Николай Осипович  Штольц был человеком твердых привычек, как и почти любой закоренелый холостяк его возраста. Шутка ли – полных двадцать семь. Женой он не обзавелся и служил по железнодорожному ведомству уже третий год инженером. Средств ему с лишком хватало и он, не особо экономя, мог позволить себе некоторые излишества. Друзья пытались внушить ему мысль о необходимости женитьбы, но он лишь отмахивался в ответ, говоря: -Да, уж право оставьте. Неохота мне лишаться свободы ради скучной семейной рутины.

  Друзья завистливо осуждали холостяка, который мог без особых консперансов посещать кафешантанных певичек и  балетных девиц. Угощать их в  отдельных кабинетах рестораций и делать им неболшие подарки.
  Не изменяя привычкам, Николай Осипович, позавтракал яйцами «пашотъ» с ветчиной и гренками, выпил кофею сваренного на спиртовке, закурил папиросу «Сальве» и отправился совершать утренний туалет. Побрившись и освежившись «Женевской водой», он решил с утра прогуляться по Николаевскому бульвару, купить там газет и табаку, а затем отправиться обедать к «Фанкони». По воскресеньям там приготовляли чудесную венскую выпечку и подавали к ней бесплатный эйнемовский горячий шоколад. Он открыл дверь своей холостяцкой, но со вкусом обставленной квартиры, и, поморщившись, потянул носом. Пахло кошачьей и человеческой мочой, а электрический свет, обычно светивший в полных пятьдесят свечей, еле мерцал под потолком. Спустившись с лестницы, инженер постучал  в дверь дворницкой. Оттуда выглянула какая-то растрепанная, простоволосая старуха и удивленно уставилась на него.

    Не показав вида смущения  Штольц сказал ей: -Передайте Никанору, что на парадной лестнице пахнет нечистотами, а электричество плохо светит. Пускай немедленно исправит, а то я буду вынужден отписать домовладельцу, и Никанор может лишиться места. И чтобы он  впредь запирал на ночь подъезд, наверняка это из английской «Трезвости» матросы шалят.
-Пошел нахуй! – ответила старуха и закрыла дверь. Оттуда донесся еще мужской голос никак не принадлежащий Никанору: -«Валя кто там?» Старуха ответила ему:- «Какой-то долбоеб, про какого-то Никанора спрашивает. На нарка вроде не похож, просто припизденный. И  вырядился как в театр». Мужской голос спросил снова:-«Может, продает чего? Пойду гляну…» «Да нахуя он тебе сдался…сиди уже…» Из-за открывшейся двери  высунулась короткоостриженная голова и спросила с малорусским выговором: «Шо надо?»
-Н-ничего…простите, а где дворник? – ошалело спросил Николай Осипович.
Дверь полностью распахулась и проем заслонила мужская фигура. Одета она была более чем странно. Цветастая исподняя рубашка с надписью «Abidas», темно-синие кальсоны с белыми лампасами и черные кожаные сандалии без завязок и задников, одетые на зеленые носки.
-Чего? – спросил снова открывший дверь. За его спиной показалась та самая старуха. Она была одета не менее удивительно: в похожих розовых кальсонах и обтягивающей черной исподней рубашке. Руки ее были бесстыдно обнажены выше локтей, а волосы коротко острижены и имели цвет подобающий скорее портовой девке, чем пожилой женщине.
-Дворник Никанор, простите, где? – снова задал вопрос Штольц, смущенно отвернувшись от полураздетой старухи.
-В пизде…-было ему ответом и дверь закрылась. Оттуда же стали доноситься непонятные звуки. Кто-то запел дурным голосом …»она работала в бутике в бирюлево…». Ошарашенный Николай Осипович выскочил  почти бегом из дверей парадной и оказался на улице, Он был полон твердой решимостью обратиться к ближайшему городовому.  «Это какой-то вертеп»- думал он.- «Кто эти люди? Где Никанор?»

