поебаться в свое «дежурство». Ничего, сейчас она пулей отсюда вылетит…

Кофе показался Юле немного крепким. Впрочем, сейчас ее больше волнует Сережа. Он очень серьезный, от вчерашней улыбки ни следа не сталось. Просто молча сидит хмурый, курит. Пьет кофе.
Словно услышав ее мысли (или прочитав ее волнение по лицу), он начинает тихо говорить:
-У этой квартиры история есть небольшая… Тебе ванная понравилась?
-Нормальная ванная, - Юля мысленно возвращается туда. Нормально вроде бы все там, как у всех. У нее дома такая же…
-В этой квартире года полтора назад жила студентка одна… Из Горловки, вроде… мне соседи рассказали. Она пошла однажды на свидание. А вернулась домой изнасилованная. Залезла в эту ванну и вскрыла вены. К счастью, дверь то ли забыла закрыть, то ли специально оставила… Ее обнаружили быстро. На вторые сутки. Хоть похоронили по-человечески… да… А того ублюдка так и не нашли. Так-то вот.
Сказать, что Юля удивлена – ничего не сказать. Она просто ошарашена. Прямо вот так, с утра, такое… и плевать, что в той самой ванной где она только что приняла душ вскрыла вены девушка… Но Сережа… Юля просто не ожидала, что он может рассказать ей такое… И как рассказать. Спокойно. Словно про заурядный случай… Вчера анекдотами сыпал, шуточками, а тут…
Сережа достает из пачки еще одну сигарету. Закуривает.
-А потом про эту квартиру узнал мой приятель… Нас шесть человек, небольшая такая компания… Вместе квартиру снимаем. По 30 долларов в месяц платим… Хрен ли, раз в квартире такая хуйня произошла, то скидки надо делать… Вот... Мы висим тут по праздникам. Новый Год этот здесь отмечали, майские… Праздники, правда, это так, бонус… Основное назначение квартиры -  траходром. Трахаться-то где-то надо, вот мы и приводим сюда девчонок по очереди. – Он усмехается. – Как-то раз втроем одну сучку тут перли. Одновременно. Прикольно так было… Машенька… А вчера вот снова моя очередь была. Ну я тебя и привел…
Как всегда, такого короткого рассказа о квартире хватает. Юля бросает на Сережу гневный взгляд (эму даже становится смешно от этого) и уходит в комнату. Он засекает время по настенным часам. Эта дурочка показывает отличный результат – меньще трех минут. Резво. Почти рекорд. Быстрее ушла только та рыженькая… с которой он на катке познакомился… Кстати, на каток бы сходить надо, давно там не был…
-Ты очень циничный человек. Мне жаль тебя, - говорит Юля уже в дверях.
Сережа замечает, что она едва сдерживает слезы. У-тю-тю, какая обидчивая… Он делает ей ручкой «пока-пока».
Громко шарахает дверь. Быстрые шаги на лестнице. Сережа докуривает сигарету и идет в комнату. Набирает Тиму смс: «Post sdal. Kofe konchils’a, kupi odnu banku.». Отправляет.
Пора домой.

Влажные руки сжимают рифленый гриф. Выдох-вдох. Выдох-вдох. Выдох-вдох… Штанга плавно поднимается и опускается. Какая-то часть сознания дает счет: …четыре, пять, шесть, семь…
Отоспаться толком не удалось. Разбудил звонок Вани. Предложил встретиться всем вместе в том кафе. Сережа сонно поподдакивал и снова лег. Но уснуть не удалось. Тогда он окончательно вылез из постели, размялся и взялся за штангу.
Последний подход. Потом душ, пересчет наличности (пока еще вроде есть что-то) и в кафе. Пивка немного выпить, расслабиться. Жаль, что сегодня очередь Тима, а не Сани. Этого мудака Сережа видеть уже не может. Пиздос, блядь… Острослов-самоучка… Петросян всея Киева… ебальник бы ему разбить… ладно, по хер… сегодня у нас отдых…
Выдох-вдох. Выдох-вдох. Выдох-вдох…

