В этот день Вероника  встретила негра с нетипичным  хуем.
Однако, обо всем по порядку.

Студент второго курса Мишаня, с трудом борясь с брезгливостью,   красил,  все в разводах и стремительных коричневых росчерках,  стены  общаговского  сортира.  В косметический изумрудный цвет. А хули? Когда фактически отчисляют, - или соглашаешься  на вариант  проректора по хозяйству,  или  идешь в армию.   Мишаня  малодушно согласился.
Когда оглядел фронт работ, душа наполнилась ненавистью.  

Студент из Центральной Африки,  Мубамба, смотрел страшный сон. Как будто он в Америке,  поднимается на смотровую площадку Статуи Свободы. Вдруг статуя оказывается огромным бао-бабом, а он,  Мубамба, сидит на нем голый и голодный.  
-Это не Америка, - кричит Мубамба, - Это Африка!!!
Появляется огромный и страшный белый человек, и  сбивает его на землю палкой. С ужасом Мубамба узнает в нем грозу аборигенов,  Себастьяна Перейру, оголтелого расиста и  торговца черным деревом.
-Узнаешь, сука,  Родину? – рычит Себастьян и продает  Мубамбу в рабство молдованам.  

После таких снов,  Мубамба истерически хотел  ссать.  А это значит, придется встать.  Миновать длинный коридор.  Снять штаны.  Мубамба вздохнул.  В Африке все проще!
-Вот  белые, -думал негр, торопливо шаркая по линолеому, - Могут ссать, где лежат.  
Сам Мубамба был очень беден, и мочить в единственные штаны считал непозволительной роскошью.  Но он упорный, и по жизни пробъется.

На третьем этаже, из всей сантехники  функционировал одинокий  писсуар.  Закрасив грозный  запрет в него срать,  Мишаня  набрал воздуха, присел и заелозил кистью, стараясь не брызгать на керамику, чтобы не пришлось потом протирать.    

Мубамба толкнул дверь и замер. Стены  туалета обрели самый  прекрасный в мире  цвет - окрас саванны после тропического ливня.  Он улыбнулся, спустил, как дитя, штаны, задрал футболку и переместился к писсуару,  автоматически мечтательно подняв  глаза, чтобы увидеть самое прекрасное в мире небо.

Мишаня оцепенел, не веря в происходящее.
На лице заиграли мириады отраженных брызг.  
-Тварь!!!- кисть, обильно прошлась по африканскому члену. Потом в воздухе мелькнул кулак, и  Мубамба, втершись еблищем в косяк, стремительно вышел в коридор,  задавая себе два  созвучных вопроса: «Что это за хуйня?»  и  «Что это с хуем?»
На первый вопрос ответа не было. А на второй….
Хуй, как  хамелион,  сменил колер на самый прекрасный в мире. И стремительно сох.
Мубамба еще не встречался с таким радикальным проявлением нетерпимости.
Выпрыгнув из бесценных штанов, он  рванул в направление единственной душевой.  Нужно было миновать коридор, пару лестничных пролетов и снова коридор. Про четный, и поэтому, женский банный день,  Мубамба  не думал.

Студент подгофа, бритоголовый скин-маломерок  Вадя, уже знал о  вонючих третьесортах , что  они без мозгов, и  с  замкнутой зрительно-половой системой.  И если угольку  дать по яйцам, зенки  еще больше вылупятся.  Типа, проверено,  блядь.  
-Получается, - размышлял Вадя, сворачивая в коридор, - Если за хуй  дернуть – глаза провалятся.  Пиздец, дикари.  Поэтому и  недостойны  белых человеков.
Но увидев бежащего на него нигера с зеленым хуем,  вынужден был признать, что это реально страшно.  Страшно до оцепенения.  

Мубамба, увидев недобро замершего посреди коридора нацбола,  понял, что надо прорываться.

Тела встретились и покатились по коридору.
Страх Вади сменился яростью. Зеленый айр сам лег в руку. Осталось сжать и провернуть.
Мубамба издал гортанный крик, и  на миг отключился.
Вадя победно скинул с себя туловище недочеловека и поднялся, разглядывая отпечаток на  ладони. Потом зачем-то понюхал.

