Сейчас в обществе, особенно среди молодёжи, появилась педерастическая мода всячески хулить современные порядки, и наоборот,  на все лады восхвалять канувший в лету Советский Союз, как великую и могучую страну, якобы все делавшую для человека. А что, собственно говоря, обычному нормальному человеку нужно для счастья? Ответ прост – еда, алкоголь и секс – больше ничего. Так как же можно хвалить СССР, если в нём как раз с едой, алкоголем и сексом было из рук вон плохо?     

Итак, еда в Стране Советов.

Людоедский девиз «пушки вместо масла» в Советском Союзе был реализован в полном объёме и притом буквально – сливочное масло было дефицитом, да и стоило оно 3 руб. 40 коп. за килограмм (1 сорт, жёлтое, без воды) и 3 руб. 10 коп. (2 сорт, белое, с водой), но даже второсортное масло не каждый мог позволить себе купить. Поэтому главный гарнир советского человека – вермишель – смазывали маргарином, изготовленным из лёгкой нефти и олеиновых кислот, а сливочного масла клали минимум – для придания мучному чуду хоть какого-то вкуса. Вермишель и серые макароны были без яиц, и во время варки за ними было необходимо неусыпно следить, чтобы продукт не переварился и не превратился в отвратительную кашицу, которую потом даже маслом не удавалось сдобрить.

Молоко, и бутылочное и бидонное, разбавлялось не кипячёной водой (как положено по ГОСТу), а сырой и его употребление часто приводило к поносу или запору, если молоко не вскипятить. Творог можно было купить только на рынках по вдвое  завышенной цене, и продавали его не на килограммы, а на гранёные стаканы из-под самогона. О твёрдых сортах сыра и говорить нечего – вместо него были обычные пустые полки, а если окольными путями и удавалось где-то раздобыть такой сыр, то нарезался он очень тонкими ломтиками, чтобы создать видимость большого его количества и чтобы каждый в семье смог хотя бы попробовать данный продукт, не говоря уж о том, чтобы полноценно поесть.

Первый деликатес, употреблявшийся по праздникам – шпроты – существовал в свободной продаже только в Риге, Таллинне, и Одессе, и на Новогодний стол доставался по блату, через знакомых в магазинах, райпотребсоюзах  или ОРСах. Наряду со шпротами, основным показателем достатка советских семей являлась частота готовки салата «оливье», но один из его необходимых ингредиентов  –  зелёный горошек – продовольственные власти выбрасывали на прилавки  только перед праздниками, отчего в очередях за ним дело доходило, порой, до смертоубийства.  В городе Горьком, к примеру, пожилую женщину, взявшую про запас три пол-литровых банки, пырнули ножом прямо в очереди (об этом писала «Комсомольская правда»). 

Рыба для жарки была двух видов – хек и минтай, которые специально разводили в определенных местах Атлантического океана для советских траулеров, поскольку рыба эта дешева и советскому человеку вполне по карману. Сельдь упаковывалась в деревянные бочки и железные банки, всё содержимое которых необходимо было  съедать сразу после того, как удавалось достать, поскольку рыба очень быстро тухла. Форель советские граждане видели только в передаче «В мире животных».

Из курятины существовали исключительно синюшные, неувариваемые пташки, урвать которые, несмотря на их сомнительные вкусовые качества, тоже было сродни ратному подвигу. Посему люди, таки доставшие их, были абсолютно счастливы, а синие куры от этого стали именоваться «птицами счастья». Это о них, в своё время, группа «Машина времени» написала песню «Птица счастья цвета ультрамарин». Но чаще вместо этих птиц удачи в продаже появлялись т.н. суповые наборы – ассорти из костей обыкновенного мамонта по рублю за пакет.

С мясными продуктами дело тоже обстояло не ахти. Колбаса в СССР производилась трёх разновидностей: варёная без сала по два десять (докторская, молочная, останкинская – абсолютно всё равно как назвать), варёная с салом по два сорок (любительская) и так называемая «сухая» по шесть пятьдесят, позже по семь рублей. Но если варёнку ещё можно было как-то отхватить, выстояв километровую очередь и выслушав оскорбления от красномордой продавщицы, то шансы увидеть «сухую» колбасу были только на свадьбах и на похоронах. Нарезалась она по тому же принципу, что и сыр – чтобы через кусочек можно было видеть Солнце.  От всенародной нехватки колбасы появились поговорки: «Искать днём с огнём» о сухой колбасе, и «шаром покати» о вечно пустующих колбасных отделах гастрономов. 

Правда к 1987 году, когда заработала «Продовольственная программа», партия выпустила для народа дешёвую колбасу под торговой маркой «Шахтёрская» всего по рублю пять копеек за килограмм. Благодаря пищевым добавкам она хорошо пахла, однако есть её в магазинном виде было невозможно из-за состава: молотый картон, целлюлоза, крахмал и карбонат кальция. Колбасу приходилось жарить, потому как жареный картон вкуснее, чем сырой. К сожалению, в процессе жарки выделялся настолько отвратительный запах, что его могли выдержать только голодные студенты ВУЗов и учащиеся ПТУ, которые этой колбасой и питались.     

