«Люди сволочи, - думал Володя. – Люди слабые гнусные сволочи».

-    Новенький? – встретил его невысокий усатый мужичок.
-    Да, - кивнул он.
-    Подсобником?
-    Ага.
-    Я – Семагин, бригадир, - сказал мужичок. – Во всём меня слушаться, ясно?
-    Ясно, - ответил Володя.
Интонация голоса бригадира не предвещала ничего хорошего.
-    Здесь правило простое: или ты работаешь или идёшь на хуй. Пока понятно?
-    Понятно.
-    Переодевайся, и дуй вон к тому парняге. Будешь кирпичи подтаскивать.
Так Володя познакомился с бригадиром.
-    Бугор у нас зверь, - говорил каменщик Паша.
-    Садист, - добавлял плотник Валера.
-    Изверг, - шептал сварной Лёша.
-    Людей ломать любит, - подводил черту бабай Зарипов, который работал штукатуром. – Скольких уже поломал!

«Спокойствие внутри, - рассуждал Володя. - Оно со мной. В спокойствии сила. В спокойствии размеренность».

-    Эй, урод! Я тебе где сказал быть!?
Сжав кулаки, Семагин шёл прямо на него. Володя отступил назад.
-    Меня за водой послали, - ответил он.
-    Какой водой! Я тебе говорил с места не сходить?
-    Да.
-    Какого хера ты ушёл?! Я тебя где искать буду?!
Володя смотрел себе под ноги. Молчал.
-    Кто тебя послал?
-    Валера.
-    Валера здесь кто?
-    Он плотник.
-    Вот и посылай плотника на хуй! Если тебе бригадир сказал на месте стоять, значит на месте стой.
Володя кивал головой.
-    Ты понял меня? – смотрел бугор на Володю. – Или ты тупой? Не понимаешь.
-    Я понял.
Семагин отошёл.
-    Зверь! - качал головой каменщик Паша.
-    Садист! - бормотал плотник Валера.
-    Изверг! - хлопал глазами сварной Лёша.
-    Эх, до чего же людей ломать любит! – возмущался бабай Зарипов.

«Я способен терпеть, - вертелось в голове Володи. - Мне по силам. Я спокоен, я твёрд. Я преодолеваю разломы. Я карабкаюсь».

-    Чё, Володь, третий разряд дали?
-    Угу.
-    А чё невесёлый?
-    Третий разряд – ученический.
-    Ну всё же не подсобник уже. Каменщик.
-    Всё равно на кладку не пускают.
Рабочий день подходил к концу.
-    Бугор, пойдём мы? – спросил каменщик Паша.
-    Время уже, - добавил плотник Валера.
-    Пора, - буркнул сварной Лёша.
-    А, бугор? – скосил на бригадира глаза бабай Зарипов.
Семагин окинул всех быстрым взглядом.
-    Никто не уходит, - сказал он. – Займёмся уборкой территории.
-    Уборкой!.. - выдохнули все. – Да ведь нечем убирать. Ни мётел нет, ничего.
-    Мётла наломаете. Руки в ноги и шагом марш.
Убирались до двенадцати часов.
-    Бугор, всё кажись, - говорил каменщик Паша.
-    Ага, чисто, - бурчал плотник Валера.
-    Словно и мухи не срали, - кивал сварной Лёша.
-    Отбой, бугор? – смотрел на бригадира бабай Зарипов.
Семагин обошёл территорию.
-    Грязно. По новой пройдитесь.
Все схватились за сердце.
-    Мы завтра никакие будем!
-    Меня не ебёт, - отвечал Семагин. – Чистота залог здоровья.
-    Да и мётла стёрлись.
-    Новые ломайте.
Мели до трёх часов ночи.
-    Зверь! - махал метлой каменщик Паша.
-    Садист! – сплёвывал на землю плотник Валера.
-    Изверг! – шипел сварной Лёша.
-    Сломать нас хочет! – бормотал бабай Зарипов.
В пять утра Семагин их отпустил. К восьми вернулись на работу.
Каменщик Паша уволился.
-    Всё, хватит с меня, - сказал он. – Не могу больше с этим гадом работать.

«Абсолютных людей не бывает, - размышлял Володя. - Человек слаб и ничтожен. Он такой же. Он проявит свою слабость».

-    Ровнее, ровнее, - поправляли опытные каменщики Володю. – Хоть и четвёртый тебе дали, а всё равно норовишь вкривь пустить.
-    Ладно, - кивал он.
-    Получается? – подмигивал плотник Валера.
-    Вроде.
-    Вовка молодец! – хлопал его по плечу сварной Лёша.
-    Да какой уж молодец.
-    Растёт, малай, растёт, - смеялся бабай Зарипов. – Не по дням, а по часам растёт. Глядишь, большим начальником станет!
Семагин выходил из бытовки.
-    По моему представлению, - объявил он, - директор урезал нашей бригаде премию на пятьдесят процентов.
-    Почему? – закричали ему.
-    На каком основании?
-    С какого хуя?
Семагин подскочил к Валере.
-    Ты тут хуями кроешь?
-    Я, - расхрабрился тот. – Не имеешь право премию удерживать!
-    А на-ка! – бригадир врезал Валере в челюсть.
Тот повалился на землю.
-    С тебя сто удерживаю.
Семагин обвёл глазами бригаду.
-    План не выполняем. В сроки не укладываемся. Кто не доволен – идёт на хуй. К бомжам и нищим. Остальные затыкают пасть и работают.
Громко хлопнув дверью, он скрылся в бытовке.
-    Садист! – держался за разбитый рот плотник Валера.
-    Изверг! – шептал сварной Лёша.
-    Ай, как людей ломает! – чесал лысину бабай Зарипов.
В тот же день Валера написал объявление об увольнении.
-    Я ему не пацан, - сказал он. – Хватит с меня. Пусть над другими издевается.

