Тут камрад с утра на роботе зойявил : гешо, я ваще допилсо. Пазавчира новыйе серии «Симпсонов» во сне соченял, а вчира ночью твой нисущиствуйющий  роскас четал….про сцобаку».
Фатум, хуле.

Хмурый тощий подросток сплюнул сквозь зубы. Опять у дверей собака. Андрей дико рефлексировал по поводу этих зверей: от одного гавка он входил в конкретный ступор и пускал зелёную соплю.
Он слегка выпадал из общих положений мироздания: не смотря на то, что он был худ, как выкинутый в связи с амортизацией вантуз, на его бонтоновой майке горделиво расположились слова «Дас бир формте дизе вудершёне корпер»*. Малокровие способствовало регулярному попаданию в прострацию: малейший испуг отгонял всю кровь от головы. Тем не менее, в техникуме он считался за «крутого» и с удовольствием гнобил свежепоступивших кандидатов в специалисты по обработке металлов резаньем.
Как же ему надоела эта псина! Постоянно дежурила возле подъезда, в ожидании отходов кулинарной деятельности жильцов. И ведь всё жрёт! Даже полые куриные кости. Вот и сейчас - сидит, щерится.

Пёс спокойно валялся возле двери и был погружён в созерцание. Мыши, которые шурша в палисаднике, регламентировали свой общественный строй, были ему глубочайше похую, ибо эту дрянь он никогда не жрал, и начинать не собирался. Отвращение к паскудным  пискливым зажопенькам  у него было давно, ещё с тех пор, когда был человеком.
Он вспомнил свои первые дикие переживания по поводу внезапной трансформации, и усмехнулся. Как же дешёвы были те страхи!
Вместе с человеческим обличием ушло масса условностей: теперь ему не нужны были деньги, ему нужен был первоисточник – еда. Подходя к сучке, ему не надо было с умным видом проводить PR-акцию себя, как великолепного ёбыря и самого оптимального кандидата на роль отца возможных (в принципе) детей. Теперь он просто расшвыривал конкурентов и благополучно совершал соитие. Отлизывая трепетно пульсирующую текущую щель дамы, он получал огромное удовольствие. Люди – существа убогие. Без нюха, слуха, зрения. Не знающие истинного наслаждения.
Правда, «зажопеньками» в детстве он называл всё-таки воробьёв, а не мышей. Те ещё пронырливые пидоры! Шакалы городской помойки и абсолютно циничные мрази. Лезут всюду, куда их не просят. А вёрткие какие, хуй поймаешь. Впрочем, там и жрать-то нечего.

Паренёк, который остановился перед подъездом, пах страхом и мерзкими мыслями. То, что он хотел ударить пса, было очевидно. Пёс устало подумал: «Ещё один пробитый кинофоб – мудило. Ногой бить обосрётся, сейчас пойдёт искать палку. Как же я не люблю, когда меня бьют! Ну зачем? Я у кого-то что-то отнял? Или доставил удовольствие чьей-то сучке? Дамы – существа общественные, в конце концов, у нас – коммунизм. Ебёт сильнейший.»
Грустным взглядом он проводил подростка, отправившегося искать дрын. Надо было свалить куда-нибудь от греха, да сегодня выходной, сейчас спустится мужик и принесёт останки курицы. Или индейки. М-м-м. Пёс обожал индейку, особенно потроха. Кишки с яичником красиво проскальзываю в глотку. С одной кости бёдерной, даже ему, здоровенному кобелю, можно наесться. Мужик-то – молодец, мороженных не покупает, только свежак. А отойдёшь – из соседнего двора прибегут оппоненты и спиздят. Да ещё этот кот из подвала. Пёс помнил, что, будучи человеком, имел кота – распиздяя с наглым лицом и с именем Тихон, а посему котов не гонял. Но объедать себя он никому не позволит!

Горькая задумчивость затормозила кобеля. Сквозь вязкие и сальные ( ак куриная кожа) мысли прорывались сигналы автомобилей, шум труб в подвале, и цоканье воробьиных когтей по асфальту.
Паренёк нарисовался вскоре. Ползущим шагом подкрадывался к псу, держа полутораметровую палку на манер бокена. Пёс чуть ли не обоссался со смеху от вида этого идиота. Но удержался, виду не подал. Вообще изобразил глубокий игнор относительно этой лёгкой версии ниндзя, с пивной кружкой на груди.
Когда Андрей был уже на расстоянии удара, пёс резко метнулся в его сторону, и незлобливо (так, для острастки) тяпнул этого героя.

Трансформация произошла мгновенно. Пёс стоял в ебанутой майке, и знал, что он – Андрей. Юноша же охуело стоял на карачках, держа в зубах палку.
- Ну что, мудачок, поаппортируешь? Мгуо-га-га… 
Поднявшись к себе, новоиспечённый Андрей снял майку, и отправил её в мусорное ведро. Порывшись в шкафу, извлёк на свет давно забытую футболку. В углу горделиво алела единица, под которой расположилось категоричное слово «нах».
- Ну вот…. Теперь на культурного человека хоть похож.


Перевод*: Пиво сформировало это великолепное тело.


gesha@udaff.com