Я не люблю курортных романов. Ну не люблю, и все. Не буду оценивать, кому-то нравится такой вид спорта. Мне нет и пиздец.

А с Катькой я познакомился специально чуть пораньше, в апреле где-то, чтобы потом вместе съездить отдохнуть. Забурились на Черное море, ебемся день и ночь, купаемся, на парапланах катаемся, с трубкой плаваем, в «горы» ходим, верхом на местной фауне фоткаемся, ну, весь нехитрый курортный набор. Так прикольно играть в цивилизованных людей. Здороваться каждое утро с другими отдыхающими, пиздеть про часы, украшения, парфюм. Не запирать номер, шмотки на лежаке оставлять, а после обеда их там находить. Вот это в моем понимании отдых. Поэтому, когда Катька не нашла свои тапочки, это было ЧП. Она просто охуела. Как так?

- Спохмель, - говорит, - это не мои тапочки!

Я смотрю, и, правда, не ее. У нее были такие розовенькие, с бабочками, и серебристые подушечки под плюсной. Я их назвал «ортопеды». А эти полностью серебристые, и простенькие, закрытые и остроносые, вообще без прибамбасов. Мы пошли на ресепшн, попросили написать объявление, кто, мол, случайно оставил тапочки, обращайтесь, пожалуйста. Никто не заявил. Катька их и не носила. Один раз надела на день Нептуна. Ну, заявлено было как коктейл пати у бассейна, но я жёппой почуял, что будут макать, и совсем хорошую одежду решили не надевать. Тапочки эти серебристые как туфельки смотрелись вполне.

Окунули всех, сначала бап, потом мужиков, поспешивших их выручать. Вылезли, вытащили прекрасную половину человечества в мокрых платьях, я с удовольствием отметил, что у Катьки самая пиздатая грудь, все равно. Так ей и сказал. Она аж зажмурилась от удовольствия, и прям-таки упала в мои объятия. В пати был объявлен перерыв перед горячим, чтбы переодеться. Кто как стали расползаться по номерам, а я свою Катьку в охапку и пешком по лестнице наверх. Она такая легкая в этот день была. Я, казалось, мог бы ее на Эйфелеву башню так втащить. Не иначе, как любовь гнала меня! Ну, опоздали мы немножечко к шашлыкам, что тут такого?

А тапочки в номере оставили, когда уезжали.

Хорошо, что процесс акклиматизации на родине начался заранее, еще в тамошнем аэропорту. Как обычно, самолет не подали, рейс отменили, а нас разместили в местной гостинице. Что-то пришлось достать из чемодана, а там прямо сверху лежат Катькины новые тапочки. Мы решили, что это не в меру усердные и не очень грамотные по-английски служащие помогли нам дособрать чемодан. Катька надела их после душа, на прощание, в последний, уж на этот раз точно, раз. Только собрались насладиться доставшейся еще одной ночкой отпуска, как вдруг позвонили и сказали, что самолет таки вылетел к нам, можно собираться. Опять повезло. На этот раз тапочки положили в пакет, написали адрес, приложили пространное письмо,  заплатили, отправили в отель по почте. Ну, выпендриваться, так выпендриваться. Последний день в раю.

Каково же было наше удивление, когда через неделю мы получили (да, мы. Из аэропорта поехали сначала ко мне, а потом как-то и остальные Катькины вещи ко мне переехали) посылочку. В которой были все те же самые тапочки. Судя по штемпелям, эти лохи в аэропортовской гостинице перепутали прямой и обратный адреса, и отправили их мне.

На родине уже и запас благородства иссяк, да и тапочки неплохие, и воспоминания они навевают только приятные. Короче, оставила их Катька себе. В бассейн в них стала ходить, в солярий, еще куда-то. Они все-таки пляжные, для домашних жестковаты. Дома она их не носила. В одном из этих мест познакомилась с теткой крутой, та взяла Катьку на офигенную работу. Даже жалко было отказываться. Нет, ну надо ж быть честными. Какая работа, если Катьке скоро в декрет.

Вот, чего не люблю в бабах, так этого их фетишизма и идолопоклонничества. Ну, нельзя так зацикливаться на одной вещи. Тем более какие-то ставки делать. Ну, да ладно. Слушайте уж. Щас еще одну ёбну для храбрости. Эх….Я тогда подумал, ну да хуй с ним, мол, чем бы дитя не тешилось, если ей так нравится….

