Дневной поезд из Питера – хуже не придумаешь. Однажды, по глупости, Нина взяла билет на дневной поезд - сидячие места. Свет, крепкий насморк, неудобные сидения, измученные пассажиры, вынужденные смотреть в глаза друг другу. Пытка, одним словом.
Ближе к Москве, выяснилось, что питерцев и москвичей трое на трое. И в сердце, как отверткой провернули три раза, когда милая девушка, только что солидарно критикующая Баскова, вдруг сказала, что Питер – будущая столица. Нина, в ответ, умильно растянув обветренные губы, нарочито акая, произнесла:
-    Петербург такой город красивый, жалко будет, если его власти перекроят, перероют, окончательно задушат автомобильными пробками.
Весь дальнейший путь напряженно размышляли вслух, как собственно наши города похожи, и как мы все взаимно друг друга уважаем. Каждый при этом, мысленно называл соседа снобом и, соответственно, «деревней».
Теперь Нина путешествовала, исключительно, в купе.
Буквы видны издалека: «Московский вокзал». Но этого достаточно, чтобы нервная дрожь понемногу прошла. Чужая в чужом городе. Напряжение спадает, ощущение ненужности на прозрачных, правильных улицах уходит. Повезло – погода замечательная. Нева, свободное длинное небо – мечта туриста. Это не Москва, где поневоле становишься купчишкой, где каждый дом, хоть на пять сантиметров, но впереди соседних домов. Где улочки – кривые, непонятные, теплые, уютные. Ночью с самолета видно, как шевелится огромная светящаяся матка. Хотя, говорят, ночью, с высоты, все города выглядят одинаково. Горящий улей.
Москва играет на человеческой слабости. Гордый Петербург слабость скрывает. Все еще хочется понять. Бессмысленную красоту нездорового климата. Колоссальность на зыбкой почве. Первое впечатление – навсегда. Пронизывающий все тело влажный холод. Кружится голова от бесконечных перспектив бесконечных лучей-улиц. Неудачные попытки сфотографировать Стрелку Васильевского острова целиком. Постоянное ощущение параллельности людей, домов, воды. Чужое, красивое.
Три часа до поезда Нина развлекала себя, как могла. Капучино в привокзальном кафе «Чижик-пыжик», книжный магазин. Зеленые точки времени на табло, неторопливо приближали окончание командировки. Вездесущий запах паленой резины. Скорее-скорее в двухэтажное зазеркальное пространство, предъявила билет и паспорт. Все. Почти дома.
Нина прошла в купе. Так, соседка. С детективом. Хорошо. Разговоров будет мало. Раньше Нине нравился эффект поезда. Когда незнакомые люди рассказывают друг другу ВСЁ. Книги  - жалкое подобие реальных историй, после которых благодаришь Бога за свое благополучие. Но с некоторых пор, девушка эти откровенности недолюбливала. Перестала исповедываться в ответ. Перестала нуждаться в отпущении грехов первому встречному.
Поставили на столик бутылки с минералкой. Представились.
-    Света.
-    Нина.
Пять минут до отправления, три, одна. Поезд дернулся. Столбы за окном начали свой отсчет.
-    Значит, вдвоем поедем. Хотите яблоко?
-    Нет, спасибо – кофе надолго заглушил голод.
Подобрав под себя ноги, Светлана, погрузилась в чтение. Пять минут вежливой тишины. Любительница забавных смертей посмотрела в окно, потом на попутчицу.
-    Начинается, - с унылой готовностью подумала Нина. – Вот, и книгу отложила.
-    Вы москвичка?
-    Да, в Питере по делам была. К начальству вызывали.
-    А я из Белорецка. Это на Южном Урале. Если не были в наших краях, обязательно приезжайте. Очень красивые места. В Москву переехала три года назад, – зачем-то пояснила, - к мужу. Вы замужем?
-    Да, второй раз, одиночество – не моя стихия, – вспомнила, как раздражали презервативы, неиспользованные месяцами.
-    Ой, а я думала, всю жизнь в «девках» просижу, - обрадовалась Света общей теме.
-    Я до тридцати лет свободой наслаждалась. Были, конечно, кавалеры. Для тела и души. Все устраивало. Никому не отчитываюсь, никаких обязательств. Квартира в центре города, зарплата нормальная. Замуж не собиралась. Да, было дело, - в голосе собеседницы Нине послышались грустные нотки. – Да, - повторила Света.