На улице он изумленно застыл на месте и, не веря глазам, прочитал над дверью магазина колониальных товаров вывеску раскрашенную в безвкусные цвета «Мобильний зв’язок». Улица тоже изменилась крайне. Аккуратные каштаны исчезли, мостовая кусками была покрыта асфальтом, у проезжей части, на тротуаре стояли какие-то зеленые баки с разноцветным мусором перемешанным с очистками и бутылками. На баках по-немецки было написано «альтфатер»…Самым удивительным был , стоящий на дороге экипаж. По виду своему он более всего был близок к автомобилю. Но был крайне уродливых и угловатых форм. Рядом с экипажем стоял молодой человек, одетый в узкие синие полотняные штаны и черный бушлат бесстыдно короткий. На ногах его были черные ботинки с белыми полосками.
-Ехать надо? –спросил он у удивленного Штольца.
-Куда ехать? Простите…-переспросил Николай Осипович
-Куда скажете туда и поедем…мне пох…лишь бы за проезд платили…-шофер странного транспортного средства достал и закурил белую папиросу с оранжевым мундштуком. Пахнуло душистым, наверняка дорогим табаком.
-А сколько стоит совершить вояж, например, на Полицмейстерску? - осведомился Штольц.
-Десять гривен…
-Десять гривенников…? Странный счет …это наверное рубль? – инженер достал портмоне и выудил из него серебряный целковый с профилем императора.
Глаза шофера удивленно расширились. Он протянул руку к монете и спросил:-«Можно глянуть?». Повертев в пальцах рубль, он вернул его Николаю Осиповичу.
-Хорошо… вы мне этот рубль, и едем куда скажете…
-Дороговато конечно за проезд…вон извозчики на рысаках полтину берут. Но хотя на автомобиле…Пускай будет рубль…-инженер протиснулся в тесное ландо и осмотрел убранство экипажа. Тут было много более чем удивительных приборов и предметов…
Например странный маслянисто-черный прибор с надписью латинскими буквами «Pioner»…или штурвал, наподобие морского обтянутый красной клеенкой. Какой-то замысловатый рычаг с навершием из хрусталя, внутрь которого был помещен паук. Пахло тоже непривычно и изыскано…Запах источала зеленая картонка в форме рождественской елочки свисающая с зеркальца приделанного к потолку.  Владелец влез на сиденье рядом, повернул какой-то рычажок и тихо заурчал двигатель. «Наверняка на бензиновом ходу»-подумал Штольц. –«Тихо то как работает».
-А в какой стране построен этот автомобиль, ? –поинтересовался у шофера Николай Осипович.
-В России…это же Лада – десятка… Вы, что не знаете?… Иностранец что ли…то-то я смотрю странный вы какой-то….
-Лада это же древнеславянская богиня…как же духовенство допустило назвать экипаж языческим именем?
-Точно иностранец…у вас предки, что ли белоэмигранты…вы откуда вообще сами-то будете…?
-Из Франции. - решил соврать Штольц…
-А тогда… понятно…на историческую родину потянуло?...

Все эти странные события вызвали у Николая Осиповича твердую уверенность, что он спит…и все увиденное сниться ему…но реалистичность настораживала. Во всяком случае он решил предоставить событиям развиваться своим ходом…Пока предстояла же увлекательнейшая поездка на автомобиле…и ценой всего в целковый…
Размышления инженера были прерваны внезапной музыкой громкой и чрезмерно ритмичной. Она раздавалась откуда-то сзади… Романс про черные глаза пел какой-то цыганский или черкесский хор под звуки баяна и барабанов…
-У вас там что граммофон?- спросил инженер, еще раз подивившись техническому совершенству экипажа.
-  Да не.. колонки просто… - скосил на него глаза шофер и покрутил какой-то рычажок на приборе «Pioner»…музыка стала тише.
Они тронулись и поехали с поистине дьявольской скоростью…верст двадцать за час…Инженер хоть и привычный к таким скоростям на литерных поездах,  поначалу схватился, было, за сидение, но потом восторг от скорости полностью поглотил его. Автомобиль выехал из переулка и понесся по улице еще быстрее.

