В Н-ске мы полтора года снимали квартиру,она не работала,т.к. училась в Питере заочно, периодически улетая туда на сессию (вгоняя меня этим в глухую депрессию).

Я её уговаривал, чтобы переводилась в какой-нибудь местный вуз, забеляшила, мол, туда-сюда мотаться.

Она: нет,город Питер по душе, буду учиться там, а тебя люблю, не ссы : все ровно, ля-ля ту-ту (общий смысл).  

Удивляет меня то , с какой серьезностью воспринимал я тогда слова молодой обворожительной девы(рыбы), и почему сам не понял, что нам пора расставаться. А хотя почему удивляет-то?

Все обьясняется просто : не видел ничего, кроме неё. И не мыслил себя вне ее.

Улетев погожим  майским днем  на белокрылом и белохвостом лайнере на сессию, она продолжала мне сниться еще полтора года, и редко какой из этих снов не кончался судорожным пробуждением на мокрой от слез подушке и негромким воем в нее же.
Написала , что не приедет, попросила выслать ее вещи. Потом позвонила ночью, говорила, что хочет вернуться, просила купить ей билет. Я, конечно же, купил . Перед вылетом из Пулково ей нужно было его просто забрать на кассе.

Прилететь она должна была в пять часов утра, и я, что бы не подрываться среди ночи или не дай Бог не проспать, поехал в аэропорт с вечера.

С собой взял ее дубленку, поскольку был уже декабрь. Сидел в аэропорту , мял дубленку , думал , что вот , скоро приедет, и я, прижав ее к себе, как всегда спрошу на ушко :"Письку-то привезла?"  
И не буду спрашивать , чего там у нее в Питере за история, да кто он. Раз она решила вернуться - значит я лучше, она будет со мной, остальное неважно.

Прибыл ее рейс , я пошел встречать, разворачивая по пути дубленку, поскольку ебун стоял сказочный.
Через десять минут я сворачивал ее снова , потому что она не приехала. Сказать ,что последующие месяцы я переживал - это не сказать ничего . Я был уничтожен. Первые двое суток даже с кровати не вставал. До этого меня не бросали и это оказалось очень неприятно, было такое ощущение, что сидишь на грязном провинциальном вокзале в давно спившейся глубинке, и мимо проносится сверкающий столичный экспресс, успеваешь даже услышать, какая песня звучит в вагоне-ресторане, где у окна сидящий мачо дает прикурить красивой девуш....     ухнув , поезд промахнул мимо, оставив лишь кучу ее вещей, наши письма, пустоту и неизбывную горечь.

Потом она написала мне, что он ее любит, она ему это позволяет, что если я приеду за ней , у меня есть неплохой шанс.

Шанс так шанс – занимаю денег (я нищеброд), и еду к ней.
А она с пузом уже, и явно не от пива. Ну я по животу бить не стал, я ж не зверь. Так, пару зубов выбил, и нос погнул. По бедру ещё настучал ей.
Тут её ёбари налетели (оба), и мне губы разбили ногами. Обзывали всяко. Насилу сьёбся от них.  Дикие какие-то.  

Хули – Питер. Никакой культуры общения.