Этот сайт сделан для настоящих падонков.
Те, кому не нравяцца слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй.
Остальные пруцца!

Кандагар :: Шнурок
Камрадам, прошедшим войну, вернувшимся домой...
С Датой Вывода Вас


В принципе, лейтенант Мухин оказался неплохим мужиком. Очень быстро с него слетела этакая спесь новоиспечённого офицера, два месяца назад окончившего военное училище и сразу же попавшего в Афганистан. Ладно, обо всём по порядку.

Девять солдат под командованием старшего сержанта Борисыча уже второй месяц парились на точке, задыхаясь в полубетонном пекле блока, ожидая ночной прохлады. С этого блока контролировалась дорога, впитывающая в себя тайные и явные тропы, где-то далеко стекающие со скалистых седловин Гиндукуша. По этим тропам спускались небольшие караваны из Пакистана и сворачивали обходным путём мимо, поскольку только совсем глупый и ленивый не знал или игнорировал присутствие в этом месте заставы шурави. Недалёкий кишлачок не был таким уж узловым селеньицем, где могло разместиться хотя бы с десяток прибывших караванщиков или, тьфу-тьфу, душманов. Чего там, полтора десятка глинобитных домишек-конур, объединённых невысоким каменным дувалом. С блока хорошо просматривался весь кишлачок, со средневековым, жалким бытом горстки, богом забытых, людей. Так что странствующий люд и в лучшие-то времена не смог бы получить здесь достаточное количество продуктов, обновить свой износившийся гардероб, отдохнуть, наконец, в прохладе. Растительность скудная, с чахлыми кривыми деревцами, правда, по правую руку от кишлака бурлила сумасшедшим потоком узкая речушка. Вот рядышком с ней, когда-то, была настоящая «зелёнка»: осока и камыш густой стеной росли вдоль берега, давая местным жителям и материал для стройки, и сочный корм малочисленной живности. Теперь «зелёнки» не стало. Полтора года назад на блок-пост напали отчаянные люди из банды Хасмет-бая, пытаясь прорваться на дорогу и уйти дальше, соединившись где-то под Кандагаром с Хаджи Латифом. Пройти им не удалось, огнём из ДШК, автоматов и выстрелами из подствольников шурави сбросили горстку духов в реку, а потом сожгли к чёртовой матери всю «зелёнку». Полыхнуло, рассказывали, будь здоров! Дело шло к зиме, тростник уже высох достаточно, чтобы его можно было резать для утепления кровли или стенок загонов для животных. Так что зима выдалась очень тяжёлой для местного населения, да и для шурави тоже – ведь какой-никакой, а всё же жар в печурках-очагах камыш поддерживал, с дровами-то – напряжёнка, да ещё какая! Соревнуясь с местными, солдаты вылавливали в реке и собирали по её берегам плавник, который хоть и горел не хотя, но тепла давал неизмеримо больше, чем камыш.

Весной селяне взмолились, не выжигайте, мол, растения, не дайте сгинуть! В то время на блоке командовал капитан Кулаков, прилетевший на недельку вместе со сменой солдат. Решение было найдено к удовольствию обоих сторон. Кулаков дал добро на рост «зелёнки», но… если тростник не вырежут после того, как он достигнет одного метра, растительность постигнет та же участь! Шурави больше не будут охотиться за камышом, поскольку пост будут снабжать топливом меняющиеся смены. Старейшина Салим, от радости, чуть ли не руки целовал капитану.

Теперь каждое утро солдаты наблюдали, как люди шли к реке, срезали тростник и камыш, волокли вязанки домой и приступали к работе. Кто мелко рубил сочные стволики тростника, засыпая в кормушки для пары овец полученный корм. Кто аккуратно раскладывал вдоль дувала камышины для просушки, имея в виду ремонтно-восстановительные работы. Кто сплетал подобие корзин, а кто умудрялся даже небольшой плетень сгондобить. Этим плетнём делали загородки, где содержали малочисленных кур.

Наблюдать за кишлачной жизнью было тягостно и скучно, так же, впрочем, как и за дорогой, которая, казалось, быстро и даже весело скатывалась с гор. Тут, на небольшом равнинном плато, дорога скисала и тянулась бесконечно, серея выжженной пылью, равнодушно вздымающейся и так же нехотя опускающейся на место, после того, как по ней кто-то проходил.
Борисыч остался за командира, поскольку прибывший на место несения службы старший лейтенант Борисов улетел тем же «бортом» МИ-8, на котором прилетела смена. Ещё в полёте старлей понял, что у него – гепатит, глянув в зеркальце, оценил желтизну белков и языка, доложил в полк по рации и получил приказ возвращаться, временно назначив командиром старшего сержанта Борисыча.

