Застебать человека, завсегда приятно, особенно если стебаемое существо считает себя умнее всех, так сказать, сильнейший мира сего.
Сегодня речь пойдёт о москвичах (не автомобилях). Сам я с Урала, и этим горжусь. Многие москвичи считают, что Урал – территория, между Казанью и Владивостоком. Стараюсь их в этом не разубеждать. Но это присказка.

Лето. Жара. Суббота. Лёгкое похмелье.
Звоню камраду.
- Серега, что делаешь?
- Проснулся, только, что.
- Погнали к воде, пиво попьём, чипсов поедим.
- Погнали. Один хуй делать нечего.

Беру гитару. Встречаю Серегу на Онежке. Таримся по полной пивом и другими прикалюхами. Выдвигаемся на Головинские пруды, Ехать куда-то дальше нет смысла. Располагаемся на берегу, благодать. Начинаем пить пиво, наслаждаемся выходным днём.

Напротив сидит компания – мочалки с мамами – празднуют выпускной. Аналогично нам пьют пиво, поют под гитару какую-то ересь.
Хватаю гитару, начинаю орать «По плану» ГРОБа. Компания заинтересованно смотрит, затем подходит одна из мочалок и предлагает присоедениться к ним.
Отчего бы и нет. Подсаживаемся к ним, находим общие темы, начинаем беседовать. Минут через тридцать, одна из мам спрашивает:

- Откуда вы, ребята?
- С Урала, - отвечает Серёга.
- Круто, у вас там персики растут, - блещет остроумием одна из мочалок.

Секундное молчание, затем Серёгу ломает пополам дикий и необузданный приступ хохота.
Бабы растерянно хлопают глазами, пытаясь осмыслить происходящие.

- Вы просто его за живое задели, - пытаясь сохранить серьёзное выражение лица, объясняю я, - Он раньше в колхозе по выращиванию персиков работал, именно в этот период, как раз сезон сбора урожая, поэтому мой друг и радуется, что ему не приходится заниматься этой тяжёлой и неблагодарной работой. Я же в это время, обычно в горы ходил, арбузы на скалах собирал, если год урожайный выдавался. Больная тема, в общем.

Мочалки с сочувствием смотрят на нас. Мне становится их немного жаль.  Решаю, всё-таки, рассказать им правду.

- На самом деле, вы не правы, персики у нас не растут и арбузов у нас нет. У нас, на Урале, вечная мерзлота, (Камрад, сквозь слёзы пытается прохрюкать, что-то членораздельное, дабы подтвердить мои слова) – Но данное обстоятельство, нам не особо вредит. Единственная неприятность - картошку выращивать сложно: приходится ломиком землю долбить. Отколупаешь пласт земельки, положишь в лунку картофелину, пластом, опять-таки аккуратно накроешь. Главное кипятком полить, не забыть, а то не приживётся. Самое страшное, если в процессе посадки, на бивень мамонта напорешься, они там по всюду торчат, его же пока выкорчуешь, семь потов сойдёт, и каждый год всё новые и новые из - под земли лезут, у меня уже весь огород в воронках.
Передвигаемся, мы, в основном на оленях. У зажиточных семей – целые табуны, у меня, у самого, три оленя: Машка, Пашка и  Гришка – племенная особь.

Тут одна из мочалок, напоминающая упитанную свиноматку солидных размеров, тряся четырьмя подбородками, встревает в разговор, при этом жировые складки её тела начинают ходить ходуном и лосниться.

- Мне двадцать шесть лет, - вещает она,- я этим летом, первый раз в жизни увидела живую корову. Я думала они размером с сербернара, а они оказывается огромные!

«Не больше тебя» - думаю я, вслух же говорю:
- Не знаю, где ты видела такую огромную корову, наверное она мутировала под воздействием геопатогенности среды. На самом деле, коровы не больше упитанного бультерьера, но бывают ещё декоративные, размером с болонку, их в стакан обычно доят. – У мочалок,такие глаза, словно я им вселенскую тайну открыл.

Серега показывает мне жестами, так как говорить не может по причине хохота, что пора завязывать светскую беседу и идти за пивом. Встаём, прощаемся, говорю, что беседа с такими образованными девушками, благоприятно сказалась на нашем интеллектуальном развитии, уходим. Больше я их не видел.

P.S. Рассказал эту историю одному своему московскому камраду. Он очень долго и залихватски смеялся, после чего спросил:
-А, правда, у вас, на Урале, повсюду бивни мамонтов торчат?
- Правда, я вот как поссать во двор выйду, обязательно за парочку запнусь, – отвечаю я. Мне не жалко, пусть позавидует.