  Штольц  стал озирался  через темные стекла по сторонам…  И был изумлен до крайности. Город был изменен донельзя. Еще вчера он проходил по этим улицам, и ничего подобного на его глаза не попадалось. Во первых поразило количество и разнообразие самодвижущихся экипажей. Они неслись в разных направлениях или просто стояли у тротуаров оставленные владельцами. Пестрая толпа прохожих в разнообразнейшей одежде сновала по тротуарам, нимало не удивляясь переменам. Более всего удивляли женщины. Многие были одеты в шальвары и обтягивающее трико. Очень короткие юбки открывали волнующие подробности ножек многих из них. Головных уборов у почти всех женщин не было и это возмутительное нарушение этикета особенно волновало воображение. Волосы и прически дам были разнообразной длины, фасонов и цветов. Множество прохожих носили парусиновые синие и голубые штаны как у водителя. Витрины магазинов, покетов и лавок были ярко освещены электричеством, а затейливые предметы, выставленные в них привлекали внимание.  Несколько огорчал мусор на улицах.  Но великолепное асфальтовое покрытие дорог перевешивало такие пустяки как окурки и плевки на тротуарах.

Водитель снова закурил папиросу, сунув ее в рот оранжевым коротким мундштуком. Огонь же он добыл весьма необычным способом. Ткнув куда-то пальцем он извлек из панели уголек на металлической ножке и раскурил от него папиросу.
-Вы позволите и мне закурить? – спросил Николай Осипович.
-Да, пожалуйста - водитель распахнул  ящичек, который, по-видимому являлся пепельницей.
Столь эффектно поджечь папиросу как водитель Штольц не решился, опасаясь конфуза и воспользовался спичками.
-Можно поинтересоваться ? –спросил водитель поводив носом, -что вы такое  курите?
-Как же …»Сальве»…прелестнейшие табак…я их сам набиваю –прошу вас ..угощаться…а вы, милейший, в свою очередь позвольте одолжиться папиросой у вас…Что это…турецкий или египетский табак? –Штольц произвел обмен и рассматривал коробку протянутую ему. –«Камель» ..это французские ?...И гильзы чем-то наполнены…к чему..?
-Да это же фильтр…вы что никогда не видели сигарет с фильтром?
-Сигарет…? Ах да это же  не папиросы…- инженер закурил снова.  Дым оказался очень легкий и приятный…Водитель же предложенную папиросу сунул за какой-то клапан в потолке, и пояснил зачем-то:- Я потом, после работы…

Подъехав к Полицмейстерской и выйдя к фасаду полицейского участка,  Штольц еще раз был ошарашен,  рассмотрев  вывеску на двери. Надпись гласила: «Приморьский виддiл внутрешних справ мiста Одеса». Столь вопиющее нарушение правил грамматики резало глаз. «И это на фасаде солидного учреждения!» - Николай Осипович  недовольно нахмурился. «Что же происходит ? Или я сплю и увиденное мне просто сниться?»