Как и всё в жизни, ничего не бывает более постоянного, чем временное, вот и скоро как полтора месяца прошло после смены, а начальствия нового всё нет. К слову сказать, Борисыч совершенно не тяготился новыми обязанностями, возложенными на него. На этом блоке уже дважды приходилось бывать, так что – местность знакомая, народа нового в кишлаке не наблюдалось, с продуктами – порядок, личный состав блокпоста занят. Чтобы избежать пофигизма при исполнении боевой задачи, с первого же дня Борисыч поставил задачу укрепить кое-где обвалившиеся стены и обложить те места, где наружу выглядывал бетон, камнем. В итоге все бойцы были заняты. Двое постоянно вели наблюдение за вверенным участком, двое отдыхали после смены: сначала уходили внутрь помещения, пытаясь уснуть, но, промучившись в духоте, выползали на свет божий и принимались помогать строителям. Сначала народ повозмущался распоряжениями Борисыча, но служба есть служба и под руководством Федюни стали собирать в округе камни, подыскивая наиболее плоские или же близкие по конфигурации к кубу, чтобы хоть не обтёсывать при подгонке. Потом разохотились, стали таскать все подряд, сбивали лишнее и прилаживали к вновь возводимой стене, скрепляя их между собой либо глиной, которой на реке было с избытком, либо, в узловых местах, цементом из оставшихся когда-то давным-давно, ещё при постройке блока, двух пятидесятикилограммовых мешков. Цемент в мешках по углам подмок, да так, что образовалась корка. Приходилось сначала разбивать, как орех, цементную скорлупу, высыпать из неё сухой порошок, а потом долбить, крошить и измельчать до первозданного состояния монолитные куски.
Теперь уже Борисычу приходилось отгонять заступавших в караул бойцов от созидательного труда. Солдаты, нехотя, оставляли зодчество, обмывались тёплой водой, брали вёдра, шли на реку и, возвратившись назад, заступали на пост: один у ДШК, вмурованного в гребень стены поста, другой – на противоположенной стороне, скучал с РПК.

Как только закончили строительство, Борисыч вызвал на пост старейшину Салима. Посредством переводчика, туркмена Дурдыева, долго договаривался со стариком о том, что изрядный кусок «зелёнки» шурави нарежут для своих нужд, поскольку требовалось сменить навесы над блоком, где была тень. Старый навес пришёл в негодность, с него постоянно сыпалась труха за шиворот и в котелки с пищей, а солнце лезло сквозь огромные дыры, превращая отдых в мучение. Ну, в самом деле, не лезть же в помещение, где духота, кажется, не исчезнет и с наступлением зимы. Салим кочевряжился, пытаясь с наивной хитростью выжать из ситуации как можно больше пользы для себя. В такие минуты каждый, облачённый хоть какой-то властью, забывает, что за его спиной есть люди, на благо которых, собственно говоря, его и облекли той самой властью. Борисыч прекрасно понимал детские уловки старейшины. За разрешение на получение камыша, старику выдали две банки тушёнки, банку сгущёнки и два килограмма муки. Однако, это не всё. Каждый из жителей кишлака, кто принесёт две большие вязанки камыша, получит по килограмму перловой крупы, коей скопилось за несколько месяцев на блоке в большом количестве. Редко, кто из солдат, при наличии других круп, захотел бы отведать «дробь шестнадцать». Салим же, попытался и тут схитрить, пообещав, что сам принесёт необходимое количество камыша. Но Борисыч был неумолим, сказал, мол, если до захода солнца Салим принесёт столько, сколько удовлетворит потребность шурави, вопросов нет, получит все двадцать килограмм крупы. Сколько это будет, Салим не понимал, пока Федюня не приволок полмешка перловки и не показал ему. При этом Борисыч выложил под ногами сорок камешков, означающих количество вязанок, которые обменяются на крупу. Старейшина поцокал языком и ушёл в кишлак.

Очень скоро к блок-посту потянулся народ. Федюня с Дурдыевым вышли их встречать из укрепления. Каждую вязанку Федюня оценивал сам. Если афганец хитрил, приносил недостаточную, Дурдыев медленным, тягучим языком объяснял претензии Федюни, и селянин неохотно кивнув, забирал тощую связку и убегал к реке.
Таким образом, был решён вопрос с затенением на территории поста. Утром, по приказу Борисычу, дневальным приходилось делать по три рейса к реке. Первые четыре ведра шли на кухню для готовки и мытья посуды, вторые – для личной гигиены каждого бойца, а остальные… А вот остальной водой обливался камышовый навес, и теперь под ним было так уютно и прохладно, что и уходить не хотелось никуда: здесь и обедали, и оружие чистили, и курили, и спали, и… в общем, вся жизнь сосредоточилась здесь.
Местные жители крайне редко появлялись у поста шурави, зная, что вокруг блока есть минное поле. Где и как установлены мины, не знал никто, включая и вновь прибывающие смены, поскольку карта была давным-давно утрачена, сгинула в штабных джунглях, а проверять на себе никто не торопился. Достаточно было того, что подходы с двух сторон были и прикрывались на ночь минами-сигналками.

