Я не умею петь. Не умею играть ни на одном музыкальном инструменте и не знаю нот. Не умею танцевать. Не умею танцевать и не танцую. Но если бы кто-то выкинул бы из мира всю музыку, я видимо моментально убился бы ап стену, ибо без музыки никак и никуда. Я очень люблю слушать. Люблю и умею слушать. И иногда (редко такое бывает, но все же) какие-то непонятно откуда взявшиеся мелодии всплывают в моей голове. На эти мотивы, которые я не сумел бы описать при всем желании, поскольку не знаю нот и не умею петь, я нанизываю слова. Понять и принять почти любое стихотворение я могу лишь в том случае если оно наложено на музыку. 

В результате получаются такие вот песенки. А из них складывается звучащий только у меня в голове альбомчик. Этот альбомчик должен был бы называться «Разностилье и безвкусица», поскольку не подходил бы не под один формат или стиль. Я люблю смешивать.

Выбирал из списка всего альбома то, что удалось на мой взгляд получше, итого семь песен – семь стилей – семь настроений. С затянувшимся вступлением заканчиваем, вот собственно и лирика:

Типа злобный панк-рок (элктрогитара, бас, барабаны)

Сырые углы и ржавые трубы.
Мой брат никотин, сестра же простуда.
Шагаю вперед без видимой цели.
Я сжег свою карту, мне сбили прицелы.
Сломали мне крылья, когда я родился,
И кто виноват что я здесь очутился?
Рождение в муках и в муках вся жизнь
В больших городах пред скоплением машин.

Мы все живем в Антиутопии!

Мне с детства внушали, что думать грешно
Однако похоже мне не повезло
Рассудок кричит и бьется меж кранов
О пыльные стены заброшенных храмов.
Вчера мы давили своих же людей
Сегодня боимся внезапных смертей
А позавчера нас всех просто убили.
Мне страшно здесь жить, страшно жить в этом мире.

Мы все живем в Антиутопии!

Мы сами раздвинул ноги природе
И это сказалось на нашей погоде
Кислотные ливни и таянья льдов,
Сдыхают деревья. Мир просто готов.
Здесь золото цениться больше чем жизнь.
Одним запах нефти – другим лимузин.
Они вместо хлеба едят кокаин
Но радость уже не заглянет и к ним.

Мы все живем в Антиутопии!

Агрессия снова рождает агрессию.
Войну не забудут – ведь это весело
И пьяный солдат возликует не раз
Выбивая прикладом надежду из глаз.
За место морали у нас есть реклама
И господин президент вместо мамы
И ящик пустой нам теперь лучший друг.
Ты смотришь и чувствуешь жизненный зуд.

Мы все живем в Антиутопии!

Бывает, мне кажется - это приснилось,
А я просто ангел, попавший в немилость.
Я выкинут с неба был и забыт
Но я не уверен, и плачу навзрыд.
И этот мир страха, потери и пыли
Был создан до нас. Нас здесь приютили.
Никто наверняк ничего не узнает.

Господь если это кошмар – пусть растает!

Типа позитивное регги (гитара, бонги, там-тамы, добавить трубу и тромбон по вкусу)

Кончился дождь
Начался град
Сижу я на кухне
И  этому рад
Мне пофиг на всё.
Я на все сто забил,
Огромный косяк
И его закурил.

Оохохохохо… Пых! Начался град…
Охохохохо… Пых! Пускай он идет…

Ночь проходит в раздумьях,
День в суете. Погребает нас жизнь
В пустой мутоте.
Но пока тлеет Ява,
Нам на это плевать.
Когда в сердце Ямайка
И не хочется спать.

Оохохохохо… Пых! Начался град…
Охохохохо… Пых! Пускай он идет…

Завтра будут заботы.
Завтра надо вставать.
Как всегда очень рано
И с собакой гулять.

Но сейчас очень глупо,
Нам об этом грустить,
Коль осталось хоть что-то,
будем это курить.

Оохохохохо… Пых! Начался град…
Охохохохо… Пых! Пускай он идет…

В мире хлама до черта,
Каждый сам себе брат
Вереницы, когорты
Дьявольских барикад.
И злодейство в почете –
Так было всегда.
Но когда еще хапнул
– это все ерунда.

Оохохохохо… Пых! Все долбИт град…
Охохохохо… Пых! Пускай он идет…

Стало вдруг очень тихо,
Регги больше не прет.
Старина Марли Боб
Много лет не поет.
А мне по барабану,
Ведь я знаю сейчас.
Даже если умрем –
не покинет Джа нас!
 