    Возле дверей стоял субъект в комическом коротеньком мундире. Он был тучен и глаза его на выкате зацепились взглядом за персону Штольца. Лицо его выражало изумление. Николай Осипович уже думавший пройти в участок, остановился и задумался о цели своего визита. Наверняка в данных обстоятельствах  ничего предрассудительного в поведении непонятных соседей не обнаружилось бы, и Николай Осипович мог поставить себя в неловкое положение.  А нецензурная брань не может быть основанием того, чтобы людей волокли в участок. Непонятный мир вокруг него удивлял и интриговал воображение. Вернувшись к экипажу, Штольц вновь уселся рядом с шофером и задумался.
-Куда теперь ехать будем? –водитель обратился к инженеру.
-На Николаевский бульвар…пожалуйста.
-Это какой такой бульвар? Не помню…
-Да у Гигантской лестницы…там еще памятник герцогу де Ришелье и бюст Пушкину…
-А…Приморский бульвар что ли…?
-Пускай будет Приморский бульвар…раз уж он  подходит под описание.
-А как с оплатой?
-Еще один рубль вас устроит, голубчик?
-Еще такой же? Такой же устроит…И почему голубчик? Меня Вадик зовут…
-Ах простите…Вадик…просто там где я живу такое обращение  принято…Ассигнациями устроит?- Штольц стал копаться в бумажнике и достал рублевку.
-Это еще что за деньги? –Вадик рассматривал казначейский билет… Нет, такая не устроит… Таких денег больше нет…Это же дореволюционный рубль…Еще серебряные есть?
-Серебрянные? Сейчас погляжу….А вот полтинник кстати  и к нему два двугривенных и гривенник… Так подойдет?
- А целым нет?
-Целым есть пару… но разве серебро других номиналов вас не устраивает?
-А они серебряные?
-Да уж поверьте…  Кстати вы упомянули про революцию…это какая такая революция?
-Вы с луны упали? Великая-октябрьская …семнадцатого года… вы про нее не знаете что ли?...
-Семнадцатого ? А сейчас какой же?
-Вас из больницы просто отпустили или ищут уже? – поинтересовался Вадик с опаской. -Две тыщи шестой…какой же еще?
-Сто лет? Поразительно! Как же такое могло произойти?
-Чего сто лет? Знаешь, чувак, я наверное твою папиросу курить не буду. Ну ее на хуй!-водитель достал припрятанную папиросу и вернул ее Штольцу.
Тут внимание инженера привлекла странная процессия. По тротуару Николаевского-Приморского бульвара двигались какие-то молодые люди с сине-черными стягами, издавая трубные звуки из ярких коротких цилиндров, и громко кричали хором: «Черноморец – чемпион! Шахтер - штопанный гандон!»
-Кто эти люди? Манифестанты? В честь чего они вышли на улицы?- спросил инженер у спутника.
-Да, бля, болельщики. Фанаты. Сегодня Черноморец с Шахтером играет.
-Фанаты? Простите, а кто такой этот шахтер и кто позвольте узнать черноморец и во что они играют …или на что?
-В футбол…они играют. Команда Донецка против Одессы. Ты про футбол слышал вообще-то?
-Футбол…? Ступня-мяч… Это забава английских матросов когда они напиваются в «Трезвости»? Пинать кожаный мяч, стараясь попасть под деревянную перекладину? Как же знаю. Прошлым летом гуляющая публика на Ланжероне была скандализирована их поведением. Там  передрались ирландцы с шотландцами.  И их отправили на трех подводах в участок на Маразлиевской. Они орали пьяные песни и их унимали казаки. Презабавнейший был эпатаж. Еще в «Ведомостях» об этом  фельетон мой товарищ журналист Казенцев написал. «Саксонские варвары» назывался. Не читали?...Хотя впрочем…  Вряд  ли. И что теперь эта игра настолько популярна?
-Да вообще то да…Вы знаете что…Давайте я тебя еще немного покатаю а ты  погонишь…
Мне интересно… Никогда сумашей не возил…А денег хватит…тех что ты дал…Кстати у тебя много серебра осталось?
    Произведя ревизию, Николай Осипович извлек из бумажника семь с лишком рублей серебром, три золотых пятерки, шесть червонцев и два злотика. Три сотни ассигнациями и медная монета были не в счет.
-Нихуево. Бабушкино наследство?-  кинул быстрый взгляд водитель.
-Отчего же наследство. Жалование третьего дня получил. Уже и катеньку успел потратить на то - на се…
-Тут долларей на кило с хуем…-прикинул Вадик. -Это если быстро сдавать…
А что у вас в ходу доллары североамериканских штатов? С каких пор? И кстати просветите, что там с вашей революцией? Что произошло? Как называется эта страна? По –прежнему Россия?
-Да какая к хуям Россия? Ридна ненька Украино…Россия в Москве осталась, а у нас столица Киев. Ты историю проходил?
После краткого и сдобренного непристойностями и бранью повествования Николай Осипович  получил представление об основных событиях произошедших в России за последние сто лет. Очень странных и трагичных, большей частью, событиях.