Постоянным гостем был только щенок. Непутёвый кобелёк приходил с разных сторон, ни разу не нарвавшись на мину. Борисыч даже забеспокоился, а есть ли тут мины вообще? Его сомнения развеял взрыв, когда одна из местных собак, запуганная, с вечно прижатым к брюху хвостом, голодная, неизвестно, чем и как питающаяся и что делающая в кишлаке, ринулась к блок-посту, привлечённая запахом солдатской кухни. Сначала, по старой солдатской традиции щенку присвоили кличку Дембель, но, решив, что у аборигенов дембеля не может быть по определению, переименовали Шариком. Федюня посмеялся и сказал, что щенок на шарик никак не похож, уж больно худ, посему кличка Шнурок ему больше подойдёт. Так и закрепилось имечко.
Шнурку от роду было месяца полтора. Невнятной масти, какой-то рябой, с пятнами серого, чёрного, белого цвета, щенок обладал жизнерадостным характером, не обижался за случайно отдавленные лапы и хвост, весело бросался в возню с солдатами, поскуливал просительно, когда шурави трапезничали, и благодарно тявкал, получив желаемое. Потом исчезал до следующего утра.

Так вот… Лейтенант Мухин оказался неплохим мужиком. «Вертушка» прилетела ближе к вечеру, когда ярость солнца поуменьшилась. Из тучи пыли, поднятой винтами, словно бог-громовержец выскочил офицер и направился к блоку. Навстречу ему помчался Федюня, дабы указать безопасный путь, миновать минное поле. Солдат приблизился, удивлённо скользнул взглядом на погоны офицера, мазнул взглядом по гладко выбритому, не обожжённому горным солнцем лицу и прокричал, перекрывая свист лопастей:
- Товарищ лейтенант, я вас проведу на пост.
Лейтенант недовольно скривился и пошёл за солдатом, сторонясь бегущих к МИ-8 бойцов. Пока солдаты перетаскивали на блок продукты, табачное довольствие, почту, Борисыч докладывал о состоянии дел новому командиру, не понимая, чем недоволен лейтенант.
«Вертушка» поднялась в воздух, надсадно тарахтя двигателями, и умчалась в посвежевшее небо, унося солдатские письма.
- Сержант, почему солдаты не приветствуют офицера так, как положено по уставу? – хмурясь, склочным голосом поинтересовался Мухин, закуривая цивильную родопину.
- Дык, это… - лихорадочно соображал Борисыч, понимая, что лейтёха из молодых, необстрелянных, необмятых войной, в новенькой песчанке, с недавно ещё совершенно белой полоской подворотничка. - Товарищ лейтенант, не принято здесь честь отдавать! – И заторопился, предотвращая взрыв офицерского негодования. - Вам что, не говорили, что духи в первую очередь охотятся за офицерами?
Лейтенант всхлипнул затяжкой, поёжился, совсем по-детски округлив глаза:
- Как охотятся?!
- Да просто. Сейчас кто-то из местных шепнёт кое-кому, что, мол, так и так, на блоке появился офицер. Очень скоро об этом будут знать в горах. Снайпера у них отличные. Выберут мишень живо. Вот и… Вы бы и звёздочки сняли с погон, товарищ лейтенант, - кивнул на плечи офицера Борисыч, - наши-то знают Ваше звание, а тем, - махнул рукой в сторону кишлака, - Знать это совсем не обязательно.
Мухин растерянно докурил сигарету, решительно снял куртку и снял лейтенантские звёздочки с погон, сунул их во внутренний карман, натянул куртку на себя, сел на ящик от гранат, протянул пачку «Родопи» сержанту и приготовился слушать дальше. Теперь Борисыч неторопливо рассказал о житье-бытье поста, представил каждого солдата, поведал о сосуществовании с кишлачком.

Лейтенат ничего не стал менять в распорядке поста, только распорядился, чтобы водоносов сопровождал один свободный боец с автоматом наготове, прикрывающий во время забора воды остальных. Вызвано это было тем, что по некоторым данным, косвенным и принесённым разведкой, весьма и весьма возможна активизация духов именно на этом направлении. Впрочем, и Борисыч, и Федюня, и другие солдаты об этом догадывались сами. Ни для кого не секрет, что ближе к зиме духи стремятся спуститься с гор, неуютных и ледяных, чтобы отогреться, отъестся и подлечиться в долинных кишлаках, или попытаться пробиться для соединения с крупным формированием того же Хаджи Латифа. А весной опять уйти в горы, предав высокие идеи борьбы за ислам, нападать на слабые караваны, уводить из слабо защищённых кишлачков женщин и овец, да и вообще, наживаться так, как заблагорассудиться, вступая в стычки не только с шурави, но и с соплеменниками из таких же мелких банд.
В целях маскировки Мухин решил присутствовать при встрече с Салимом, никак не выказывая того, что он – офицер. Дело чуть было не испортил Дурдыев, сказав при переводе, что «командор» требует в срочном порядке убрать остатки камыша с берега реки. Дурдыев хотел даже ткнуть пальцем в Мухина, но Борисыч, исправляя положение, слегка ткнул, незаметно для старейшины, толмача в спину, и Дурдыев перенёс поднятую руку, указывая на Борисыча через плечо.