Оохохохохо… Пых! Кончился град…
Охохохохо… Пых! Я и этому рад…

А когда встанет Солнце
И придет отходняк
Пара кружечек чаю –
И спадет депересняк.
Тем кто волен и весел,
Тем кто знает предел
Тем грешно забываться, 
Убегая от дел.

Оохохохохо… Пых! Где-то щас град…
Охохохохо… Пых! Пускай он идет…

Типа мрачный готик-рок, (либо скрипки, флейты, органы и прочие готишные фетиши)

Ночью тьма опускается плавно,
И  кошмары лезут из щели
Герои улиц гибнут бесславно,
И молчат закрытые двери.
Страсть сплетает тела,
Вдохновение посещает,
Ночь это только Луна…
Белый диск душу грызет и терзает

А я не люблю спать ночью,
Для сна есть лучшее время.
Кто придумал законы такие
Теорему людского племя?

Луна смотрит на нас и тихонько смеется.
Кто-то пишет роман, кто-то просто напьется.
Кто-то смотрит ей вслед, кто-то искренне плачет,
Кто-то знает ответ, ну а кто-то иначе…

А я не люблю спать ночью,
Для сна есть лучшее время.
Кто придумал законы такие
Теорему людского племя?

У Луны много дел, она озаряет,
Пугает, поет и в молчанку играет,
Ей плевать на час, дату и даже погоду
Выплывает бесстрастно к вышине небосвода.

А я не люблю спать ночью,
Для сна есть лучшее время.
Кто придумал законы такие
Теорему людского племя?

Ночью дышится вольно…
Ночью дышится вольно…
Ночью дышится вольно…
Ночью дышится вольно…
Ночью дышится вольно…
Вольно…

Тяжеленький такой рамштайноподобный индастриал ( соответственно рамштайноподобный саунд )

Вавилонская башня стоит, как стояла
Сотни, тысячи лет – ей казалось все мало
Слишком крепкий, пожалуй, заложен фундамент
Ей не страшен ни глад, ни чума, ни парламент.

Вавилонская башня возносится выше
Уже в Городе нет ни одной прямой крыши
Пики храмов пытаются выстрелить в небо,
Не дождавшись священного, высшего Гнева.

Эта башня в проекте была вовсе без крыши.
На ступеньке последней подвальные мыши.

Языки помешав и разбив на наречья,
Первый столп уже сгнил где-то там в Междуречье.
Только башня жива, ее стены как мины,
Что тихонечко ждут, а века идут мимо.

Да порою на башню всходили пророки,
Только люди не могут усвоить уроки.
Всяк, сошедший с нее, нес слово Любовь
А толпе почему-то всегда слышалось Кровь
.
Эта башня в проекте была вовсе без крыши.
На ступеньке последней подвальные мыши.

Вознестись на нее – это ой как непросто.
На ступенях полно шагов прошлых коросты.
И истоптанный путь не всегда самый верный
Очень жаль, что свернуть страх мешает безмерный.

Прошагать к Небесам невозможно гурьбою
Только сам, в одиночку, в примиренье с собою.
Почему только Он признать это не хочет,
Почему гонит всех по ступеням? Хохочет...
Через тернии к звездам, сквозь лишенья к надежде,
С осознаньем того, что все будет как прежде.
С отрицаньем того, что все будет как прежде.
С восхищением тем, что все будет как прежде.
С примерением с тем, что...

Эта башня в проекте была вовсе без крыши.
На ступеньке последней подвальные мыши.
Подвальные мыши...


Типа рэп (не люблю этот стиль, но для полноты картины не помешает… музыка… да какая уж тут музыка – тут ритм, и тот кстати хромает)


Один мой друг умирает от сифилиса, немного грустно, но в принципе независимо от того хороший он человек или нет, ему уже не нужен ни доктор, ни свет. Другой мой друг пьет по-черному, в вине его истина, его философия, его мировоззрение, его утопия, его кошмар и его же блевотина. А третий друг захлебываясь жизнью, спешит оторвать побольше кусок и если понадобится он сдаст нас всех, добывая себе пожирнее паек.. Так вот еще есть друг, у него другая тема, он не может заснуть, у него в мозгу гангрена из неудобоваримых и не пережеванных мыслей, у него сознание в одной точке зависло. А еще один друг вытянул билет счастливый, так везет как ему не везет никому в мире, у него могла быть дача или может быть машина, но все дело в том, что он увы не секс-машина и везение свое он променять каждый час хочет чтобы сделать длиннее, то что у него короче.