-Я тебе говорю… Фильм – дичь, блядь… смотреть - не пересмотреть… это просто пиздец… Гони болванку, я тебе залью…
-Угу, зальешь… Ладно, давай, - он протягивает Сане руку. – А то на маршрутку не успеешь.
-Да, точно… пока, пацаны.
Саня торопливо жмет каждому ладонь, делает две жадные затяжки, отбрасывает сигарету в сторону и ныряет в маршрутку.
-Мудак бухой, - тихо говорит Ваня ему вслед. – Ну что, еще по пивасу и на площадке сядем?
Выгребая последнюю мелочь из кармана, они покупают себе  пива и идут на детскую площадку. Ваня с Толей садятся на  качели. Сережа присаживается на бортике песочницы.
-Ну и какого хуя, - Ваня делает небольшой глоток и продолжает, - вы выпили весь абсент на траходроме? За полторы недели, блядь, высосали.
-И хуй ли? Вместе покупали вместе и убили. Я его, кстати, только один раз пил. Когда девчонку разводил. – Сережа на секунду приподнимается, поудобнее усаживаясь на узкой дощечке. – Прикинь, первокурсница такая вся из себя… Белокурый ангелочек. Маленькая такая, минетного роста. Глазки голубенькие-голубенькие. Прямо арийка. А скромная, ты что… еле вытащил прогуляться. Ну а там уж как привел домой, давай ей втирать всякое. А она, сучка, любит новеллы Мериме. «Кармен» чуть ли не по памяти может цитировать. Я ей сказал, что этот мудак абсент любил. Пил он его или нет, мне по хер. Главное, что она повелась. Я ей начал про абсент рассказывать всякое, а потом говорю, мол, как я мог забыть… у меня ж есть полбутылки. – Сережа замолкает и делает несколько глотков. – С трех рюмочек ушла. Развезло так что пиздец… Эта скромница мне такой минет отстрочила, что мама не горюй. До сих пор вспоминаю.
Ваня усмехается. Толя с недовольной миной прикладывается к бутылке и говорит:
-Лучше бы ты ей про Игоря рассказал. Трагическая история, все дела… Романтика…
Улыбка медленно стекает с Сережиного лица. Он смотрит на Толика:
-Тебе опять доебаться охота? Или у тебя ассоциации на вольную тему?
-Да нет… Вспомнил Игоря просто… Катька тоже блондиночкой была, пока не покрасилась…Минетного, сука, роста…
-Ага, блядь, была… Пока он ей череп не проломил. Пойди, блядь, и отсоси ему, раз такой жалостливый... Пиздос…
Ваня встает с качели:
-Э-э-э… Вы, блядь, еще подеритесь… с хуя бычитесь?
-Он знает, с хуя. – Толик тоже встает. – Да, Серж, знаешь? Дятлик…
-Проспись, пиздюк. Шары залил и начал выебываться. На трезвую голову мы с тобой перетрем.
-Я с тобой, пиздос, срать рядом не сяду. Стукач ебаный. Тебе пиздюлей вломить надо.
Толик почему-то - скорее всего опять проблемы со Светкой - очень быстро завелся. И Ваня, и Сережа это прекрасно видели. Но если первый даже немного растерялся, эти двое всегда были друзьями, то второй хотел довести дело до драки. Сережеу давно хотелось навалять этому курносому придурку. Еще со школьных времен копилось. Сегодняшнего шанса он упускать не хотел.
Он ставит бутылку на землю и встает. Самодовольно улыбается:
-Ну так не вопрос… Вломи…
Этих слов хватает с головой. Толик делает шаг вперед, замахиваясь бутылкой. Сережа просто шагает навстречу и бьет мудака под дых. Бутылка с глухим звоном падает на землю, и темное пиво растекается пятном по песку. Толика сгибает пополам. Сережа немного отходит и бьет его коленом в лицо.
Хрясть…
Удачные два удара окончательно уносят крышу, и Сережа наваливается на Толика сверху. Схватив его левой рукой за воротник, он впечатывает в ошарашенное лицо свой кулак. Раз, второй, третий… На желтой от света фонаря коже появляется кровь. Плевать. Сережа методично наносит удары. Отведя кулак как можно дальше, он вдруг резко опускает его. И снова… И снова… И снова… Край сознания слышит Ванин голос, но плевать. На все плевать… Хочется, чтоб этот глухой звук удара слышался вновь и вновь…
Хрясть, хрясть, хрясть…
А потом что-то происходит. Какая-то нечеловеческая сила бьет Сережу в бок. Удар такой, что парня переворачивает на спину. Боль охватывает всю правую сторону тела, сковывает кольцом грудь. Вмиг опустевшие легкие уже нельзя наполнить. Сережа силиться вдохнуть, но у него не получается. «Блядь, да я задохнусь», - думает он… Боль возвращает сознание, а вместе с ним и страх… Он смотрит в черное тяжелое небо и понимает, что это конец… На глаза набегают слезы… То ли от боли… то ли от страха… И когда уже кажется, что грудная клетка вот-вот сожмется и треснет, Сережа делает глубокий болезненный вдох…