Салим, как всегда, начал ныть, показывая руками, какие короткие ещё камышины, пытаясь выжать из ситуации максимум пользы для себя, нет-нет, но, не забывая зыркать в сторону нового лица, ранее ни разу им, Салимом, не видимого. Борисыч отметал все доводы старика и давал два дня на удаление камыша, потом указал на лейтенанта:
- Вот, видишь, у нас новый солдат? Он привёз с собой на шайтан арбе, - намекая на недавний прилёт вертолёта, - большой огонь. Огнемёт называется. Если завтра до вечера камыш не успеете убрать, всё сожжём!
Салим похлюпал носом, выклянчил-таки пачку «Памира» и ушёл, что-то недовольно бормоча.
Лейтенант остался доволен результатами переговоров. Приказал усилить караул. Теперь даже днём на постах дежурили по двое. Ночью Мухин и Борисыч по очереди проверяли караулы.
Каждое утро Шнурок появлялся на блоке, завтракал с солдатами, дремал в тенёчке, возился с отдыхающими, очень быстро подружился с лейтенантом и всякий раз пытался быть рядом с ним, хоть прикоснуться, если уж не потереться о ногу Мухина.

В указанный срок местные убрали камыш, теперь ничто не мешало осматривать противоположный берег. На следующий день Салим пришёл к посту.
Борисыч с Дурдыевым слушали старейшину, Мухин спрятался от глаз афганца, ушёл к пулемёту, чтобы не привлекать к себе внимание старика.
Салим опять завёл свою волынку, что зима скоро, камыш не вырос как надо, всё плохо, еды мало, дров нет. В общем, он пришёл предложить обмен. Готовые плетёные камышовые циновки они хотят обменять на керосин или продукты. В принципе, циновки не помешают, рассудил Борисыч. Действительно, зимой можно и стены блока утеплить, и подстелить под себя.
- Ладно, несите, - разрешил Борисыч. – Дам канистру керосина и мешок муки!
Салим быстро собрался и ушёл, сказав, что сейчас и начнут обмен. Что-то тревожило Борисыча, кололо иголкой, будоражило.
Мухин одобрил решение сержанта, надо укреплять дружеские отношения с местным населением. Почти в сумерках появились афганцы, каждый волок по две связки циновок. Борисыч рассматривал их в бинокль, наливаясь отчётливым чувством беспокойства. Сунул бинокль Федюне:
- Ну-ка, посмотри. Что не так?
Федюня старательно всматривался в чумазые чалмастые рожи, знобко впитывая в себя тревогу друга:
- Не пойму, Борисыч. Но что-то не так! Зови-ка лейтенанта!
Мухин тоже долго разглядывал приближающиеся фигуры, пытаясь понять, где, в чём скрыта опасность. Затем скомандовал, чтобы Федюня, Дурдыев и ещё двое бойцов пошли встречать меняльщиков.
Как только вышли солдаты из блок-поста, двинулись на встречу афганцев, Борисыч заорал:
- Назад! Назад, мля!
Тут же приблизившиеся духи сбросили с плеч циновки, обнажая автоматы, и ударили по шурави. Федюня с Дурдыевым успели заскочить внутрь поста, повезло. Двое других бойцов рухнули замертво в пыль. Наряд у ДШК тоже был срезан. В полный рост стояли, отличная мишень для автоматчиков на фоне восходящей за спинами луны. Одновременно с нападавшими из кишлака с другой стороны блока снайпер аккуратно, выстрелом в переносицу, убрал бойца с РПК, вторым выстрелом ранив напарника пулемётчика. Тот крутнулся на месте и упал, ударился головой о каменистый пол блока, выгнулся всем телом, ковырнул каблуками ботинок тонкий слой пыли и затих, заливая вокруг себя чёрной кровью, страшной заблестевшей широко разливающимся потоком в свете огромной луны, поднявшейся над изломанными контурами гор.
Духи смело мчались к желанной цели. Вот он – блок-пост! Вот они – продукты и боеприпасы!
Мухин кинулся к ДШК и, почти не целясь, резанул очередью по душманам. Борисыч уже стягивал со стены уцелевший РПК, спешил к лейтенанту. Дурдыев плюхнулся возле амбразуры, передёргивая лишний раз затвором, только патрончик неиспользованный, обиженно скакнул в сторону, повёл стволом автомата, выискивая в разом наступившей темноте, залёгших духов. Федюня под прикрытием пулемётного огня дважды выползал с блока, затаскивал трупы убитых солдат, и ещё раз вернулся за автоматом, соскользнувшим с плеча.
Лейтенант чутко прислушивался к происходящему за стенами поста. Вначале духи били из автоматов, на что Мухин моментально реагировал короткими грохочущими очередями крупнокалиберного пулемёта. Потом стихло. Душманы стали отползать назад, к кишлаку, но лейтенант стрелял на любой звук, очевидно нанося урон противнику. В конце концов, духи собрались с силами, просто вскочили и понеслись прочь.