Вышедшая на шум  студентка из Воронежа, Катя, поняла, что стала невольным свидетелем мужеловства.
-Тоська, - заорала она в комнату, - Тут  интер-ахтунг!
-Дура! – Вадя сжал кулаки. Не хватало еще утратить так достойно подтвержденное  реномэ правильного парня, -  Дура!  Да у меня  бы… жопа была бы грязная! –он сам удивился своей сообразительности. - А она  - чистая! Смотри, блядь!
И он, отворотясь, рванул штаны.
-А-й! Тоська! Он  сейчас  насрет!
-Я ему насру! – двухметровая башня  говорила басом, - Посторонись, Кать.
И  Вадя благоразумно съебался.

Лариска  простирнулась,  сама влезла под душ,  и теперь наслаждалась, втирая шампунь в густые и длинные волосы.  Она тщательно смыла пену, откинула с лица мокрые пряди и приготовилась повторить процедуру, когда в украшенный желтым колотым кафелем отсек, ворвался  негр. Лариска ойкнула и, прикрывшись, вжалась в угол.  Нигер  схватил ее шампунь, плеснул себе в пах  и начал яростно натирать.
-Ну ни хера себе! - только и подумала Лара.
Тем временем хуй  откликнулся на массаж. Тереть стало легче, и только.  Краска не смывалась. Мубамба в отчаянии  повернулся к девушке. Та, зачарованно  опустила глаза, и, тут же в испуге отшатнулась.  
-Help!- простонал Мубамба  и  тут же получил   мочалкой в харю.
-Заразный!- Лариса, кутаясь в халат, выскочила из душевой, - Как у них, оказывается, а... Вот, Лорик,  век  живи - век учись!

Тем временем активные составляющие покрытия прогрессировали на чувствителных участках кожи.
-К коменданту! – Мубамба,  подхватил  одежду - Спасет!
А это коридор  и  один лестничный пролет.

Комендант общежития, Степанида  Гавриловна, считала свой труд неблагодарным.  Выдели комнату, предоставь матрац, сдай в чистку простыни. И кому?  Этим выродкам, без рода и племени!  Наглым и требующим бездельникам! Где ты, Иосиф Виссарионович, где ты?!!  Искреннюю ненависть к проживающим она реализовывала через изощренную систему бытовых неудобств.  При всем этом боялась, что по концовке, кокой-нибудь обкусанный клопами псих, в припадке неконтролируемой ярости,  ворвется  и… А тут еще в кабинете батарея прохудилась…  
- Михалыч, - комендатша подвела ЖЭКовского сварщика   к радиатору, - Труба вот-вот лопнет. Скоро ж сезон.  Затопит еще,  сиди в холоде…
-Заявку давай. То да се….
-Сделай сейчас, Михалыч.  Пузырь с меня.  
-Ну, бля….Баллоны тащить..
-Два  пузыря, - срипнула  зубами  Степанида Гавриловна, открывая тумбочку с реквизицией.

И уже спустя полчаса, без волокиты и бюрократии, мастер открыл ацетилен, и с хлопком нажег  синее  пламя.  Добавил на глаз желтого, и  начал разогревать треснутый патрубок радиатора.   Этот  отварю, - думал он, - А  благополучно спизженный с ближайшей стройки, наварю. Всего и делов,   А водовка,   ох как кстати!  

Мубамба  мчал, как кентавр.  Щипало все сильней.

На подоконнике межэтажья  сидел студент третьего курса Дан. Он был обкурен, и кайфовал,  усугубляя  бытие  пивом.  Когда мимо, как смерч, пронесся голый негр, Дан  не удивился, и не рассердился.  Как человек, достигший  полной внутренней гармонии.  Как человек, который спасет человечество от самого страшного порока.  Как Геракл, отсекающий голову гидре.  Он,  залпом допил пиво,  и  пригрозил стеклотаре, в самое  горлышко:
-Зеленый Змий!  Прием!  Я знаю, где ты. Я иду за тобой!  Берегись!!            
И, пыхнув по новой, нащупал в кармане  складной перочинный ножик.

Металл нагрелся, и Михалыч, покрутив дозаторы,  надел очки.  Посыпались огненные брызги.  

Раздался странный топот.  Дверь в комнату коменданта распахнулась и Степанида Гавриловна увидела материализацию своих самых жутких опасений. Она страшно закричала и потеряла сознание.

