Лулумба тесно жался к  к бугристой стене подземного грота. Торчащие с отвеса камни больно царапали спину, оставляя на остриях клочья ещё не спёкшейся от крови шкурки. Он изо всех сил старался быть невидимым или хотя бы незаметным, но подлые лучи рассвета уже вырывали дрожащее в трепетном страхе существо из мрака. В поисках ночлега, пытаясь укрыться от беспощадного холодного ливня, Лулумба по роковой случайности набрел на логово пещерного медведа, где его и застала ночь. Такой поворот судьбы означал одно – смерть. Неминуемая и неотвратимая. В самозабвенном ужасе наш герой слышал тяжелую шаркающую поступь, едва ли в десяти шагах от себя. Отказываясь принимать безысходность своего положения, зверёк кинулся ко входу, надеясь просочиться перед носом свирепого хищника, самой совершенной боевой “машины” того времени. Оттолкнувшись здоровой ногой от уступа, поднимая целые клубы пыли и песка, Лулумба молнией кинулся к намеченной цели, попутно издавая душераздирающий крик. Такой оборот привел лютого охотника в замешательство, к глубокой скорби нашего героя, длившееся не более одного мгновения. Заметив юркнувшее из глубины пещеры тельце, медвед, повинуясь инстинкту, выпустил вперед могучую лапу, обнажив искры острых, как бритва, когтей. Удар пришелся по черепной коробке, оставляя зияющие раны на лобной кости нашего героя. Описав в воздухе неведомый первобытному миру пируэт Лулумба рухнул на пол пещеры, окропив её без того недружелюбные своды. Почуяв знакомый запах, искусный убийца опасно сверкнул зловещими огоньками алчных глаз. Каждая капля крови пролитая раздираемого сакральным страхом существа, отдавалась стремительной переменой в глазах медведа, сменяющего удивление на гнев. Огромная бурая туша медленно подалась вперед, вытянув вперед заскорузлый оскал мохнатой морды. Лулумба уже успел приподняться на тощих локотках, но только для того, чтобы выдержать ещё один сокрушительный по своей силе удар. Вмятая до позвоночника грудина, будто бы нарочно выделялась тремя глубокими царапинами, делившими тельце ровно на четыре части. Неудержимый шквал косолапого карателя не оставлял ран, лечимых временем. Однако, обмякший комочек ещё трепыхался и продолжал цепляться за ускользающую в абсолютные просторы жизнь, стойко перенося экспроприацию собственных органов. Но каверзная жестокость первобытного мира, обнажила свою личину, поместив Лулумбу в несоизмеримый его тщедушным силам антураж. Другими словами, финал этой истории не заставил себя ждать: итогом очередной атаки волосатого исполина стало сквозное отверстие в области сросшихся надбровных дуг, что окончательно обезобразило массу, некогда бывшей жизнерадостным, порою недальновидным, созданием с лоснящейся на солнце спинкой и по-человечески умными глазами. Утомившись уже бессмысленной тратой сил, медвед, ещё раз, для верности, пихнул изувеченную тушку и ,поворчав, устроился подле. То была первая жизнь Лулумбы, самое начало долгого пути.