В тишине все собрались внизу. Борисыч доложил командиру, что в живых остались только четверо. Мухин распорядился занять круговую оборону и связаться с полком. Федюня кинулся к рации, перекрывая треск эфира, сообщил о бое. Помощь обещали не ранее утра, поскольку в темноте не только «вертушке» затруднительно искать место для посадки, да и беспомощную мишень легче всего сбить, но и на броне по ночной горной дороге проблематично добраться до блокпоста.
Убитых солдат стащили ближе к стене и прикрыли упавшим камышовым навесом. Не успели вернуться к своим местам, как из кишлака раздались миномётные выстрелы.
- Мляаааааааа… - заорал Борисыч, - всем вниз!
Духи били прицельно. Да и то сказать, времени досконально изучить блок-пост было предостаточно, хоть у того же Салима. Первым же выстрелом покалечило ДШК, грозу всей округи, тяжёлое оружие, при стрельбе пугающее даже своим яростным рычанием, не говоря о гибельной силище пуль, вылетающих из хищного раструба. Мощный и тяжёлый пулемёт накренился одноногим пиратом на покалеченной треноге, пополз вниз, со скрежетом цепляясь изуродованным дулом за стену блокпоста, и мёртво упал в пыль, звякнув оторванной крышкой затвора. Всё! Дальнобойного оружия нет. Борисыч огрызнулся длинной очередью РПК. Мухин толкнул его в бок кулаком:
- Прекратить! Экономь патроны. Ни хрена ты им не сделаешь сейчас. Если в атаку пойдут,  тогда – да…
Но духи не торопились переходить к активным действиям. Куда торопиться? Понимали, гады, что поддержки шурави ждать неоткуда. Вся ночь впереди. Поэтому методично стреляли из миномёта, обрушивая стены блокпоста внутрь, загоняя защитников крепости внутрь помещения.
От досады Федюня и Борисыч, стискивали зубы, пригибаясь от каждого выстрела. Дурдыев стоял на коленях, отмахивая поклоны и шепча что-то неслышное в разрывах мин. Лейтенант бездумно смотрел на рацию, думая, сообщать или нет, что дело – табак! Потом передумал, решив, что всяко успеет сообщить кто-то из оставшихся в живых, как тут обстоят дела.
Как только миномётный обстрел затих, Борисыч сунулся к выходу из помещения, глянул на развалины стен, выматерился и юркнул обратно.
- Хана, товарищ лейтенант, только тут можно обороняться! – и тоскливо осмотрел глухие стены убежища с одним единственным проёмом двери.
Федюня зло схватил РПК, выскочил наружу и залёг за россыпью камней, бывших совсем недавно стеной блокпоста. От кишлака слышался автоматный стрёкот. Духи попытались атаковать, но опять отошли, спугнутые пулемётной стрельбой.

Так было всю ночь. Сначала артобстрел из миномёта. Затем передышка и атака. Короткая стрельба из пулемёта. Духи откатываются назад и вновь артобстрел. Знали, ой, хорошо знали духи, что соваться с тыла или с флангов занятие бесперспективное и опасное, как не прикидывай. Вот и стремились заполучить возможность ворваться на блокпост сквозь узкую дорожку, совсем недавно обезвреженную от мин защитниками укрепления. Недаром всё же Салим столько раз ходил туда обратно, разведчик хренов!
Из РПК стреляли по очереди. Когда Мухин готовился к броску внутрь помещения, неподалёку от него упала мина, щедро осыпав лейтенанта осколками. Благо, он был в бронежилете и каске, да и осколки вначале впились в остатки стен и кучи камней, но всё же нашпиговали ноги офицера, вырвали клоками мясо, кое-где обнажив тело до кости. Мухин вполз в комнатку и потерял сознание. Борисыч с Федюней вкололи лейтенанту шприц-тюбик промедола и перевязали бинтами ноги прямо поверху брюк.

