Прихожу я раз к Стасу, а там сразу видно, что его крыса вернулась, потому что в комнате прибрано более-менее, на столе кой-какая еда, даже вроде картошка вареная стоит, а трупом не пахнет. Наверное, они его вместе куда-нибудь отнесли. Сама за столом сидит. С фингалом, как положено, но довольная, сияет. На столе же две бутылки вина. Только сели, видно. Вовремя подошел.
Выпили мы по стакану, Стас и говорит:
- Видишь, крыса моя вернулась, говорит, что жить опять хочет.
А крыса его сияет вся и целоваться лезет.
- А я, между прочим, - продолжает Стас, - ей не простил еще, что она мне изменила.
Выпили мы еще по стакану. Захорошели немного, только больше пить нечего. Стал Стас смуреть. Говорит:
- Ну что, овца, ищи еще на вино.
Та в туфель полезла, вынула три рубля. Больше нет, клянется. Я сбегал. Принес огнетушитель вермута. Смотрю, у Стасовой крысы под вторым глазом фингал наметился. Но ничего, не унывает баба. А сам Стас злой от недопития и все хахалями ее попрекает. Та и так, и этак пытается от темы уйти, а его только больше разбирает.
- Ты, - кричит, - сука, хвостом не крути, не выкручивайся в натуре. Что я, не знаю, что ль, что ты всем даёшь без разбора.
Тут, видно, ее задело за живое, она как закричит:
- Да, иду, потому что у тебя не стоит ни хуя.
И стала в позу. Приготовилась в челюсть получить. А Стас сначала к ней двинулся, а потом передумал и говорит мне:
- Так, значит, Алик, ей не наливай больше.
Крыса, само собой, стала Стаса упрашивать, умолять даже, просить, чтоб он ее пусть лучше ударит, но нальет.
Стас ни в какую. Стоит твердо на своем, потому что с характером мужик. Выпили мы по стакану со Стасом. Закурили мою "Приму", которую я как только пришел, небрежным жестом на стол кинул. Сидим, беседуем мирно, вспоминаем вчерашнюю поддачу в деталях, сколько было выпито и чего и с кем. Настроение у нас хорошее, потому что кайф пошел, а крыса сидит злая, выпить по страшной силе хочет. Потом Стас стал ей назло рассказывать, как я однажды на ночь глядя девушку к нему привел лет семнадцати. Крыса сидит и нервно курит свой "Беломор".
- Ничего, - говорит Стас, обращаясь ко мне, - скоро ее мужик освобождается, он ей старое вспомнит.
Крыса на Стаса ноль внимания. Тут у нас вино кончилось, и мы малость загрустили оба, а крыса оживилась и говорит:
- Ну что ж вы замолчали. Давайте еще рассказывайте, каких вы сюда баб водите и как их ебёте.
- Не твое, сволочь, дело, - справедливо возражает ей Стас, - водили и ебать будем.
Теперь она веселиться над нами начала, что у нас выпить нечего, а Стас на мировую пошел и говорит:
- Ладно, не выдебывайся ты, а давай лучше придумай, как нам еще вина хапнуть.
- А, - говорит крыса, - теперь я придумывай. Я-то придумаю, а ты, кобель, сюда шкур наведешь.
- Не понтуйся ты, в натуре, - кричит ей Стас, - говори, где денег достать.
И уже чувствуем мы с ним, что опять скоро выпьем. Пошла она, а вскорости возвращается с вином, но и с сыном. Где-то лет пять пацану.
- Это от первого мужика у нее, - объясняет Стас, как будто я не знаю.
Сели мы выпивать. На столе картошка, консервы, рыба даже, жареная треска. Все путем. Вот что значит баба дома. А сынок ее, между прочим, под ногами у нас все крутится, кричит благим матом и на нервы страшно действует. Не поговоришь из-за него толком. Стас терпел-терпел, потом говорит своей крысе:
- Успокой щенка, а то я сам его успокою.
Та наливает пол-стакана и дает ребенку. Тот давится, но пьет, а потом не то что успокоиться, а наоборот, еще хуже разошелся. Вообще, можно сказать, одурел малый. Стал всех за ноги дергать, кусаться. Стас тут как закричит на крысу:
- Забирай ты своего ублюдка и давай чеши отсюда, пока я добрый.
Та смотрит, на столе все равно выпить ничего не осталось, чего тут с нами делать без вина, собралась и ушла. Только она вышла, я у Стаса спрашиваю:
- Слушай, Стас, а как ее мужик подсел, расскажи.
- Да понял ты, - рассказывает Стас, - он только откинулся, ну, стали они с одним другом выпивать. Распили бутылку водки на двоих, которую ее мужик покупал, а он и говорит товарищу, что, мол, теперь отдай, что выпил. Вальты пошли, точняк. У друга шары полезли, мол, как же я тебе ее верну. А тот вынимает штырину и в бок ему ее вставил. Такие дела.