То и время, отвлекаясь на непривычные и удивляющие  вещи за окном они беседовали катаясь по изменившемуся городу, поочередно покуривая сигареты и инженеровы папиросы. Один раз остановились и вошли в огромный гастроном купить съестного. Николай Осипович рассматривал бутылки из податливого, гнущегося стекла наполненные темной жидкостью.
-Что это? Напиток? – спросил он приказчика.
-Кола- ответил тот невежливо удаляясь.
-Кстати, Колян возьми пару бутылок. Сушит чего то. –  нашел Штольца водитель. Он подошел,  толкая перед собой проволочную коляску с разноцветными пакетами. -Идем к кассе. Я угощаю.
-Я прочел, на бутылке  написано по-английски «Кока-кола». Этот напиток с кокаином?-инженер толкал коляску за водителем.- И почему приказчики этого магазина столь грубы и невежественны? Почему клиент магазина должен толкать перед собой эту нелепость самостоятельно? Где управляющий?
-Коля, это супермаркет. Тут такие правила. – Вадик остановился возле сидевшей барышни и достал ворох смятых бумажек. А про кокаин в кокаколе это ты смешно…Там его лет сто уже как нет…А жаль…
-А где есть? Я бы сейчас употребил бы немного, чтобы взбодриться. Где аптека? –Николай Осипович оглянулся.
-Ты чего? Сбрендил? - громко зашипел Вадик, тоже оглядываясь.- Это бля, незаконно…Кокс стоит доебенимать…Ща выйдем поговорим на эту тему…

Когда они вышли и вновь уселись  в машину, водитель изложил  план дальнейших предприятий. Сперва, нужно было сдать три червонца и обменять их на фантики под названием «гривны», имеющие ход в данном отрезке времени. После заехать пообедать. Затем заехать в магазин готового платья и купить более подходящую одежду для Николая Осиповича. Его сюртук, котелок и диагоналевые брюки вызывали недоуменные взгляды прохожих. А уж потом решать, как быть далее.

