-    Я лишилась девственности в шестнадцать лет, - рассказывала мне тётя Марина. – А за год до этого впервые взяла в рот.
Я лежал в саду между яблонями на пятачке, освещённом солнцем. Стояла середина июня, было тепло, но без того чрезмерного градуса, который начинает пробиваться в средней полосе России в июле. Дул лёгкий ветер, я был голый. Тётя Марина, тоже голая, сидела рядом и делала мне массаж. Её руки гладили мои плечи, спускались вниз по спине, весьма усердно массировали ягодицы, прогуливались по ногам и заканчивали своё путешествие на моих ступнях, от прикосновения к которым меня начинало трясти от смеха. Я невольно поджимал ноги к животу, потому что ужасно боялся щекотки. Пройдясь по всему телу, тётины руки начинали новое путешествие с плеч.
-    Взяла в рот? – переспросил я её. – А что именно?
Я догадывался, о чём идёт речь, до меня доходили слухи, что некоторые женщины могут сосать пипиську, но услышать это вот так, из первых уст, было всё же удивительно.
-    Хуй конечно, что ещё! – ответила тётя.
Неприличное слово, произнесённое ей, снова обожгло меня своей беззастенчивостью и заставило разлиться по телу напряжённую истому.
-    Я тогда только приехала во Владимир, поступила в училище на портного. Жила на квартире, кстати не так далеко отсюда. То ли октябрь шёл, то ли ноябрь – короче самое начало учебного года. Возвращалась как-то к хозяйке, темно уже было, вдруг – навстречу мне два парня. «Привет, - говорят, - ты кто такая?» Я сразу почувствовала, что у них нехорошие намерения – слишком развязно и вызывающе себя вели. Ну я там что-то плести начала, отпустите мол, ребята, мне уроки учить надо. Они говорят: пойдём с нами до одного места. Пройдёмся и отпустим. Я пошла. Привели они меня в какую-то полуразрушенную беседку. Говорят: мы тебе ничего не сделаем, мы просто хотим посмотреть на твою пизду. Я заплакала. «Ребята, - слёзы вытираю, - я же маленькая, зачем вы меня обижаете?» Они: «Ты нам не пизди, сучка, ты ещё на добрых напала. Вот если бы попались другие, они бы тебя вообще сразу раком поставили». А я ещё больше плачу. Они стали мне подол задирать. Я попыталась кричать, но один из них мне в живот ударил. «Ещё пикнешь, - в ухо мне дышит, - отъебём и зарежем». Я кричать перестала. Задрали они подол юбки, стянули с меня трусы. Сами ржут, довольные, суют мне в промежность руки. Шарили там, шарили, большего им захотелось. «Давай, - говорят, - поползай здесь на четвереньках». Что мне делать? Встала на карачки. С голой жопой ползаю. А они отломали ветки и хлещут меня ими. «Нно, лошадка!!!» Мне стыдно – ужасно. Ползаю, плачу, под руками не то земля, не то настил прогнивший. А они фонариком мне между ног светить стали. Лапают. «Ну а теперь, - говорят, - ты кое-что должна пососать». Один расстёгивает ширинку, достаёт свой прибор и мне в лицо тычет. «Не стесняйся, он вкусный!» Я взяла хуй в рот, сосать стала. Второй тоже со своим лезет. Я то у одного сосу, то у другого. Потом они по очереди кончили, прямо мне в рот. Я от спермы захлёбываюсь, отплёвываюсь. «Всё, - спрашиваю, - можно идти?» «Подожди, - говорят, - ещё кое-что надо сделать». Что ещё, думаю? Неужели не всё? А они взяли, и прямо мне на лицо поссали! Ну и ушли потом. Довольные.
Тётя наклонилась и поцеловала мою ягодицу. Обвила её губами, засосала мясо, чмокнула. На ней наверняка остался след. Потом так же поцеловала другую. От рассказанной тётей истории я необыкновенно возбудился. Было в этом ощущении и что-то ещё: горечь, боль какая-то - оттого, что я не спас тогда тётю. Конечно я не мог этого сделать, меня тогда не было, но ощущение бессилия присутствовало во мне со всей очевидностью. Почему-то это бессилие было щемящим и сладостным.
-    Потом я их не раз видела. Один куда-то делся со временем, а второго – Колю Серебрякова – и сейчас часто встречаю. Даже одно время работали вместе. Он женат, у него двое детей. Здороваемся с ним, калякаем о том - о сём. Хороший мужик в общем-то.