Катька решила, что эти тапочки теперь ее талисман. Каждый раз когда в консультацию ходила брала именно их. Тряпочки все свои возьмет, карточку, и в отдельный пакетик тапочки. Наступил какой-то срок критический, ей предложили полежать недельку. Ну, естественно, в больницу именно эти тапочки взяла. Пока они со мной, все у меня будет хорошо.

Звонит. Вся в слезах. Срочно забирай меня отсюда, прямо сейчас, все бросай, не могу, хныыыыыыыыыыы. Что в этом деле может быть? У меня все оборвалось, ну, пиздец, думаю. Выебу всех врачей, блять! На неделю им нельзя женщину поручить! Блять, лучше бы дома лежала. Прилетел, хуй знает как, по городу в середине дня. Она уже внизу стоит. С животом. Ну, уже не так страшно.

- Что случилось? С ребеноком все в порядке?

- В порядке….

- Анализы плохие? Лежит неправильно? Резать будут?

- Нет, все нормально….

- Врачи плохие? Кормили плохо?

- Хорошие врачи…

- Так что, Катюш?

- Знаешь, Спохмель, у меня один тапочек украли….. Хныыыыыыыыыыыыыыыыы….

Нет, смеяться я не стал, но очень обрадовался. Вот, думаю, хуйня!

- Поехали домой, ладно. Найду я твой тапочек.

Взял второй тапок для образца, поехал в больницу. На меня там как на придурка смотрели. Я всех нянек обошел, со всеми сестрами поговорил, со всеми пациентками пообщался, денег обещал. Таких, за которые 100 таких тапочек можно купить. Нет его. Мистика.

Приехал, говорю, пока не нашел, но завтра другая смена будет, они-то точно знают.

Назавтра сначала пошел к знакомому армянину сапожнику, говорю, сделай такой же. Он взял тапочек, смотрел-смотрел. Не знаю, говорит, такого материала. Ну, из похожего сделай. Парень, ей-богу, вывернулся наизнанку, сделал 100% копию, но материал видно, что не тот, в глаза сразу бросается. Даже забирать не стал.

Катьке сказал, что не так страшно, один-то остался. Он и будет тебе счастье приносить. Давай, говорю из того платья, в котором тогда купалась, сделаем ночную рубашку или халатик, в нем будешь везде ходить. Сделали, конечно. Но каждый раз, когда он его надевала, прям видно было, как она мысленно причитает, где ж ты мой тапочек единственный. Я ей, ты про ребенка думай, а Катька только вздыхает.

Ладно, детали опущу, кто там бывал – представляют, что это было, кто не бывал – то ну его нахуй. Не приведи, Господь, вам такого. Детей больше не будет. Погодь, я еще налью.

От Пряжки еле отмазали ее. Я и в ЗАГС Катюшу уже почти затащил, а там опять истерика. Мол, это все потому что во грехе, и всякая такая муть, это все из-за тапочка, сейчас уже все ни к чему, хорошо, что не поженились, ухожу от тебя. Давай еще по одной. Блять, что-то я зачастил. Не, не могу больше. Я на сегодня пацтол. Не пацтул, а пацтол. И ниибет.

* * * * * * * * * * * ** * * * * * * * * * * * * * * * * *

- Лейтенант! Вы, охуели, военный! Формы доклада не знаете? Сколько времени служите!

- Вашвсокородье, специальная инструкция номер «без 7-ми 64» требует немедленно обратиться непосредственно к начальнику удаленной разведки, в его отсутствие исполняющему его обязанности, то есть к вам, товарищ полковник. Нахожусь на службе во вверенном Вам подразделении три и пять двенадцатых периода.

- «Без 7-ми 64»? Это по утерянному оборудованию?

- Так точно.

- Угу. Где на этот раз? – Полковник застегнул свой голубовато-серебристый мундир, сел за стол, и начал что-то набирать на клавиатуре. Применение голосовых команд при действиях по инструкциям «64» запрещалось.

- Желтый карлик. – лейтенант протянул начальнику пластину.

- Четвертая? – полковник служил в разведке только второй период, и хотя делил всех подчиненных на тех, кто служил до него и пришел после него, надо отдать ему должное, в работе не стеснялся задавать вопросы и низшим по званию. Сейчас не до тщеславия, Желтый Карлик очень далеко, надо успеть.

- Операции с применением «минус 7» на четвертой не проводились, на ней работа полностью свернута. Это на третей. Один комплект «минус 7» утерян 670 периодов назад при эвакуации нашей колонии и популяции гибридов с местным видом. – доклад лейтенанта уже сзучал не так строго, но исключительно по-деловрму.

