Он совершенно не возражал против самого факта изнасилования. Предлагал даже некоторые улучшения в привычной процедуре, чтобы хоть как-то разнообразить расписание. Но ни одно из них не было принято. Жена его к изнасилованиям относилась неоднозначно. Прежде всего, ей не нравилось, что объектом чаще всего выступала она. Также её казалось все действо несколько монотонным и, честно говоря, утомительным. Гости так и не научились действовать разнообразно и никак не воспринимали рационализаторские предложения мужа. С другой стороны её муж был не в состоянии дать даже этого. Знания его лежали более в области чистой теории, сексуальных абстракций и порнографических эстампах, чем в плоскости реальных категорий. И хотя её привлекали некоторые его выкладки, добиться их воплощений в конкретных действиях ни разу не удавалось. А тут такие гости.

Но на смену радости быстро пришло разочарования. Гости всегда осуществляли свою программу и на отступление от неё не соглашались. Согласно их объяснениям предложения её мужа расходились с их определением гуманитарной помощи. Надо сразу отметить, что первоначально изнасилований не было и все происходило по согласию всех участвующих сторон. Но после нескольких повторов она попыталась добиться некоторого улучшения поз и позиций. В общем, начала забастовку. Тут выяснилась, что гуманитарная помощь совсем необязательно предоставлять только желающим получить оную. Особо важно предоставить её тем, кто по каким-то причинам упорствует и отказывается стать облагодетельствованным. Начались изнасилования. Беда только что этот сексуальный террор никак не отличался от раннее испытанного.

Это ей не могло нравиться. Хотя поначалу вроде и пошло, но опять же приелось. В принципе можно и потерпеть, поскольку ничего смертельного для чести гуманитарная помощь не содержала, а после третьего ребенка этих грубых парней из африканского континента можно было по всем законам послать, благо принципы Евросоюза на это счет не позволяли двоякого толкования. Чего греха таить – ей не нравилось отношение мужа. Нет, разумом она понимала его пиетет к насильственной гуманитарной помощи, тем более что используя графики и математические расчеты он доказал ей суровую необходимость для государства и выживаемости европейской цивилизации. Но её немного раздражал его конформизм в вопросах его же теоретических наработок. «В конце концов, ты же мыслитель! Творец! К твоим предложениям нельзя относиться так наплевательски!» – возмущалась она. «Времена нынче банальные» – жаловался он, – «Нет места прогрессивному. Цивилизация стара. Мир мертв. Мы только кусочки старого». Она плакала, но продолжала требовать: «Ты же настоящий мужик! У тебя диплом!  Может, когда они явятся в следующий раз, встанешь в дверях с чертежами и не пустишь, пока они не согласятся им следовать?» «Дорогая, но их же трое и они негры!?» – испуганно кричал он. «Но ты же старший менеджер компании!» – цеплялась за мужское самолюбие она.

Естественно муж становился в дверях и что-то мычал об амплитуде движений, экономии энергии и правильном соотношении мужского и женского начала. Она только кивала в надежде, что вот сейчас, все-таки… Но трое осеменителей были не преклонные: «Мадам, месье. Вы у нас пятнадцатая пара на сегодня. Наш долг как более молодой расы помочь вам родить детей. У нас нет времени на ваши декаданские выбрыки. Пожалуйста, мадам, раздевайтесь, ложитесь, расслабьтесь, получайте удовольствие…»