«Струнка, - представлял Володя. - Маленькая тонкая струнка. Она натянута. Она дрожит. Она порвётся. Он не сверхчеловек».

-    С пятым разрядом тебя! - поздравляли мужики из бригады. – Головокружительная карьера.
-    Скажите тоже! - отшучивался Володя. – Карьера у интеллигентов. А у нас, простолюдинов - выживание.
-    Не, ты быстро движешься, - говорил сварной Лёша.
-    Начальником, начальником станет! - смеялся бабай Зарипов.
Семагин осматривал кладку. Как всегда был недоволен.
-    Опять, блядь, уклон какой-то! – бормотал он.
-    Да нет уклона, бугор, - оправдывались каменщики. – Тебе кажется.
-    Ни хера мне не кажется. Это вы зенки залили и всё вам хорошо.
Лёшу, Зарипова и Володю он подозвал к себе.
-    Для вас, мужики, отдельное задание, - сказал многозначительно. – Я в деревне дом строю. Отправляю вас туда на две недели.
-    Эх ты! – выдохнул сварной Лёша.
-    Спать там есть где. Питание обеспечу. Зарплата будет идти.
-    Спасибо, бугор, обрадовал! – возмущался Лёша.
-    Чё, не доволен чем-то?
-    А с чего мне довольным быть? Я десять дней как женился. Медовый месяц. А ты меня в деревню.
Семагин сверлил его маленькими чёрными глазками.
-    Это не обсуждается, - отрезал он. – Или ты работаешь, или…
-    Понятно, понятно. Всё, хватит с меня, пишу заявление.
-    Как знаешь, - бросил Семагин, уходя.
На корточках Лёша писал заявление.
-    Изверг! – сокрушался он.
-    Людей ломать, - качал головой бабай Зарипов, - людей ломать любит.
Дом бригадиру они строили почти месяц.

«Это всего лишь поток, - рисовалось в воображении Володи, - поток эмоций. Он несётся, он стремителен, но необходимо удерживать его в русле. Не позволять волнам подниматься и захлёстывать. Люди не совершенны. Он проиграет».

-    Поздравляю, - жал ему руку Семагин. – Шестой разряд – это не шутка.
-    Спасибо, - ответил Володя.
-    Конечно, текучесть у нас большая, - говорил бригадир. – Во многом с этим связано то, что ты так быстро поднялся. С шестым разрядом в СМУ люди по любому быть должны. Но ты терпеливый.
-    Стараюсь.
-    Слышал, ты в институт поступил?
-    Да.
-    Молодец, учись. С образованием не пропадёшь.
Рабочий день закончился.
-    Домой сейчас? – спросил Семагин.
-    Домой.
-    Пойдём вместе.
До автобусной остановки они шли вдвоём. Володя чувствовал себя крайне скованно.
-    Ухожу я, Вовка! – сказал Семагин. – Неделя ещё, и всё.
-    Уходите?! – удивился Володя. – Вот это да!
-    Хватит с меня. Заебался такой жизнью жить. Каждый день как последний. Отдохнуть хочу. Дом в деревне построил, там буду доживать. Магазин открою. Продуктовый.
-    Неожиданная новость.
-    Тебя буду рекомендовать в бригадиры. Ты самый путный из всех.

«Спокойствие, - торжествовал Володя. - Размеренность, терпение. Они не могут не принести результаты».

-    Где Зарипов? – вышел Володя из бытовки.
-    Не знаем, бугор, - воротили рабочие лица.
-    Я вас спрашиваю! - заорал он. – Где Зарипов?!
-    За вагончиком, - сознались они. – В траве лежит.
-    Пьяный?
-    Видимо.
Бабай Зарипов в невменяемом состоянии валялся в тени. Володя потормошил его ногой. Тот лишь мычал в ответ.
-    Всё, - выдохнул он. – Увольнять буду.
Весь следующий день бабай бегал за ним.
-    Володь, - заискивающе улыбался он, - мы с тобой сколько уж работаем!
-    Меня не колышет, - отмахивался от него Володя.
-    У меня жена инвалид.
-    Тема закрыта.
-    Дочь от мужа ушла, ребёнок у неё. У нас живут.
-    Вопрос решён, - оттолкнул его Володя. – На хуй иди со своими проблемами!
Зарипов стоял посреди пустыря и горько плакал, вытирая засаленной кепкой глаза.

«Чёрт возьми! – думал Володя. – Ломать людей – это так приятно!»