- Их периодов или наших?

- Наших, коэффициент сто девятнадцать сто двадцать восьмых. С тех пор 2 пеленгации, на Большом в западной части, 227 периодов назад и на севере Длинного 97 периодов назад. Сейчас снова на Большом, немного севернее делителя.

- И ни разу, стало быть, не успели?

- Мы можем пеленговать только комплект, и только когда он применяется, а местные не могут его удерживать в сборе после даже случайного применения более девяти двенадцатых периода.

- Положение кораблей класса «Летучий Хохландец», - спросил полковник у терминала. Еще минуту он изучал экран.

- Лейтенант, командование операцией поручаю вам. Вам надлежит немедленно отправиться на «Звезду Востока». Она ближе всего к району Желтого Карлика, 14 световых миль на низо-северо-восток. Передадите пакет командиру. - Полковник вручил пластину лейтенанту. – Связь держать только лично со мной.

* * * * * * * * * * * ** * * * * * * * * * * * * * * * * *

- Ваше высоко благородие, товарищ полковник. Есть идентификация носителя. Женщина, 21 местный период. Переместилась вместе с комплектом на северо-запад Большого. Очень быстро. Сама за 3 часа, комплект за ней через 7 оборотов тоже за 3 часа.

- Подтвердите перемещение комплекта с указанной скоростью отдельно от носителя. В прошлый раз носитель пользовалась комплектом для перемещения. Они что, научились сами их делать? И опять баба, блять! Она и девять двенадцатых не продержится. Жми, лейтеха, жми!

Сексистский демарш полковника несколько покоробил лейтенанта, но она и сама была невысокого мнения о способностях местных женщин.

- Расчет перемещений передан по знаковому каналу. Информации о транспорте на Третей пока нет.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

- Тарьщ полковник. Комплект разобран.

- Блять, сука! Разжалую нахуй! В мичмана! В старшины! Матросом, блять, пойдешь мужские гальюны драить! Носом рой! Ищи оба!


* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Ротор запустился только с третьего раза. «Теряю квалификацию», подумала женщина. «Ничего, на новом месте ни от кого прятаться не буду, детей всему научу». Ротор пробежал три оборота, женщина назвала логин, пассворд, на мониторе появился брат.

- Привет, братишка

- Привет, сестренка. Как у тебя, чего не заходишь?

- Знаешь, у нас тут напряженно. Снова костры, снова факелы… На меня вся деревня косо смотрит. Да и к тебе нельзя после того.

- Да, ты дала тогда стране угля! Да не баись, они не сегодня, так через 30 лет помрут все. Тогда и переберешься. Будешь сказки про себя слушать.

- Нет, братишка. Я на Длинный поеду. Нельзя тут мне, и нас вдвоем тут слишком много. Пора и мне семью заводить.

- Ну, на Длинный так на Длинный. Его, кстати, уже давно по-местному называют.

- Я как-то по нашим картам привыкла…. Братишка, дело у меня к тебе есть. Сможешь одну вещь сохранить?

- Какую вещь? Просто вещь или Вещь?

- Нашу Вещь. Ту, которую Наши еще во время той самой эвакуации потеряли. Ту, что мне папа передал. Сначала бабка хранила, потом папа, теперь мы с тобой.

- Так ты без нее на Длинный поедешь? На корабле что ли? Ну, ты даешь, сестренка!

- Без нее, братишка. Понимаешь, они ее здесь потеряли, здесь и будут искать. Они же когда-нибудь вернутся.

- Ты оставь ее у себя, сестренка, мои придут, заберут.

- Ситуация быстро меняется тут. Не ровен час и за мной придут, и от дома ничего не оставят. Я тебе крестницу свою пришлю.

- Ты еще там кого-то крестишь, ведьма! Шучу, шучу. Хорошенькая? Как зовут?

- Хорошенькая, шопиздец, даже не облизывайся, старый развратник. Анна ее имя, но все зовут ее Синди. Так и представится. А комплект будет на ней. Сам знаешь, в таком виде он неприметный совсем.

- Навоз вопрос, сестренка. Звони мне с Длинного, как доедешь.

- Бывай. Сынишке привет. Конец связи.

Ротор еще прокатился оборота полтора-два по ободу монитора и тот погас.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Четыре женщины спорят уже давно. Может показаться, что они спорят не первый час, но самом деле, они спорят с небольшими перерывами не первый день.

- Да не в них дело! И не обувь это! И куда вы тут в них собираетесь ходить? Это Комплект! Он нам не принадлежит. Нам его только хранить поручено.