Каждый шаг вызывает в боку сильнейшую боль. Как бы аккуратно Сережа не пытался идти. Сломал он ему, что ли, ребро? Нет, в кроссовке вряд ли… Ушиб, скорее всего. Ребро «лодочкой» сломать можно…
-Чувак, давай присядем.
-Да-да, конечно…
Они садятся на какую-то лавочку.
-Совсем хуево?
-Смеяться больно, - отвечает Сережа, раздумывая о сигаретах. Нет. Все же, курить он пока не будет. – Успокойся, Вань… Нормально все… Если б ты меня не пизданул, я б его покалечил на хер…
-Бля, ты все равно извини… я просто растерялся…
-Нормально все, - повторяет Сережа. – прикинь, все из-за Игоря… Игоря знаешь? Ну, бля… Костика брат… они еще Тиму кальян подарили на тот день рождения…
-А, ну…
-У Игоря девчонка залетела. И на аборт не хотела идти. Мамаша хуева… Игорек на нервах был, ему бы батя устроил, если бы узнал… ну он так неделю ходил сам не свой… А тут я зашел к Костику, диск заносил. Открывает мне Игорек. Глаза дикие. Футба в крови. На морде тоже кровь. Херню какую-то несет… Я его оттолкнул, в комнату захожу… А там, бля, жесть и дичь в одном флаконе. Катька на полу лежит мертвая. Он ее вазочкой хрустальной насмерть забил. Пиздец. Я там чуть не блеванул. Кровяка даже на потолке была… Глаз один из орбиты вылез, второго не видно было… он ей всю левую сторону разворотил… Я в ахуе стою, а он опять что-то волать начал… Типа что делать. Помоги мне, помоги… за руки меня хватал… ну я ему в рыло сунул один раз, чтоб успокоился, и ментов вызвал… Зря, наверное… мне теперь это все вспоминают… Я, блядь, должен был кислоты достать, чтоб от тела избавиться…
Сережа делает паузу а потом зло цедит сквозь зубы:
-Сссссуки…
Они встают минут через пять. Долго ковыляют по пятнам желтого света фонарей. От Ваниного подъезда Сережа идет уже один. В ночном магазинчике он покупает еще пива. Но его он почти не пьет. Пиздец какой-то, а не день. Так хорошо начался и так хуево закончился. Интересно, что там с Толей… Съебался, мудак… Хотя, если сам съебался, то ничего серьезного… Точно, что бухому и море по хуй… Пиздец… ему так навешали, он сам ходит… А тут один пинок по ребрам, и все… дышать даже больно… Сука… Нет, хорошо еще кончилось…. И правда забить его мог… Бля, повезло… всем троим повезло… Сука, только бы не перелом…
-Мелочь есть?
Сережа оборачивается. Три каких-то козла. Одного он вроде видел даже раньше. Он еще с Огурцом ошивался… а не, то другой…
-Спасибо, не надо…
-Че? Че, блядь, шутник? А ну дуй сюда, лошок…
Сука, трое их… И бок этот… Блядство… Сережа делает большой глоток из бутылки. Смотрит на них.
-Э, блядь… Оглох? Иди сюда, а то сами подойдем…
Заранее морщась от боли, одним резким движением Сережа отбивает донышко бутылки о серый поребрик. Звон. Пенистое пиво проливается на асфальт и кроссовки. Зато розочка получается что надо. С одним большим острым углом.
-Подходи… Бесплатная акция от пива «Черниговское». Доебись до лошка и получи пиздюлей бесплатно… Ну, блядь, подходим, не стесняемся…
-На хуй его. Пиздавайтый какой-то…

У самого подъезда, уже выбросив розочку, он замечает котенка. Совсем еще маленького, пушистого…
-Ой ты божечки,..- Сережа опускается на корточки. – Иди сюда, малыш… Ну, глупенький… я ж не трону…
Некоторое время котенок с опаской смотрит, но потом бесшумно побегает к нему. Сережа грустно улыбается и гладит теплый пушистый комочек.
-Маленький… Где ж твоя мама, а? Бедняжечка… Голодный? Блин… у меня и дать-то тебе нечего… В холодильнике одна хуйня… Завтра куплю рыбки тебе, - он аккуратно чешет котенку за ушком. - Бедненький…
Котенок начинает жалобно мяукать и прижимается к руке. Сережа торопливо встает. Заходит в подъезд.  Каждая ступень отдается острой болью в ребрах. В комнате он кое-как раздевается и ложится спасть.
Всю ночь ему снится снежная пустыня.