Не каждому живому человеку даётся возможность провести ночь в морге. Морг, как и роддомом, одно из самых закрытых медицинских учреждений, в одном нас принимают на этот свет, в другом готовят к закапыванию попутно надругаясь над кишками. Вся работа нашего морга сводится в основном к бальзамированию покойника, дабы он хотя бы три дня не источал характерный запах падали и выглядел более-менее достаточно кошерно.

В прозекторскую можно попасть только двумя способами: пешком или на носилках, ногами вперёд. Люди там работают необычные, на первый взгляд больные на всю голову сущие отморозки, но стоит с ними немного пообщаться и понимаешь что они почти ничем не отличаются от остальных. Возможно, они гораздо здоровей нас всех. Мне тоже одно время очень сооблазнительно было поработать в морге, привлекала медицинская романтика, ненапряженный трудовой график (день через два, по семь часов на смену) и финансовая сторона вопроса естественно.

Морг в нашей больнице представляет собой маленькое одноэтажное здание, в двустах метрах от основного корпуса, за церковью. Внутри четыре помещения - “прихожая комната” - место, куда складывают свежих и не очень покойников, для чего специально оборудована кафельными лежаками. Прозекторская – тут всё просто: секционный стол для вскрытий и бальзамирования из нержавейки, под ним всякие банки, шланги, кровососы и прочая проффесианальная поебень, деревянный стол для напесания отчотов, стул (чтоб сидеть). Санузел – раковина, унитаз. Гримировочная – стол, скамейка в углу, тумбоча с ахсексуарами для макияжа, пара пустых гробов.

Говорят – уровень проффесионализма мастера прямо пропорционален количеству загубленного им оборудования, в случае с медиками – количеству убитых пациентов. Скажу прямо – наши врачи самые пездатые!!! Небыло и дня чтобы кто-нибудь не сдох и мне не пришлось бы его вывозить. Так я познакомился и подружился почти со всеми сотрудниками морга, пьянствовал с ними, слово за слово, как-то получилось так что я поспорил, что не испугаюсь посторожить трупики ночью, на ящик пива.

А мне-то хули, я тогда ещё был беззаботным распиздяем-петеушником, начитавшимся веллера. Я перспективе переночевать в морге только обрадовался, долбоёб. В назначеный день взял с собой только “три топора” и сухареков на закусь. Санитар, как и договаривались, запер меня, чтобы я не сбежал опорочив гусарскую честьбля, и ключ как и положенно оставил у охранека в приёмном покое, на случай если кто сдохнет.

Походил, осмотрелся, открыл вино. Поначалу неуютно как-то ощущалось, затем привык. Сижу пью, букеты помещения и портвяжка только взаимодополняются, послевкусие – блевать охота, но я зубы сжал – ни капли врагу! Сухарики схрустел, скучно... Пошол покойников понаблюдал, хоть-бы кто шевельнулся, ручкой бы махнул, поспокойней было бы. В морге три напасти – вонь, холод и скукотища. К запаху и прохладе леденящей привыкаешь по немногу, а вот развлечься нечем и спать кстате негде. На секционном столе твёрдо и холодно, в гробу тесно и неуютно нихуя, кое как сел не стул, облакотился и дремлю.

Сквозь сон слышу шорох, думаю, крысы? Призраки? или началось... Таки решили меня разыграть... Выглядываю в темноте в прихожку и тихонечко спрашиваю: “эй...” Тут же возле уха резко раздаётся утробный крик У-У-А-О-Э-Э!!! и что-то грохочет. Я с трудом подавляя позывы к дефекации подрываюсь в сортир, а оно видать подавляя тоже, бежит на улицу. Просрался, взяв в ладошу нож резекционный, аккуратно выглядываю из клозета. В прихожке на полу носилки валяются и два новых тела. Одно голое, другое – постовая медсестра из терапии. И слышу, та что убежала, возвращается с охранником, он ей втирает “да наступила в темноте на грудь покойницкую, сама понимаешь, лёгкие сжала, воздух вышел через гортань и отсюда звук, ну гляди, нет тут никого...” Затем он один, (та коза откачивать сестру стала) заглянул во все помещения, в том числе в гримировочную, куда я спрятался и руку мне пожал.

После их ухода похулиганил чуть-чуть, бирки на ногах местами поменял, улыбку довольную свежему трупу сделал пластырем и успокоился. И вот тут стали приходить ко мне призраки давно умерших людей. Поболтал я славненько со многими. Жопенгауэр говорил витиевато, умно и хитро морщился. Омар хуям оказался обычным хачиком, какие овощами торгуют на рынке, даже говорил “сущай брат, не понимай по руски”. Высоцкий всё канючил на дозу, театрально так, убедительно, дал бы ему полтаху, если бы мог. Джек лондон сказал что на клондайке теплей и предложил “ёбнуть по двести”, но тут прокукорекали педорасы и все мои посетители исчезли.

Вот скажу вам как на духу: надо посещение морга сделать обязятельным для всех живых, наряду с армией и школой. Там многое понимаешь, становишься умнее и старше, серьёзней.