    Теперь духи решили не брать приступом пост, просто нанести ему как можно больше урона и тогда завладеть блоком. Мины падали одна за другой, теперь уже падая на крышу укрепления, обрушивая потолок и стены. Наконец, крыша рухнула вниз, прикрыв собой в дальнем от входа углу всех четырёх шурави. Наступила полная тишина.
    Лейтенант стонал, не приходя в себя. Федюня и Борисыч пытались выбраться из крысиной норы, в которую превратился блок-пост, торопились, срывали ногти и кожу с рук, пытались прокопать сквозь камни выход и занять оборону.  Дурдыев молчал. Борисыч окликнул его:
    - Толмач, ты живой?
    Дурдыев слабо прошептал, что жив и опять замолчал, просто прислонился к стене спиной и тупо смотрел перед собой.
Попытки Федюни и Борисыча освободиться из плена ни к чему не привели, слишком толстый слой осыпавшихся стен придавил крышу, к счастью не упавшую плашмя внутрь комнаты, а рухнувшей наискосок, образовавшую щель между собой и стеной.
    По победным крикам из кишлака, Борисыч понял, что это – конец. Полный и бесповоротный трандец. Но всё же, надежда брезжила - скоро утро. Надо продержаться как-то, пока не подойдёт помощь. Шикнул на всех, приказал вести себя тихо. Ни звука чтобы не было! Всё равно, отбиться не смогут, так хоть так, может, продержатся.
    Духи были уже близко. Сначала слышался общий гул голосов, потом, вместе со скрипом придавленных подошвами камней стали проявляться отдельные голоса. А потом…потом застонал лейтенант. В тиши щели его голос, казалось, проткнул барабанные перепонки солдат. Дурдыев ужом скользнул к Мухину. Федюня углядел в проникшем сквозь беспорядочную груду камней лучике света метнувшееся к лейтенанту тело переводчика и перехватил руку туркмена с длинным тонким кинжалом, направленным на горло офицера.
    - Он нас всех сдаст, - шипел, плюя слюной, Дурдыев, - надо его кончить. Кто узнает? – бесновался, придавленный Федюней, насмерть испуганный солдат.
    Федюня вывернул кинжал из ослабевшей кисти, сдавил горло Дурдыева пальцами левой руки, прижался губами к его уху:
    - Заткнись, падаль! Я тебя самого сейчас кончу! Молчи…
    Борисыч вытянул из аптечки ещё один шприц с промедолом, вколол лейтенанту, зажав его рот ладонью. Лейтенант слабо откинулся головой на колено Борисыча и затих.
    Духи ходили по бывшему блок-посту, ковырялись в развалинах, стаскивали обувь и одежду с трупов, стреляли в кучи камней, разочарованно галдя, понимая, что поживиться особо нечем.
    Федюня замер, прильнув лицом к щели. Прямо перед глазами увидел носки сапог духа. Потом перед ним появились колени, а следом в щель между камнями протиснулся ствол автомата. Федюня еле успел отпрянуть назад, бесшумно повалиться на пол, как пули со страшным грохотом зажужжали, застучали по стене. Благо, щель не дала возможности поводить стволом в разные стороны, посему все уцелели. Отойдя немного от страха, Федюня прислушался:
    - Борисыч, а ведь нам – крышка!
    - Чего это? – прошептал Борисыч, удерживая весом своего тела всё ещё обомлевшего Дурдыева.
    - Слышишь? Кто-то сквозь камни продирается, - так же тихо шептал Федюня.
    Дурдыев испуганно всхрапнул.
    Действительно, с другого конца завала слышалась возня и шум отбрасываемых камней. Замерли, почти не дыша. Вскоре Федюня облегчённо выдохнул:
    - Шнурок, мля…
    Точно. Из образовавшегося отверстия выскочил щенок, победно встряхивая ушастой башкой, отряхиваясь от пыли, кинулся к Мухину, потёрся о ботинки лейтенанта, подскочил и лизнул его в нос.
    - Тихо. Тихо! – забормотал Борисыч, вытаскивая из кармана сухарь, сунул щенку.
    Тот благодарно засопел, принялся грызть угощение.
    Федюня вновь прильнул к щели, из которой их недавно обстреляли. Явственно слышался голос Салима, грустный, разочарованный.
    - Вот, сука старая, - ярился Федюня, - нажиться захотел, урод!
    Духи покрутились ещё немного по развалинам, захватили с собой оружие и всё, что представляло хоть малейшую ценность, и отправились вон, понимая, что вот-вот нагрянут шурави.
    Лейтенант в обморочном сне дёрнул ногой, придавив Шнурка, тот взвизгнул, собираясь затявкать обиженно, но Федюня, опережая щенячий протест, навалился на него, сжал челюсти Шнурка ладонью и чиркнул глубоким порезом лезвием кинжала по горлу собаки. Шнурок крупно дрогнул всем телом, засучил лапками и затих, мягко втягивая бока.
    Через полтора часа на кишлак обрушился огонь спарки вертолётов. По уходящей в горы цепочке духов ударили авиационные пушки, сбрасывая недавних победителей с тропы, ломая и коверкая их тела. Кто знает, может быть, и удалось кому-то из них уйти. Во взметнувшейся ввысь пыли трудно было разобрать что-либо. Через час от подножия гор подскочила броня. Полвзвода высадились у развалин блокпоста, остальные ринулись на зачистку кишлака.

    Освобождённые из завала сидели у стены. Мухин лежал головой на коленях Борисыча, пытаясь понять, что произошло, сквозь туман боли и уколов. Борисыч же, раненый срикошетившей пулей сквозь щель завала, морщась, потирал задетое плечо, уже в бинтах, промокших кровью. Дурдыев сидел в стороне на коленях и тихонечко подвывал. А Федюня всё гладил и гладил ладонью в запёкшейся крови тело худого щенка, и редкие слёзы пролагали тонкие чистые полоски на его замурзанных щеках.
Кандагар.

 Тимати (каторый шампунь)
15-05-2007 12:26:52

пра партизанку, задушившую сваиво рибёнка, что бы не услышали фашисты пакруче история. Тут же долбоёбство солдатни, не умеющей предугадывать манёвр пративника.

И хочется пёрнуть
И пёрнуть низя
Услышат фошисты
Пагибнут друззя



 sibip
15-05-2007 12:43:30

фпесду


 будда, блять
15-05-2007 13:00:03

глупенький мальчик...


15-05-2007 13:01:36

если я не ощибаюсь то вывод войск был в феврале 89-го.
аффтар-ты не спешишь с паздравлениями?



 roma
15-05-2007 13:13:38

не, стока букав нахуй


 я забыл подписацца, асёл
15-05-2007 13:19:15

1. День вывода войск в феврале.
2. Рассказ уже давно висит на Артофваре.