Да! Мои друзья – это я сам…
Да! Их мучит водка не  нарзан.
Да! Но если скажут, мне меняй их на других
Я в морду плюну этой нелюди без побуждений злых.

Еще есть один тоже славный кореш, он дергает глазом при словах «уколишь», «нарком», «ломота», «кислота» и «баянисты» он несчастный человек, из тех кто всем ненавистны. На нем выжжено клеймо, что он сеет заразу, преступность, разбой, что таких надо сразу… Сразу когда родились закопать, как можно глубже или всем миром распять. Еще есть тот, кто хочет быть сильнее, выше других, но его воля дряхлеет, с каждым днем уступая себе то в том, то в этом он не станет Королем, будет просто тихим эхом. Еще есть знакомый, который как-то летом просто ушел, не спросив ничьего совета, просто залез в теплую ванну, и как в песне затянулся дымом марихуаны, и как в песне у него были глаза волка. Суицид есть грех деструктивного толка. Ну есть и еще один, этот парень сильно тужит, оттого что с головой крайне редко дружит, он все больше и сильнее погружал сознанье в хаос, выражалось поначалу это в нервном ритме пауз, поначалу это все нам казалось несуразным, а потом в друг за ним со звуком мерзко-влажным стали летать дикие глюки, пауки, тараканы и какие-то крысюки. Он сейчас совсем один, он всегда спит при свете, он не знал куда придет размышляя о расцвете декадентской чушни и крахе кумиров, он не знал что нельзя жить лишившись ориентиров.

Да! Мои друзья – это я сам…
Да! Их мучит водка, не нарзан
Да! Но если скажут мне меняй их на других
Я в морду плюну этой нелюди без побуждений злых.

Они все сами на себе замкнуты, каждого сгубил какой-то свой грех, но не важно это все, ведь когда мы собираемся ничто в мире не задушит нас смех. Когда мы орем – это пение ангелов, когда грустим – мировая скорбь, а как со стороны все это выглядит лучше не думай. Лучше отбивать дробь чечетки безумной да по дороге жизни. Грешить по чуть-чуть и готовится к тризне. Иногда забывать, что тебе это сниться, иногда раскрывать пошире глазницы, иногда предавать, иногда покупаться, иногда убивать, пусть в мечтах, но стараться, иногда подставлять свой лоб под удары иногда смолить, превратясь в кочегара, иногда разрубать в тлен старые связи, иногда покупать в аптеке колдовские мази. А иногда просто уверить в разум безумия, и радостно вписать себя в жизни полоумие, ведь если смысла нет, то к чему тогда стремиться? Ведь если все умрем, то зачем тогда родиться? Неправда, что жить без наркоза нельзя… Можно! Когда с тобой есть друзья.

Да! Мои друзья – это я сам…
Да! Их мучит водка, не нарзан
Да! Но если скажут мне меняй их на других
Я в морду плюну этой нелюди без побуждений злых

Но если кто-то сегодня, завтра или в среду вдруг как бы невзначай припрется к обеду, вывалит на стол свою кучу дерьма, он получит достойный отпор, дружба в злобе сильна. Когда он будет корчить из себя Главу Мира, укажет свою правду,  нарушит стерильность эфира, которым мы дышим, которым мы живем, мы его вместе от себя отобьем. Придет ли большой злой дядька с дубинкой, придет ли богатый купец с даров корзинкой, упадет ли с неба мудрец с правдой за пазухой или священник с красивыми фразами или любой другой кто скажет: «Вы зло!» - кто бы он ни был, ему не повезло  Когда он поведет дружным строем нас к Счастью, вытащит из грязи обзовет нас ненастьем, когда будет лезть туда куда не просили, мы – грязная рвань, предстанем в своей силе. Никогда никого мы не били первыми, никогда просто так мы не были нервными, да мы жили не всегда и не везде по закону, но Добро отличали от Зла по наклону в малейшую сторону влево иль вправо. Да мы губим себя – но это наше право!