Тётя Марина раздвинула мои ягодицы и поводила пальцем по анальному отверстию.
-    А это что за дырка, а?
Я зажмурился. Ощущение было необычным и необыкновенно приятным.
-    А уже по-настоящему я трахалась через год. Но там было почти по любви и довольно скучно.
Она продолжала гладить мой анал. Потом просунула руку под меня, для чего мне пришлось приподняться и положила её прямо под моей мошонкой. Я лежал яйцами на её ладони и тётя шевелила ей.
-    Ну-ка, повернись! – сказала она.
Я перевернулся на спину. Мой маленький друг набух и покачивался теперь на ветру. Тётя придержала его.
-    Все мужчины хотят, чтобы у них брали в рот, - сказала она мне. – Потому что это самое приятное, что они могут испытать в этой жизни. Когда будешь кончать, не стесняйся. Я проглочу.
С этими словами она нагнулась и, тряхнув копной своих чёрных волос, поместила мою пипиську себе в рот. Происходящее выглядело для меня весьма дико, но когда я почувствовал членом прикосновение её губ и влажного языка, удовольствие, разлившееся по моему телу, уже не позволило мне думать ни о чём ином. Я отдался ему всем своим сердцем.
Кончил я конечно же быстро, секунд через тридцать. Сжатие тётиного рта усилилось в эти мгновение, она всасывала в себя мои выделения, мне стало уже просто больно от этого кайфа – и наконец она отпустила меня. Облизнув губы, она проглотила последние капли и улыбнулась мне.
В саду царил пьянящий аромат цветущих яблок.

Мы шли по улицам Владимира. Тётя Марина держала меня за руку. Я с любопытством оглядывался по сторонам, вбирая в себя все впечатления от этого нового для меня места. Владимир был первым городом, кроме моего собственного, ( название которого вряд ли кому что скажет ) в котором я оказался за свою короткую жизнь. Различия были налицо. Владимир просто покорил меня. Чистый, ухоженный, зелёный и величаво красивый город по сравнению с серым и унылым городишком, в котором я жил, казался просто раем. Но разница, как оказалось, была не только в улицах и зданиях. Совсем другими здесь были люди. Я никогда не видел одновременно столько улыбающихся и приветливых лиц. Люди словно ждали момента, чтобы сказать тебе «здравствуй», приветливо кивнуть и улыбнуться.
Немалая разница была и в поведении. В кафе под открытым небом, что располагалось у одного из магазинов, парами сидела молодёжь. Они пили из бокалов искрящиеся и очень соблазнительно выглядевшие напитки, разговаривали друг с другом и целовались. Да, да, целовались, совершенно спокойно и беззастенчиво. Одна из пар располагалась совсем близко от тротуара, по которому мы шли с тётей, девушка сидела у парня на коленях, они отчаянно сосались, а рука парня путешествовала под девичьей юбкой. Ноги девушки были слегка раздвинуты и, проходя мимо, я сумел разглядеть, как его ладонь полоскала её промежность. Самым неожиданным оказалось то, что на девушке не было трусов! Я готов поклясться, что их не было – я отчётливо увидел её ухоженный лобок и разрез, в который парень запускал свои пальцы. Люди, шедшие мимо них, не обращали на парочку никакого внимания. Даже милиционер, стоявший невдалеке, скользил по занимающейся развратом молодёжи скучающим и невнимательным взглядом.
Главной достопримечательностью всех городов того времени были магазины «Детский Мир». Они были везде, в каждом населённом пункте, который претендовал на то, чтобы называться городом. Разумеется и во Владимире был свой «Детский Мир». Туда-то мы и направлялись.
-    Мороженое будешь? – спросила меня тётя Марина.
В десяти метрах от нас стояла под зонтиком девушка-мороженщица.
-    Буду, - кивнул я.
Она полезла в сумочку, достала мелочь и протянула её мне.
-    На. Купи два. Я тоже съем.
Я взял деньги и направился к продавщице. Выбор мороженого был необычайно велик – я никогда не видел одновременно столько сортов. Да что там говорить, я просто не знал, что столько сортов может вообще существовать в природе. Цены были смехотворные. Ни одно мороженое не стоило дороже десяти копеек. После долгих раздумий я выбрал два эскимо.
-    Парнишка! – обратилась вдруг ко мне какая-то намалёванная девушка лет шестнадцати-семнадцати, неизвестно как оказавшаяся рядом. Я растеряно вскинул на неё глаза. – Как насчёт заняться сексом? – спросила она.
Я недоумевающе взирал на неё, совершенно не понимая, что ей от меня надо.
