Некоторым тут посвещаеццо…


- Ой, что это там, посмотри? Ой, Лешик, они ж его убьют!
Метрах в пятнадцати справа, в узком загоне обоссаной проходной арки, человек пять бритоголовых, хрустя кожей курток и звеня подковами крепких ботинок, с азартом превращали негритенка в  котлету. Негритенок даже не орал и уж подавно не сопротивлялся, не пытался даже подняться с четверенек, только болезненно вихлял задом после каждого удара и жизнелюбиво-обреченно выползал к тротуару, где остановились Леха и Светка.

- Свет, постой секундочку, я щас…
- Лешик, ты куда? Лешик, вернись! – обеспокоено запричитала Светка, но Леха уже решительно направлялся к нацистам.
- Эй, скунсы, разбежались нахуй отсюда, - проговорил он быстро, но внятно, заслонив собой чернокожего парнишку.

- Че?! – опешил было самый активный скин, но сзади донеслось роковое – «Ебни его, Серый!» - и в Лехино лицо полетел одетый в кастет кулак. Раздался мясной хруст…

Серый осел на заиндевевший асфальт, начиная по нарастающей выть. Правая рука его была сломана в кистевом изгибе, наружу торчал кусок кости.
На секунду скины опешили, но опять сзади раздалось злобное: «Мочи суку!» - и Леху взяли в кольцо; замелькали кулаки, биты и цепи.

Сначала Леха присел и раскрытой ладонью въебал еще с первой реплики примеченному провокатору в напрягшуюся в неосторожном шаге коленную чашечку, отчего колено живодера вывернулось в обратную сторону на манер кузнечиковой лапки; самый голосистый был повержен.
Затем Леха распрямился гадской такой пружиной, что выскакивает порой из зажима при замене подвески и ебашит в опорную чашку передней стойки. Роль опорной чашки на сей раз сыграл массивный подбородок размахивающего битой олигофрена. Леха только сморщился, присел обратно и незаметно, быстро почесал верхнюю лобовую кость, хоть и самую крепкую в черепе, но все же достаточно чувствительную. Битоносец же ушел назад в нокаутическом забытьи, с металлическим звяканьем выронив биту.

Оставались двое: подвижный мудак с цепью и огромный, нереально здоровенный, с зеркально отполированным тяжелым черепом мутант обезьяны и динозавра.
Цепник осторожничал, не подпускал Леху к сиротливо валяющейся у стены подворотни бите, отмахивал цепью и все кружил, то норовя подобраться со спины, то пытаясь заставить самого Леху встать спиной к незаконнорожденному братцу Валуева. Последний же недовольно сопел на хлесткие удары Лехи и сердито ухал, нанося удары сам; впрочем, ни один его выпад не достиг цели, но с каждым разом беспорядочные бронебойные удары становились все более осмысленными и обретали прицельность.

Наконец Леха выбрал момент и, нырнув под уходящую вверх цепь, жестким ударом в солнечное сплетение согнул цепника пополам. Цепь с лязгом свалилась прямо под ноги Лехе. Выпрямляясь, Леха с изрядной долей злобы угостил скина коленом в нос и ребром ладони – в основание черепа.
Ситуация явно не нравилась богатырю-негрофобу. Против него стоял яростно раздувающий ноздри, глядящий зверским взглядом исподлобья Леха, в кулаке у Лехи была велосипедная цепь. Вокруг сучили ногами от боли нацисты со сломанной рукой и вывернутой коленкой, бездыханно лежали цепник и битник, негр отполз метров на пять и зачарованно следил за дракой; полуприкрыв ладонью глаза, сквозь разомкнутые пальцы, за действом наблюдала Светка.

Леха позволил себе поиграть с амбалом, справедливо рассудив, что так будет справедливо. Он пощелкал последнего из могикан велосипедной цепью по плечам, по ляжкам, по шее; уходил в сторону от ударов и стегал цепью, как нагайкой, по арбузным кулакам отчаявшегося уже нациста. Наконец, выбрав момент, Леха пристально посмотрел в глаза амбалу, и в сей же момент из выброшенной в противника ладони вылетела цепь и тяжелым комком железа впилась в лицо бедняги: вылет с оттяжкой – страшный удар в умелых руках.  И в тот момент, когда взбесившаяся на мгновение цепь послушно собралась в комок на ладони новоиспеченного хозяина, - огромная туша, закатив единственный уцелевший глаз на залитой кровью морде, рухнула на асфальт, прохрипев запоздалое:
- Пацаны, наших бьют!
Из глубин двора раздался мерный топот, и вскоре перед нахмурившим брови Лехой собралась толпа охуевшей от увиденного зрелища расправы толпы бритоголовых…



- Лееешик… Ну ты чего такой кислый… Не переживай так…
- А? – Лешик встрепенулся.
Светка вернулась от кассы с двумя коктейлями и бутером для Лешика. Упоительная, пусть и воображаемая  картина расправы с бандой скинов сменилась обрыгаловским пейзажем за окном макдачной. На жопе у Лешика гордо прорисовывался след от ботинка сорок пятого размера.
Десять минут назад  урод с бритой головой отвесил смачного поджопника Лешику за то, что тот долго возился, паркуя свою «восьмерку», чем задержал выезжавшего со стоянки фашиста. Тот не поленился, остановился на выезде, дождался, когда Лешик выйдет, вышел сам и при Светке со словами «Палучай, мудило грешное!» вошел в историю Лешиковой жопы очередным пендалем.
- Наверное, он прочитал по губам, как ты его нахуй послал, когда он тебе бибикал, - предположила Светка, уводя растерянного Лешика к стеклянной двери макдачной.
Ну уж нет. Стекла у Лешиковой восьмерки тонированы крутейшей пленкой, через них хуй чего увидишь.
Просто все эти скинхеды такие мудаки и пидарасы…