Сколько же дней иссучил суетою. Отдал деньги Шварцу. Потом ждал пока он договориться с каким-то своим приятелем. Видел я этого приятеля. Рожа, как замоченная в марганцовке тряпка. Полшеи и щека – бардовое пятно. Студент-медик. Тот доставал через какого-то ещё беса. То ли фельдшер, то ли медбрат, какой двоюродный. Колготились два дня, чтобы только рецепт выписать. В аптеку Шварц поехал один. Опять денег у меня попросил и отбыл. Привёз. Думал, вместе замутим. А он в дверях крутанулся. Одна пачка осталась у меня в руке.
Опять забота. Пять или шесть? Что лучше? Шесть или пять? Стреманулся. Закинул пять. Сижу, дожидаюсь. Руки онемели и в глазах тёмные пятна пульсируют. Сухость и полынь во рту. Пить или не пить? Ну, его, думаю, ещё консистенция не та будет. На часы смотрю. На заднем плане за шторой смеркается. Позвонил Шварцу.
- Когда вставить должно?
- Через час.
- Да уж час прошёл.
- Окна зашторь, в темноте быстрее накроет.
- Может дунуть? Хуже не станет?
- Не-е. Ещё лучше приплюснет. Кури.
И трубку положил. Тени какие-то по углам мечутся. Думаю, хоть бы мать поскорее пришла что ли. Вдруг тряхонуло, я аж подскочил. Ну, началось. Приходуюсь. Потом так тихонько до внутреннего уха звонок долетает. В дверь, что ли звонят? Подкрался к глазку. Надпись расплывчатая на майке. «Боди каунт». Фу, свои.
Открываю. Просаковский стоит.
- Пойдём, - я – ему, - покурим.
Мордой, своей рыбьей, покрутил:
- Я траву не буду.
- Тебе никто и не предлагает.
Поднялись к соседскому мусоропроводу. Я взорвал, он прикурил. Дымим.
- Чо нервный такой? С похмелья.
- Да, понимаешь, взяли со Шварцем циклодола. Парились неделю, а какая-то голимая пачка оказалась. Двинул по кишке пять штук. И ни прихода, ни глюков. Только ноги похолодели.
- Аумммм-аааааа, - Просаковский отвечает.
Я пока косяк лечил, отвлёкся. Поднимаю голову. Нету Просаковского. Терминатор съел. Стоит, сука в его майке «Боди каунт» и рот открывает:
- Уамммммм-аргхххх.
Опустил я глаза, и здраво так думаю, ну какой это к дьяволовой матери Терминатор. Вглючило меня. Надо искоса на Терминатора посмотреть. Тогда сразу окажется, что это Просаковский, а не какой не собачий Терминатор. Зыркнул я быстро. И скажу, никакой это ни Просаковский стоял. Глаза чёрные, пустые, а на дне красные угольки горят. Вместо носа – две дыры, и губ нету. Только зубы чёрные из дёсен далеко выдаются. Сходятся и расходятся в шахматном порядке.
- Аумммм-аааааа!!! – это уже я орал, когда, теряя тапочки, через три ступеньки прыгал к своей квартире. Дверью хлопнул. Замок наворачиваю. В голове ситуацию прокручиваю. Надо, бы дверь-то открыть. А то, что же получается? Пришёл ко мне Просаковский в гости, а я напугал его дикостью своей и в квартире сховался. Надо пойти, извиниться, чаем его напоить. И только здравый смысл подсказывает: кого напоить? Терминатора?!!

После этого случая, конечно, пачку нужно было выкинуть в унитаз и забыть, как страшный трип. Скомкал, я её даже. Постоял возле унитаза. Плюнул. Посмотрел, как круги в фаянсовом жерле расходятся. И пачечку в карман припрятал.
Потому что мы с Сидом встретиться договорились. Нехорошо, думаю, без подарка ехать. Или, в крайнем случае, со стороны посмотрю, как нормальные люди приходуются. Без истерик.
Сид, кстати, отличный парень. Когда из центра с рэйвов выдвигались, если с бабами облом, всегда у него вписывались. Не тащиться же на другой конец города? С Сидом у меня, как-то странно дружба складывалась. Помню, пригласил он меня на день рождения. Думаю, чего бы подарить ему экстраординарного? Три дня размышлял, потом по большому случаю добыл книжку мудрую – «Роза мира». Хиппи знакомые всё советовали. Говорили, круче автобиографии Будды. Весь смысл жизни популярно изложен.