Михалыч повернулся, двинул на лоб суровые защитные стекла  и оцепенел:
Над завалившейся на стол комендантшей склонился голый мавр, тряс у самого лица бабы  членом нездорового цвета, и что-то орал.
Михалыч был мужик.
Вооруженный сварочным пистолетом он шагнул вперед:
-Ну-ка,  осади! Максимка, блядь!

Мубамба  безвольно  скис. Не в силах боле бороться с судьбой, он опустился на пол, и, обхватив голову руками, стал раскачиваться и плакать.  Зеленый, как молодые побеги, пенис,  качался в такт.  

Михалычу,  уже контролировавшему ситуацию, хватило беглого осмотра:
-Хуя се, бодиарт.  Это ж нитролак. Тут пемзой надо.  Или растворителем.

И запасливый  сварщик  щедро извлек из мешка с инструментом  бутыль  ацетона.

Когда Мубамба опять выскочил в коридор, зеленая краска плавилась, и,  как кровь марсианина, стекала на пол.  
Он  в очередной раз взвыл, и со все ускоряющейся быстротой закружился в странном этническом   танце, как это делали  земляки, чтобы впасть в транс.  
К нему неторопливо, как  на замедленной подводной  съемке,  с ножиком в руке, приближался  обдолбаный,  но решительный Дан.
В этом было что-то ебаническое.
Мубамба вдруг рухнул навзничь, подергался, как эпилептик и замер.
Дан присел на корточки.
-Пиздец альбиносу, - подытожил Михалыч.

Вероника уже три месяца трудилась в бригаде скорой помощи.  Труд, прямо скажем, адский. В конце смены, чтобы отойти, пили всем составом спирт и трахались, что назывется,  по медицински. Без сомнений и сантиментов.  Квартал всего, а повидала уже всякого и много.  И совсем перестала удивляться. Как выяснилось чуть позже, зря.
-По коням. Звонит какой-то мужик. Энгельса, 20. Общага. Там у них  какая-то  херня  непостижимая.

Дан пилил и пилил… Неведомо, что духи нашептали бедолаге, но Мубамба вдруг воспрял. Увидев, что его многостродальный хуй отрешенно режет тупой стороной ножа какой-то уепок,  Мубамба  запаниковал. Он вскочил, метнулся к открытому Михалычем  окну и, попутно вернув в обморочное состояние пришедшую было в себя старуху,  в безумном прыжке допрыгнул до ближайшего тополя.  И замер.

Участковый  Протопчук, увидев такой трюк, насупился. Вечно эти, из общаги,  хуйней  маются. Наебеняцца водки, и валятся из окон. На его, блядь, участок. Суки.
Он подошел поближе и с трудом разглядел  голую жопу.
-Совсем охуели! Мимикрия, блядь! Слезай,  уебище! Заебали, нахуй! Слезай, говорю!
- Вещий сон!, - Мубамба посмотрел вниз,-Уходи, молдованин! Не слезу!
-Почему «молдованин»? – обиделся Протопчук.- Оскорбление при исполнении?! Да я тебя в бараний хер!
И опустил глаза в поисках чего-нибудь подходящего.  Пистолет-то, блядь,  забыл!  

-Так, вот поворот, - водила медленно вел  фургон  по разъебанной дорожке, - Здеся, вроде.
Вероника увидела  под деревом милиционера,  иступленно  швыряещего  палку.
Над деревом уже кружилось воронье.
-Вот садисты, -водила ментов не любил, -  Кошку, наверное, сшибает.  Живодер!

Подойдя, Вероника с изумлением увидела висящего на стволе, голого черного человека.
-Я доктор! – закричала Вероника, - Вы можете спуститься? Что Вы молчите?

Тут участковый наконец-то попал, и Мубамба заскользил вниз… Присутствующие  поежились.
….
-Да-а! – медбрат  поднял глаза на Веронику, - Что думаешь?
Вероника молчала  в изумлении,  пытаясь сосредоточится.
-Ничего не думаешь! – подытожил эскулап.
-А ты? – Вероника  достала пузырек с перикисью, - Сталкивался с таким?
-Я ж со стажем санитар.  И вообще без хуев  попадались.  Очнулся, Маугли? Лежи, блядь, на спине,  не дергайся!  Запустил ты брат, свое хозяйство.   Про гигиену-то слышал?