Непосредственно сырое мясо было в стране двух видов – свинина по рубль девяносто и говядина по два десять. Но существовало оно в торговой сети чисто теоретически, и если у вас не было родственников  в деревне, откармливающих бычка или кабанчика, то о вкусе оного продукта лучше было забыть, чтобы не бередить ни желудок, ни душу. Так в Саратове, к середине 1970-ых годов выросло уже целое поколение людей, неспособных отличить свинину от говядины, поскольку они отродясь не видывали в своей жизни ни того, ни другого. Слово «шашлык» для них было чем-то далёким, загадочным и давно исчезнувшим как Атлантида.         

Более менее стабильно в Стране Советов работала кондитерская промышленность. Выпускались: «кара-кум», «мишка не севере», «солнечный зайчик», «гулливер», «гуси-лебеди», но эти конфеты были весьма дороги, до 6-7 рублей за килограмм, и позволить себе их мог не всякий, но даже несмотря на это они тоже были дефицитом. Чтобы как-то урегулировать ситуацию правительство пустило в народ слух о том, что шоколад якобы портит зубы. Таким образом власти надеялись на уменьшение потребления шоколада и конфет семьями побогаче, чтобы его нераскупленные остатки, могли прикупить семьи победнее, когда подсоберут денег. Но эта политика не сработала.

Печенье, в отличие от конфет, было одного сорта. И на развес и в пачках – рыхлое, водянистое, недопечённое и не в меру сладкое. Если такое печенье опустить в чай, то часть его, находящаяся в жидкости, тут же отпадала и утонула. Чтобы этого избежать, изобретательные советские люди придумали процесс превращения  его в галетное (которое было абсолютным дефицитом и находилось исключительно на складах Министерства обороны на случай войны). Обычное печенье выкладывалось на листы бумаги (лучше брать акварельную), такими же листами укрывалось и гладилось утюгом до утонения вдвое и выпаривания воды. Печенье выходило твердое и с хрустящей корочкой – так народ делал себе праздник. 

Яблоки и груши, которые не успевали пустить на «плодово-ягодное», через три месяца сгнивали самостоятельно, так и не дойдя до потребителя. А заморские фрукты, такие как мандарины и апельсины, в стране победившего социализма были как и День рождения – только раз в году, обычно под 31 декабря, и разумеется, мгновенно разметались проворным населением. А непроворное население на Новый год предлагало своим детишкам только распаренные сухофрукты и мультфильм про чудо-остров, на котором их ребёнок хотя бы виртуально мог «есть кокосы и жевать бананы, Чунга-Чанга». 

Кофе в СССР был всегда по 18-20 рублей за килограмм жареных зёрен (в зависимости от территориальной категории), однако народ, в основном, предпочитал растворимый кофе Одесского и Московского заводов. Но назвать его растворимым можно лишь с большой натяжкой, скорее «полурастворимым», «малорастворимым» или «квазирастворимым».  После заливки кипятком нужно было ещё пять минут разминать не растворившиеся комки ложечкой об стенку чашки, а потом уже смаковать, хотя  по вкусу это пойло напоминало кофе ещё менее, чем грузинский «активированный силос» напоминал чай.

И наконец, совсем плачевная ситуация в СССР была с овощами. В магазинах, торгующих ими, получившими в народе название «зелёных», царила полнейшая антисанитария, впечатление складывалось такое, что грязь здесь не просто не убиралась, а напротив, культивировалась. Хотя был и плюс – в этих заведениях никогда не было пустых прилавков, всё, и зимой и летом, было завалено гнилой картошкой и вонючей морковью. Квашеную капусту, привозимую в больших контейнерах, грузчики накладывали в лотки вилами, взбираясь на горы этой самой капусты в кирзовых сапогах, а потом простой инженер, служащий и рабочий спокойно её кушал. Конечно, только тот, кто не созерцал процесса.  Венцом «зелёных» магазинов являлись злые квадратные продавщицы с обязательным атрибутом – усами, причём усы эти, пожалуй, были единственной не гнилой растительностью на всю торговую точку. 

И как результат всего этого вышеперечисленного безобразия – советские граждане и гражданки были голодны, худы, серы лицом и мало какали.

Сейчас ситуация с питанием несоизмеримо лучше. Не будем брать в пример «Елисеевский», возьмём любой среднестатистический магазин: 30-40 сортов колбас, буженина, шея, окорока, балык, филе, копчёное сало, шпик, десятки разновидностей консервов, дюжина сортов чая и кофе, море шоколадных изделий, куча фруктов, горы свежих овощей и, в довершение, пухлые улыбающиеся продавщицы. И народ тоже, наконец-то, начал жиреть и жиреть хорошо, а ведь плотно набитое брюхо – это и есть главный показатель, что жить стало лучше, жить стало веселей.

С алкоголем и  сексом в СССР ситуация была аналогична продовольственной, но это уже совсем другая история.