С червонцами оказалось проще простого. Их охотно взяли возле магазина «Антиквариат». Хотя на взгляд Штольца по настоящему старинных ценных вещей в этом магазине не было. Так, обыкновенная рухлядь. За червонцы после препирательств с неопрятной цыганкой было выручено пятнадцать сотенных миниатюрных купюр. После заехали по дороге в ярко разукрашенный балаганчик и взяли отвратительнейшей еды, состоящей из каких-то пирожков из неясного происхождения мяса, и жаренного картофеля. Спиртного вразнос и на вынос там не подавали. И прыщавые приказчики, обоих полов в одинаковой мужской одежде и зеленых картузах, стоя у кассовых аппаратов громко наперебой орали: «Касса вильна». Причем разнос с едой к столику нести пришлось самим. Хот вроде и в половых недостатка не было. Еще более возмутительным было то, что в балаганчике запрещалось курить.  Потом после обеда заехали в магазин и купили синюю полотняную пару брюк, фуфайку, клеенчатую шелестящую куртку и желтые замшевые туфли для инженера. Водитель настоял еще на том, что бы Штольц снял котелок и вместо него предложил ему полотняную фуражку с длинным козырьком наподобие тех, что носили половые ресторана. Штольц отказался от нелепого головного убора.
По дороге Вадик достал какой-то предмет из кармана, приложил его к голове и принялся говорить явно не с инженером. Тот с изумлением глядел на странно ведущего себя спутника.
-Нет. База, десятка отбой. Снимите меня из центра. Освобожусь и перезвоню. Ага. И вам хорошего дня.-говорил Вадик с невидимым собеседником.
-Позвольте полюбопытствовать. Это у вас, что беспроволочный телефонный аппарат? Какой модели?
-«Эриксон» - водитель протянул ему черный прямоугольный предмет.
-Да уж. В наше время «Эриксон» был весом в полпуда и оснащен проводами. Как далеко ушел прогресс, однако. – Что же это он? Он трясется!
Вадик выхватил телефонный аппарат из рук инженера, снова приложил его к щеке и произнес с некоторыми интервалами: - Хай! Як справы? Есть варенье? А где есть? У Макса ? Нормальная или как тогда? Хорошо…покэ.- и обратился к Николаю Осиповичу: Ща заедем в одно место. Возьмем хоть и не кокса, а нормальной такой травы. Покурим, помозгуем, что с тобой дальше делать… с белоэмигрантом.
-Как скажете, голубчик.
-Бля, заебал, со своими голубчиками. Не называй меня так больше, понял? А то подумаю что ты педрило!- водитель разозлился.
-Виноват-с. Больше не повториться. А что означает кстати педрило?
-Ну гомосек, пидор, ахтунг или голубой…
-А вы, наверное, имеете ввиду содомит или гомосексуалист? Тогда понятно. Сам не люблю. Простите, милейший!
-Ну пиздец. Опять…бля ...И не милейший…просто Вадик.
-Хорошо…простите еще раз. А какой травы вы собираетесь взять?
-Прущей и веселой.

  Они снова пресекли город и устремились по асфальтовому шоссе. На памяти Николая Осиповича тут были колонистские огороды и сада. Сейчас же все было застроено высокими, более десятка этажей коробкообразными домами. Подъехав к одному из них, Вадик остановился у подъезда, покинул экипаж и оставил ненадолго инженера сидеть одного. Вернувшись он произнес: -Заебись.
  Они вернулись на шоссе и прехав немного в обратном направлении выехали на пляжи Лузановки. Оставив автомобиль, они прошли немного в сторону моря. Попросив папиросу у Штольца, Вадик произвел с ней странные действия: он высыпал из нее весь табак и ловко заменил его каким-то зеленым крупным порошком. Потом, произведя еще несколько непонятных манипуляций закурил полученную папиросу. Пахнуло дымком.
-Ах да… это же гашишь…-узнал запах инженер…-Вот мне давеча привозили из Карса знакомый перс. Чудеснейшая вешь… Сейчас вся Европа и Новый Свет увлеклась гашишем только его чаще пьют растворенным в кофе или какао…
-Не это к сожалению не гашиш… Это джанкойская…и с кофем ее не пьют…курят через папиросы – произнес Вадик сдавленным голосом. Потом протянул папиросу инженеру. Тот несколько раз затянулся и по примеру задержал дым в груди.

    Раскурив по очереди папиросу они вернулись в автомобиль и уселись на сидения. Результат курения не заставил себя ждать. Штольц как натура пытливая прислушивался к ощущениям и наблюдал изменения психического свойства. Через несколько минут они вдвоем уже заливались смехом неся полную околесицу и отпивали по очереди из горлышка нарзан.  После, было  решено отправится к местным кокоткам в варьете.
  Прибыв на место, они прошли в зал и уселись на удобных диванах. Подобного зрелища Штольцу видеть не приходилось, хоть он и бывал прежде в варьете. У металлического шеста, при вспышках электрического света, танцевали, сменяясь гибкие девушки. И хоть они, по мнению инженера, были несколько худощавы, грация и пластичность танцовщиц заставляла смотреть на низ безотрывно. Самым волнующим было то, что каждый танец сопровождалось полнейшим обнажением участницы под тягучую ритмичную музыку. Еще поражало, что все волосы на их телах и даже на интимнейших местах отсутствовали кроме как в виде растрепанной прически на голове. Когда программа закончилась, девушки сошли в зал и расселись с гостями на диванах. Вадик поманил пальцем четверых, и они присели за их столик. Заказали шампанского для барышень и коньяку себе.  По очереди они представились: Виола, Анжелика,  Элеонора и Кассандра. Имена эти показались вымышленными, но Штольц по опыту знал, что кокотки нередко прибегают к псевдонимам. Трое из них оказались институтками, а самая привлекательная для инженера Кассандра полненькая и жизнерадостная Кассандра представилась школьницей.