 казюлин
15-05-2007 13:25:33

понимаешь, камрад, аффтырь не ошыбается... вывод начался 15 мая 1988 года, а закончился 15 февраля 1989 года... всё верно - ВЫВОД!!! Ведь сегодня 15 мая? Ну, вот, за 19 годовщину начала вывода и есть разговор... С ДАТОЙ, камрады!


 казюлин
15-05-2007 13:28:56

>1. День вывода войск в феврале.
>2. Рассказ уже давно висит на Артофваре.
не, не нашёл там ничего...



 будда, блять
15-05-2007 13:34:43

у кандагара сотоварищи сейчас свой сайт. на варе его вещи долго были. а вывод войск начался пораньше - еще в 1986 выводили для понта...


 казюлин
15-05-2007 13:39:14

>у кандагара сотоварищи сейчас свой сайт. на варе его вещи долго были. а вывод войск начался пораньше - еще в 1986 выводили для понта...
будда, бача, так официально вывод начался именно 15 мая 1988 года... а выводить начали да, давно... вроде как стягивали какие-то отдельные авиаэскадрильи, нет? или ты имеешь в виду вывод танкового полка из Баграма в 86 году? я только слышал об этом краем уха...



15-05-2007 13:44:50

...надуманный поворот, по-моему ..туда уже и постреляли, и сам щенок норку прорыл совсем не молча
..про то, что в целом жесть не спорю ..но с развязкой продешевил



 будда, блять
15-05-2007 13:53:36

вроде выводили какую то сборную солянку, укомплектованную мертвой броней. а еще раньше вывели стройбат. про авиаэскадры не знаю. вряд ли - баграм до конца летал. газни,шиндант, джелалабад, гардез и кандагар до 88. а бомбовозы, вроде вапще из союза летали.


 казюлин
15-05-2007 13:54:36

не, в кандагаре был полчок какой-то, бомбовая авиация...


15-05-2007 14:01:10

афтар, крыша помещения тростниковая. миномёт бил прицельно. судя по всему 82 мм. осколок 100 - 120 метров.продолжать? тростник не горит пока стоит в воде. внутри губчатая белая хуйня. всегда мокрая. соляру лили. хуй там. точней повествуй, камрад.
за литературность 6*



 будда, блять
15-05-2007 14:13:09

там миги и су25 были, с них бомбы кидали.


 змей
15-05-2007 14:13:50

ниче так.


 казюлин
15-05-2007 14:16:57

>там миги и су25 были, с них бомбы кидали.
точно!!!



 Фаллос родосского
15-05-2007 14:17:06

Зачот! Привет афганцам от чеченцев.


 будда, блять
15-05-2007 14:27:56

крышу утепляли тростником к зиме. по уму, вероятно, был бревенчатый накат, обложенный камнем.
да, миномет штука дерьмовая,но каменные стены и бетонные держат его неплохо. сжечь зеленку или тростник - хуйня. были такие "химики"( спецсредства) - горело все.бомбы опять же были. "сваркой" их называли - ад, блять... ломать -не строить...



 Адидас
15-05-2007 14:38:27

Спасибо.


15-05-2007 14:44:56

С Датой Вывода вас, комрады!


15-05-2007 14:57:42

Сергей, рад тебя тут видеть!
Рассказ отменный,с буддой согласен.

ЗЫ. Тот сайт новый не открывается с моего  компа,
сто раз пытался войти.
Надеюсь, успешно всё там.



 ибиськонём
15-05-2007 15:15:36

Задело...вообше война это страшно...афтор-уважуха тебе


15-05-2007 15:22:42

про блок-пост зачот


 ацкии аганек ! (нихуя не журнал)
15-05-2007 15:24:08

жалка цабачко ! и рибят жалка! духов ни жалка ! хуй им а ни тушонка !


15-05-2007 15:28:54

Афтару зачот б/п.


15-05-2007 15:37:56

могет быть и так. тока, кто на блокпост на 8 бойцов, не стратегический, брёвна по перевалам попрёт... сомневаюсь я. Одна доска в Термезе в 85 -ом за пять рублей продавалась, а тут брёвна.
а тростник, чё-та в Шервудском лесу химики и сушки термитками не сумели.Так и растёт, окаянный.



15-05-2007 15:41:51

могет быть и так. тока, кто на блокпост на 8 бойцов, не стратегический, брёвна по перевалам попрёт... сомневаюсь я. Одна доска в Термезе в 85 -ом за пять рублей продавалась, а тут брёвна.
а тростник, чё-та в Шервудском лесу химики и сушки термитками не сумели.Так и растёт, окаянный.



 Bubbi
15-05-2007 15:42:15

да уж автор, хорошо написал, слов нет...


 Медузей
15-05-2007 15:46:14

Кандагар, пиши ещё. Сильно.


 Мр Credo
15-05-2007 15:56:47

зачет, я даже асилил, респект аффтар...


15-05-2007 16:30:10

Пра войну!И пра Людей на войне!Зачот афтару!Пиши исчо!


 max
15-05-2007 16:36:20

круто


15-05-2007 16:52:51

Очень понравилось.Автору зачет.Пиши еще.


 xr
15-05-2007 17:36:47

Шнурка жалка


 винтовка
15-05-2007 17:55:02

нетленка?