- А дядя Артур почему его сам не может хранить? 150 лет хранил, а тут занемог. Я считаю, что это издевательство, давать девушкам хранить такие туфельки, и чтобы их носить было нельзя.

- Стеллка, ну и дура ж ты! Там народу на Большом, как песку на пляже, а они все размножаются. Там трудно утаить такую вещь, да и стар стал дядя Артур. Мама еще младше него была, а вон как вышло.

Все четверо вздохнули и помолчали с минутку. Заговорила старшая из женщин.

- Гин, да не слушай ты их. Оставляй комплект себе и всех делов. Телеком Вэлка пускай хранит. У меня будет пульт вызова эскадрильи коптеров. Стеллка атлас заберет. Сотню лет еще тут протянем, а потом и отсюда надо будет расползаться. Скалистые горы, они горы Скалистые, но эти ж и до сюда дойдут.

- Да не нужен мне ваш сраный телеком, чего я в нем не видела. Я туфельки хочу.

- Хорошо, хорошо. Будешь хорошо хранить телеком, потом с Гинкой поменяетесь. Ну, что грызться, как неизвестно кто. Мы ж сестренки. Ну, по метлам? Вэл, Стэл – пакеда.

- Тин, подбросишь до дороги? - спросила старшую еще одна не самая молодая женщина.

- А давай прогуляемся, утомили меня младшие наши сестренки за последние дни….

- Ага, коптеры и туфельки себе забрали, а нам книжку и телеком, как детям!

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Ой, бля! Я ж так паццталом и захрючил. Приснится ж такое Вообще не знаю…. Приснилось, или уже белая горячка. Вроде как протрезвел немного, и пошел в туалет. Прохожу мимо входной двери, а она открыта. Непорядок, выглянул на площадку, а там баба-мент стоит. Какая-то маленькая такая, в форме. Не видел еще пока такой формы, как бы с отливом с серебристым. Ой, говорит, здравствуйте. Я тоже поздоровался. Разрешите войти. Входите. Вошла и сразу к вешалке и к тумбочке для обуви. Встала там и не то нюхает, не то слушает. Замерла так и стоит. Постояла немного, повернулась ко мне. А ничего, симпатичная оказалась на свету.

- Извините, нам стало доподлинно, что вас имел определенный вероятность находиться предмет напоминающий замшевую или бархатную обувь, с оттеком цвета металла?

Я просто не врубился, что она сказала. Вроде и по-русски, но ничего не понял. Она тоже видит, что я пьян вдымину. Достает из пакетика тапку серебристую и повторяет,

- Не видели ли вы аналогичный предмет, извините, будьте так добры.

Ого! Да это ж Катькин тапок!
- Что ж вы, товарищь лейтенант не нашли его на полгодика раньше! Столько бы страшных вещей не случилось. - Она на меня посмотрела так, как будто не на меня, на внутреннюю часть затылка, и заулыбалась.

- Не бойтесь, - говорит, - за Катьку, у нее все будет здорОво, и я ей подарю новые тапки, не серебрянЫе, а простые. Вот такие белые.

- Нет, - смеюсь, - белые ей рановато. Подарите ей розовые с бабочками.

Она опять сменила лицо. Учат их, что ли в ментовке этому? То лыбится поперек морды шире, то вся в кучу. Психологическое воздействие на пытуемого, наверно, этот спецкурс называется.

- Хорошо, с бабочками, - говорит. - А вы можете вернуть нам второй тапок?

Вернуть!!!!! Вот тут до меня и доперло! Это по наводке иностранцев, которые в прошлом году эти свои серебристые тапки на пляжу оставили. Наверно и ментовка не наша, говорю же, формы такой не видел.

- Извините, прошу вас. Мы не нарочно. Мы 3 раза пытались вернуть ваши тапочки… Вы подождите, наверняка где-то квитанция с почты осталась, как мы пытались их в последний раз отправить…. Уж вы простите. – Откопал второй тапок, отдал ментше, и чо-то опять накатило, как стоял, так и вырубился на полсекунды. Ну, перестарался с синькой вчера, с кем не бывает. Чуть опять паццтол не свалился прямо в прихожей. До кровати добрался, бросил на нее тело и дальше спать. Вроде слышал еще, что дверь хлопнула.

Могло быть и сном, но ведь Катька позвонила с утра.

- Ой, а где ты мои тапочки нашел?

Не люблю ни курорты, ни романы. Просто Катьку люблю.