  Вадик, обняв высокую и тонконогую Элеонору, предложил ехать на квартиру к Николаю Осиповичу, которого представил иностранцем, чем и вызвал подлинный интерес к его персоне. Все покинули заведение и через некоторое время были в переулке, где проживал Штольц. Хмель и курение наркотика привело инженера в радостное расположение духа, и он уже не обратил внимание на давешнюю вонь в парадной. Квартира поразила гостей своим убранством. Они пытались найти какой то музыкальный прибор, чтобы завести музыку, но вместо этого Штольц сыграл им не рояле фрагмент модной оперетки. Барышни пришли в восторг и исполнили неумелый канкан.

    Потом достали шампанское, бывшее в большом избытке у инженера и ликеры. Выкурили еще несколько папирос начиненных зеленым порошком. Девушки основательно охмелели и после этого все разошлись парами по комнатам. Там в спальне, Кассандра исполнила небольшой танец для Штольца, после чего достала из ридикюля необычайно тонкий кондом и ярко карминными губам надела его на отвердевший член инженера. Исполнив французскую непристойность, она села верхом на пораженного Николая Осиповича.
-Чего уж говорить.- подумал Штольк.- А кокотки сделали большой успех в плотских утехах за эти сто лет. Это новое время ему положительно импонировало. После, выкурив еще одну папиросу и выпив полстакана портвейну, он прилег рядом с мирно сопящей девушкой и заснул. 

      Николай Осипович проснулся и первым что увидел это лицо знакомой давно кокотки мадам Марселы у которой не раз останавливался на ночь.  Она смотрела на него, и легкая улыбка цвела на ее полных губках.
-Проснууся мивый? – она очень пикантно не выговаривала звука «Л» и это придавало ей какой то вполне французский шарм. -Вставай,  соня. Тебе пора на службу. Завтрак уже принесли и уже совсем-совсем поздно. Ванная полная и тебе принесли свежую сорочку, и почистили твои ботинки. Там в ванной ты сможешь найти новую бритву, помазок и горячие полотенца. Вставай а то опоздаешь… Кстати  служанка позвала извозчика и он ждет у крыльца.

Штольц легко поднялся с душистых и хрустящих простыней. Похмелье вовсе не ощущалось. Только воспоминания о странном сне немного тревожили его.
-Марсела, крошка…вот незадача…А как я у тебя очутился? Не помню совершенно. И сон какой-то странный приснился.
-Ну как же…не помнишь, ты вчера приехал какой-то чумной на извозчике в компании этого противного персианца  Салема. Вы пили мадеру и шампанское, а потом курили гашиш из кальяна, который Салем привез из Карса… И скурили много, потому что даже у меня кружилась голова и было смешно. Хотя я и не курила вовсе. А потом ты заснул на оттоманке как барчук какой-то. А Салем уехал к этой пошлой мамзельке Кики. Кстати с тебя четвертная, мивый.
-Монетами или ассигнациями ?- зачем-то спросил инженер, открыв бумажник и выкатил от изумления глаза. В бумажном  отделении лежала желтая визитка. На ней был изображен странный экипаж из давешнего гашишного сна и надпись «Такси. Пантера-Экспресс. Вадим. Тел. 806775507143».