-    Приехала к подруге в Москву, погостить. А ее пригласили на день рождения. Я с ней увязалась.  Муж именинницы, как увидел меня, сам не свой сделался. На глазах у жены, он, конечно, не флиртовал. Потом в кармане пальто нашла его визитку. Выбросила. Никогда не звоню мужикам первая. Не звонила. Уехала домой через неделю. Он у подруги выпытал мой рабочий телефон. Полгода звонил. Грозился, что приедет предложение делать. С женой – развод. На самом деле брак давно умер, живут отдельно. Ну и приезжай, говорю, напугал. Однажды, прихожу домой после работы, он стоит около подъезда, с букетом  роз. Кольцо протягивает.
Рассказ уже не требовал реакции слушательницы. С перерывами на чай, полчаса дремы, события развивались, разрастались, заражали нормальностью, обыкновенностью, простотой. Как легко, оказывается, встретить свою судьбу. Напросилась в гости к чужой подруге, и вот - получите, распишитесь.
Почти поверила, что сплошь и рядом, влюбленные мужчины едут за кем-то на край света. Да, будет так! Соблазнилась, мысленно примерила на себя Светину судьбу, вовремя опомнилась, – выбор сделан. – Осознавать, что простое женское счастье, тебе недоступно, всегда приятно. Нина не видела разницы между простым и примитивным..
Обе вздрогнули от неожиданной полифонии.
-    Да, милый, да, уже Подмосковье, кажется. Со мной девушка едет. Очень симпатичная. Может, подвезем? – правильно истолковала отрицательный жест Нины – нет, она не хочет. Не скучай, скоро буду. И я тебя люблю. Пока.
Нина, поморщилась про себя. Американские нежности.
-    Звонит, волнуется. –  Светлана не выпускала телефон из рук. - Он купил. Мне старый мобильник, правда, больше нравился. Клавиатура у этого неудобная, и все эти «примочки» лишние мне не нужны.
-    Такой настырный. – Третий раз рассказывала Света, - сразу в ЗАГС. Я даже попрощаться с одним человеком не успела, – искра боли в глазах, или показалось. - Переехала в Москву. Но, если честно, до сих пор привыкнуть не могу. Через год Игорь родился. Иногда, самой не верится, что  замужем, что ребенок у меня. Иногда кажется, что - это все сон, - спохватилась, - надо накраситься. До родов косметикой вообще не пользовалась, а сейчас пигментация, вот и маскирую, - недовольный взгляд в зеркальце, припудрилась розовой пылью. – Опять звонит, неугомонный, - Света, наслаждаясь нетерпением мужа, нажимает кнопку. – Подъезжаем к Выхино. Не знаю, почему так медленно. Скоро, скоро уже. Я тоже тебя люблю. Пока.
Поглаживая теплый телефон, повторяет, - Неугомонный. У нас все время кто-нибудь в гостях. Одни приходят, другие уходят. Такого человека нельзя не любить Я не думала, что так буду  дорожить его вниманием. Постепенно влюблялась, теперь не представляю, как жила без него. – Ну, все. Приехали.
– Правда, не хочешь, чтоб мы тебя довезли? Ну, приятно было познакомиться, пока. – Увидела его, - цветы купил, - нежно, - ведь говорила, что не надо. – Ушла, оставила на столике детектив, пустую бутылку, через минуту забыла о недавней попутчице.
Нина успела его рассмотреть. В руках букет – роз тридцать, не меньше. Воплощение женского счастья. Увидел Ее. Обнявшись, идут по скользкому перрону к автомобильной стоянке. Лет сорок. Высокий. Некрасивое характерное лицо.
-    Сережа, Сережа, все не уймешься.
Когда-то, а может и сейчас, она обожала его строгие морщины. Неожиданно нежные губы. Свету можно понять. Сергей любил искренне, жадно. Невозможно было не любить его. Озлобление, отчаянье, неверие – казалось, все это навсегда позади, в другой жизни.
Он умел не делать больно при расставании. По его словам, Нина, была третьей женой. Но она  не верила. Его призвание – одалживать счастье. Дать на время, позволить привыкнуть, освоиться. А потом Сергей уходит. И Света не последняя в списке его единственных женщин.
Когда встречаешь принца в семнадцать лет, когда через два года он уходит, очень долго не можешь понять, что принцев в твоей жизни больше не будет. Но, со временем, становится легче. Легче смириться с тем, что рядом другой мужчина. Легче осознавать, что в твоей жизни было что-то настоящее.
Долго искала в сумочке надрывающийся телефон.
- Ты где? Значит, не встретишь. Ладно, возьму такси, - привычно скрестила пальцы, - Да, я тоже тебя люблю.