 будда, блять
15-05-2007 18:21:01

да, деревяшка была в цене и на другой стороне от термеза. и "точки", конечно, по разному обихаживали. где то землянки, где то камень и бетон... автору виднее. я на "точке" не сидел. повезло, наверное. но как жгли "зеленку" видел сам. мать родная...


15-05-2007 19:10:25

Очень красиво и интересно написано. Жизненно.


 сетевой дрочер
15-05-2007 19:13:28

Выкладывай еще, если есть..


 Безникий.
15-05-2007 19:23:44

Здорово    автор    насчёт    " зодчества "    подметил ,  на  точках  -  если  не  очень  беспокоят  -  кайф  от  такого  хоть  малость  осмысленного  времяпровождения    ну    просто  детский ,  будто  глиняные    " плотины "  по    весне  строишь.    И  про  животин  тоже ,  хоть  это  и  общее  место -  непременно  какой - нибудь  хвостатый  да  прибьётся  к  служивым .    У  нас  в  городе  М.  ослик ,  эшак ,  вернее ,  без  " хужяина "  остался  -  тот    что - то  с  ХАДом  не  поделил ,  мы  на  нём  катались ,  инжиром  кормили ,  он  ещё  кисельный  концентрат  любил  -  разобьёшь  о  парапет  и  кормишь  с  ладони...  Ну  классный  такой  ишачок ,  один  к  одному  как  у    Шурика ! ...  Уехали  за  молодыми ,  по  возвращении  никто  не  встречает , " где  Яшка ? " -  в  сухом  арыке  кверху  брюхом,  от  мух  посиневший.    " Кто ? "  -  "  Да  проезжали  какие - то  черти  и    прямо  с  брони  его  угостили ".    Я  очень  искренне  этим  чертям  пожелал    ближайшего  подрыва ,  кое - кто  обиделся  -  там  , мол ,  всё  ж  свои  пацаны , а  ты  за  ишака  распинаешься.  Вот  такие  ассоциации .  Автору  5***** ,  но  строго  за  первую  половину !    Так  хотелось  без  пальбы  обойтись...


15-05-2007 19:35:03

Зачот.


15-05-2007 20:20:40

три раза бралсо четать, так и ниасилил


 Буратинка
15-05-2007 23:38:22

и фси равно нипонил, накуйв песега убил. Можэт, таким образам хател самаутвердиццо ф глазах таварисчей?


 Собач
15-05-2007 23:50:47

Нормально .


 ПроХодящий вагончег
16-05-2007 00:05:04

>Здорово    автор    насчёт    " зодчества "    подметил ,  на  точках  -  если   не   очень  беспокоят  -  кайф   от   такого   хоть   малость   осмысленного   времяпровождения    ну    просто  детский ,  будто   глиняные    " плотины "   по    весне   строишь.    И   про  животин   тоже ,  хоть   это   и   общее  место -  непременно   какой - нибудь   хвостатый   да   прибьётся   к   служивым .    У   нас   в   городе   М.   ослик ,  эшак ,  вернее ,  без   " хужяина "   остался  -  тот    что - то   с  ХАДом   не  поделил ,  мы   на   нём   катались ,  инжиром  кормили ,  он   ещё   кисельный   концентрат   любил  -  разобьёшь  о  парапет   и   кормишь  с   ладони...   Ну   классный   такой   ишачок ,  один   к  одному   как   у    Шурика ! ...   Уехали   за   молодыми ,  по  возвращении   никто  не  встречает , " где   Яшка ? " -  в   сухом  арыке  кверху   брюхом,  от   мух   посиневший.    " Кто ? "  -  "  Да  проезжали   какие - то   черти   и    прямо   с   брони   его   угостили ".    Я   очень   искренне   этим   чертям   пожелал    ближайшего   подрыва ,  кое - кто   обиделся  -  там  , мол ,  всё  ж  свои  пацаны , а   ты   за   ишака  распинаешься.   Вот  такие  ассоциации .   Автору  5***** ,  но   строго   за   первую   половину !    Так   хотелось   без   пальбы  обойтись...

Ослик и отсутствие женщин опять же компенсировал. А чо?  Подходишь к нему, отходишь - а он только травку знай себе жует...



16-05-2007 04:46:54

Респегдт и ******. Не расбито на части, но читаицца заебизь.


16-05-2007 05:13:10

ахуенно, лучший креатив который я здесь видел!!! 6*


 moryak24
16-05-2007 15:51:31

Сильно написано..


 будда, блять
17-05-2007 06:47:04

этот рассказ - еще одно доказательство теоремы кирзача: "ценность креатива не определяется количеством каментов под ним, а скорее наоборот".
по сжету и исполнению - нетленка вне всяких сомнений. я бы на месте димы удава волевым решением переместил бы "шнурка" в нетленку. молодые падонки кроме слов хуй и пизда должны иногда читать настоящие вещи о настоящей жизни.

удав, ты слышишь? димка,прочти - это нетленка.



06-06-2007 15:47:56

Мощно.

(c) udaff.com    источник: http://udaff.com/read/creo/71146.html