Принёс книжку. Сид ещё странно как-то на меня посмотрел.
- Ты сам-то её читал? – спрашивает.
- Нет ещё.
Короче, мы её потом на самокрутки пустили. Через год, опять сидовский бёздник подходит. Я чтобы, в просак не попасть…. Кстати, знаете, что такое просак? Биологический, между прочим, термин. Это у самок место такое, между анусом и вагиной. Так, что здесь вроде, как и не уместно слово это. Ну, я его так, для красоты, будем считать, вставил. Чтобы не ошибиться, в общем, пошёл я в видеолавку и выбрал фильм с самым наикрутейшим названием. Думаю, если название козырное, значит фильм, в целом, да и покадрово, полный абздольц. Называлось кино – «Героин». Думаю, самый модняк. Сам посмотреть, правда, не успел. Заценит Сид самостоятельно, думаю, и оценит мой качественный вкус.
Но, с тех пор с Сидом мы чёта не виделись. Только раз на рэйве каком-то столкнулись. Я в женском туалете с барышнями ненавязчиво знакомился, а он как раз дверью ошибся. Речь у нас про кино зашла. Я его про подгон спрашиваю:
- Ну, как?
А он опять эдак загадочно:
- Ты сам то кино смотрел?
Показалось мне, что фильм ему не понравился. С тех пор мы Сидом и не встречались. Я потом в прокате «Героин» этот взял. Сюжет там запутанный и месиджа нет, наверно автор хотел изощрённостью формы зрителя пронять, да запамятовал.  
Поднимаюсь по лестнице, а сам параллельно думку в мозгу вращаю. Стараюсь холодно рассудить. Фигли, Сиду этот циклодол. Что он Терминаторов не видел. Вообще Сид, человек загадочный. Не рассчитаешь, чем его за сердце взять. Пока до четвёртого этажа добрался, гляжу, на площадке Шварц маячит. Мы с ним у Сида забились. Это Шварц меня и упросил циклодола взять.  
- Ты своим-то, закидывался?
- Нет, - говорит, - берегу для особых случаев. Не жадничай, неси.
Короче, логики я в его словах не уловил.
Пожали руки. Костяшками пальцев ударились. За локти ухватились. И пятками стукнулись. Поздоровались, короче.
- Нету Сида, я уж звонил.
- Чо делать будем?
- Пачку взял.  
- А где вкидываться?
- Да, здесь в парадняке.
- А запивать чем?
Шварц из кармана «мерзавчика» достал. Установил на подоконнике.
- Как-то, - говорю, - из горла…
Смотрим, стоит возле стекла пепельница. Ну, как … Баночка от детского питания. Шварц окурки вытряс. Внутренность закопченную, водкой продезинфицировал.  
- Поехали, - и выдохнул.
На этот раз легче пошло. Постояли, покурили. Поприкалывались, вот де соседи удивятся, какие-то тимуровцы им пепельницу вымыли. И где-то между вторым и первым этажом сознание моё выключилось. Мигнуло, напоследок. И тихонько так, угасло, как уставшая от времени нить накала.
Как я по городу перемещался? Ума не приложу.
Где-то возле дома зрение включилось. Типа, в нужную арку заворачиваете, товарищ. И потом только утро.

Осталось в пачке пять колёс. Надо было выбросить. Но, думаю, как раз один дозняк. Последний.
И тут Шварц звонит.
- Дёргаем в выходные на озеро?
- С кем?
- Инга с Ликой будет.
Если признаться, и сейчас, когда Ингу вспоминаю, мне штаны тесны становятся.
Тогда же, показалось, что рулеточный шарик всю ночь избегавший загаданных мною цифр, угодил, наконец, в нужную лунку. В самый последний момент, когда я пошёл ва-банк.
Короче, Шварц взял палатку. Барышни хавку и одеяла. А я презервативы и циклодол.
Таблетки мы растворили в кокакольном бутыле, предварительно опрокинув в пластиковое нутро две бутылки водки. Коктейль приобрёл оттенок разведенной охры и непривычную химическую горечь. Зачем мы его пили? Думали, будет кайф.