Да! Мои друзья – это я сам…
Да! Их мучит водка не нарзан
Да! Но если скажут мне меняй их на других
Я в морду плюну этой нелюди без побуждений злых

Типа нежно-лиричное (Сопливое конечно, но искреннее…  Здесь нужно только пианино)

Она была зеркалом. Он был человеком.
Бездарная сказка нелепого века.
Не умел он любить. Она научила,
Хотя поначалу любовь их горчила.
Любовь обжигала, пьянила как спирт
Они забыли о людях, забили на флирт,
Писали стихи и слушали песни
И дороже всего было их время вместе.
Случилось все осенью, холодно было.
Человек был смешон, это было красиво.
Они  были рядом и часто ругались,
Но все лишь затем чтобы после смеялись.
Затем были ночи и светлые утра
И им не нужна была Камасутра.
Их страсти хватало на тысячи дней…
Им так казалось… Он думал о Ней.

Зеркало слишком долго хранило всю память
О тех кто ушел, кто теперь уж не с нами,
О тех кто был рядом, с кем было светло,
А человек злился, ведь былое мертво.
Он бил по остаткам былых отражений
Он чистил ее… Бился с воображеньем.
Она ненавидела все его планы, 
Карьеру и ровность, друзей-хулиганов.
Но он не менялся, он жил как и  прежде,
Хотя она не теряла надежду.
Он был очень милым… Подарки дарил.
И искренне ночью один он бродил.
Она ожидала ответов, звонков,
Приездов, объятий, поцелуев…Шлепков…

Он бил ее душу и себя истязал
Но им все казалось – длится сказочный бал
.Под музыку сладкую в красной рубашке
Он ее поднимал… И от счастья мурашки
По шее ее и спине пробегали
И что это игра хорошо понимали.
Но все было слишком уж гладко и ровно
Ей нужен был Воин, а не Царь без короны.
Но он ей светил и она отражала
Всю ласку и нежность кривого кинжала.
Они не хотели чувствовать боли,
Но все же спросили у неба «Доколе?»
Настало вдруг лето… Они потерялись…
Еще раз пятнадцать чуть не разбежались.
Но снова мирились, скрипели зубами,
И щедро делились счастья дарами.

Потом он ушел. Пусть не сразу, не смело.
Он рядом с ней был, она видела тело,
Но не видела душу, не слышала правды,
Хотя он и старался, сочиняя тирады…
И снова уж осень… И холодно будет…
Друзья посочувствуют и забудут…
Он все ей сказал, а она хоть и знала
Но принять не могла… Узнавала…
Узнавала в нем прежнего, несшего свет,
Укрывавшего ночью в клетчатый плед,
Способного разом закрыть от всего.
Узнавала былое... Чуяла своего…..

Ну а он хоть и был не таким уж подонком,
Сам рассудил, что был просто ребенком.
Поспешившим и жадным до чужого тепла.
Он любил так впервые… Он ведь знал, что Она…
А впрочем уже все не очень то важно
И можно в глаза, так красиво отважно,
А можно в обход, что надежней, вернее,
Но что было у них, они тронуть не смеют.
Любовь догорела, остался лишь дым
И снова их душам плавать одним
И снова Луна, снова горькая водка,
Советы подруг и заткнУтая глотка.
Ей  холодно, больно… Он ей сострадает…
Остатки разбитой любви собирает.
Зеркало треснуло, хрупкая штука,
Останется память… И злая наука.

Типа классическая рок-баллада Оно же типа последнее.

Я иду вперед по своей дороге.
Потеплее одет и обутые ноги.
Вчера споткнулся о горе,
Сегодня о радость.
Заел сахаром соль,
Ощутил во рту сладость
Справа Ангел молчит
Слева бесится Демон
Зазевался на миг,
Вспомнил Бога…
Где Он?

А Душа улетела с парами
Молчит мой спутник Грех
Километры срослись с годами
Я иду вперед, а не вверх…

На дороге бывает и страшно, и людно.
Кто идет как герой, а кто просто паскудно.
И дорога одних вся извилась змеею
А дорога других поросла уж травою.
Были те кто идя не свернули ни разу,
Были те кто хотел пересечь ее сразу
Были те кто вели толпу за собою
Есть прервавшие путь,
Есть цари и изгои.

А Душа улетела с парами
Молчит мой спутник Грех
Километры срослись с годами
Я иду вперед, а не вверх…

Когда встал на дорогу впервые не помню,
И не помню куда иду.
На дороге весною всегда снег тает,
А зимою шагаю по льду.
На дороге встречал и тех кто старше
И тех кто в мощи безбрежной слабей.
А в конце же всякий свое обрящет
Ведь не зря же он шел по ней.

А Душа улетела с парами
Молчит мой спутник Грех
Километры срослись с годами
Я иду вперед, а не вверх…