К полуночи мы потерялись. Точнее Шварц с Ликой зашкерились в чаще. Инга сидела у костра, слушая печальные песни любителей обнимать изгиб, заменяющий женское тело. Я пошёл в темноту.
Зачем? Думаю, я что-то думал по этому поводу. Но теперь уже не вспомню. Лунная дорожка изгибалась среди ровных, как столбы, сосен. Я плутал, путая тропинку с зарослями папоротника. Под ногами проскакивали кошки. Или еноты? Или енотовидные собаки? Ведь, откуда бы в лесу кошки? Но кошек я ещё терпел. А когда из-за деревьев стали выглядывать чёрные силуэты безликих мужиков, я сказал «довольно», помахал мужикам ручкой и пошёл назад к Инге. Найти её было не сложно. Дорогу мне указывало пылающее пламя. Да, это был костёр моих чувств. Что? Просто костёр? Ну, нехай. Главное, несколько шагов и пара фраз отделяли меня от того момента, когда я стану не мальчиком. Правда, ещё и не мужем. Я к этому и не стремился. Но главная биологическая формальность оставит детство позади. Тогда я подгонял жизнь, как задремавшую лошадь. Куда торопился?      
Инга оказалась очень ласковой и понятливой. Не мудрено, кстати. Они с Ликой наш адский коктейль не пили.
Очень трудно искать в тёмной палатке, тёмный карман, даже если в нём лежат презервативы. В начале поисков мне казалось, я абсолютно готов разделить с Ингой радость. Причём если для неё это было уже почти дежурное мероприятие, то мне предстоял дебют. Не удивительно, что я несколько волновался. Успокаивал циклодол. Поэтому поиски контрацептивов изрядно затянулись. Наконец Инга сама, проворно обследовав мои карманы, обнаружила упаковку. Пластик я разорвал зубами. Демонстрация эдакой, почти кастильской страсти, должна была произвести эффект.
На зубах цвёл привкус резинового масла. Тем временем руки не могли найти объект приложения усилий. Презерватив трепетал в пальцах. Но твёрдой уверенности, что одевать его всё-таки стоит, уже не было.
Объясняя Инге принцип действия циклодола, я сообразил, что нейролептик тормозит естественные процессы. Вот тебе и плата, за изотерические знания. Расширил сознание.  
Весь следующий день я ужасно переживал. Спрашивал совета у Шварца, но он только пожимал плечами. Он спал этой ночью. Длительные отношения с Ликой приучили его не гнаться за ощущениями. Я же впал в кому. Из неё меня вывела спустя три дня Инга. Циклодол к тому времени перестал действовать.
Хорошо, что мама уехала на дачу. Иначе, мы бы наверняка, не осмелились столь тщательно изучать сексогеографию моей квартиры.
Утром, когда под веками ещё взрывались оранжевые шарики вчерашних восторгов, я случайно встретил на проспекте Сида.
Солнце без обиняков сбросило нежно-розовый свет и в белой наготе, взбивая облачную пену, входило в прохладную лазурь. Сид стрельнул закурить и, прищуриваясь, рассматривал мою татуху. Я был горд цветами и уникальным орнаментом. Был уверен, даже на такого эстета рисунок произведёт разрывное воздействие. Тепло настало вовремя. Рубашка с обрезанными рукавами осталась единственной не брошенной в стирку. Зря я злился утром, не желая её надевать. Думал, буду выглядеть, как бруклинский бомж. Зато сейчас я теплел от восторга. Моё предплечье рассматривал Сид.
- Слушай, а сколько такая стоит?
Я был в курсе расценок. С удовольствием поделился знаниями.
- А ты чо хочешь себе набить?
Серьёзно, я даже не мог предположить фантазийный ряд Сида. Но, подумывал о помороченном восточном драконе.
- Слушай… - Сид мялся. Интрига щекотала меня под рёбрами.
- Есть идеи?
- А можно наколоть девушку сидящую на члене, которая тянется к члену и держит по члену в каждой руке?….    
С тех пор о чепухе всякой я и думать перестал. Вообще критически начал к чистому разуму относиться. Больше полагаюсь на интуицию. Или, как говорили во времена изящной словесности, на чувства. Хотя тоже добром не кончилось. Любимая вскоре покинула меня, оставив на память букет хламидий. Но всё ж таки не химия, а биологические формы жизни. Уже теплее.