-    Беру недорого. За трах – рубль двадцать. За отсос – пятьдесят копеек. Не жмоться, удовольствие гарантирую.
Я не знал, что мне ответить.
-    Он не будет, - ответила за меня тётя, - спасибо.
Она подошла к нам.
-    А что не будет-то? – удивилась девушка. – Пацану уже пора учиться интимным премудростям.
-    Да я его сама учу, - ответила тётя. – Он с чужими ещё стесняется.
-    А-а-а, - сказала девушка. - Понятно. Ну как захочется – обращайся. Не всё же с мамой валяться.
-    Это мой племянник, - пояснила тётя Марина.
Мы двинулись дальше. Я передал ей эскимо – зашуршав обёртками, мы принялись облизывать шоколадную глазурь.
-    Странная какая-то, - сказал я.
-    Да проститутка просто, - отозвалась тётя. – Уличная малолетка.
-    Проститутка?! – удивился я.
Это слово было мне знакомо. Я знал, что проститутки – это женщины, которые за деньги отдаются мужчинам в капиталистических странах. Я никогда бы не подумал, что проститутки могут быть и в Советском Союзе.
-    А разве у нас есть проститутки? – спросил я тётю.
-    Есть, - отозвалась она. – Всё у нас есть. Просто ты ещё маленький и многого не знаешь.
На боковой стене здания «Детского Мира»  висел плакат. Плакат поразил меня. На нём была изображена абсолютно голая женщина, которая протягивала всем смотрящим на неё бутылку лимонада. На бутылке было написано «Дюшес».
В «Детском Мире» мы целый час бродили по отделам. Тётя Марина непременно хотела что-нибудь купить мне. После долгих раздумий мы остановились на симпатичных джинсах. Продавщица сняла их с вешалки и дала нам на примерку.
-    Смотри! – кивнула мне тётя на соседнюю кабинку, сквозь приоткрытые шторки которой можно было разглядеть девочку, которая примеряла юбку.
Она стояла к нам спиной и я видел, что её трусики совершенно сбились в ущелье между ягодицами. На это показывала мне и тётя.
-    Подойди, расправь ей! – сказала мне тётя Марина. – А то что она как неряха какая-то.
Я метнул на тётю отчаянный взгляд – что за шутки такие!
-    Иди, иди не стесняйся! – подтолкнула она меня. – Она тебе только спасибо скажет.
Я отодвинул шторку, зашёл внутрь и, протянув руку, прикоснулся к сбившимся трусикам. Девочка обернулась.
-    У тебя… - забормотал я - сбилось тут…
-    А-а! – понимающе кивнула она. – Спасибо. Будь добр, расправь, а то у меня руки заняты.
Я вытащил ткань из проёма между ягодиц и тщательно расправил её на попке.
-    Молодец! – лукаво улыбнулась мне девочка. Потом взяла и поцеловала меня в губы. – Как тебя зовут?
-    Володя, - ответил я.
-    Спасибо, Володя. Была бы посвободнее, взяла бы у тебя в ротик.
Поражённый, я пошёл мерить джинсы.
Они подходили в самый раз. Тётя Марина купила их.
Выходя из магазина, я заметил, что кто-то пристально смотрит на меня. Это было странное существо, укутанное в чёрные одежды, что разительно отличалось от ярких и будоражащих красок, которые носили жители Владимира. Присмотревшись к ней попристальнее, я определил, что это женщина. Она стояла в углу и пристально, неотрывно, испепеляюще смотрела на меня. Мне сделалось нехорошо от её взгляда. Показалось, что страшная женщина хотела подойти ко мне и что-то сказать, но к счастью для меня тётя взяла мою руку и мы вышли наружу.

-    Так, что там у нас по телеку… - смотрела программу телепередач тётя Марина. – О, вот это посмотрим! «История «О». Хороший фильм. Нравится мне.
Я заглянул вслед за ней в газету с телевизионной программой. В ней значилось:
21:45 Эротика. «История «О». Франция. Режиссёр Жюст Жакен. В гл. роли Корин Клери.
Значение слово «эротика» было мне малопонятно. Лишь какие-то отдалённые уголки моего сознания подсказывали мне, что это что-то с голыми бабами. Я так и спросил тётю Марину:
-    А эротика – это там, где показывают голых тётенек?
-    Да, - подтвердила она. – Правильно.
-    Что-то не помню, чтобы по телевизору показывали такие фильмы, - глубокомысленно изрёк я.
-    Э-э, не помнит он! – потрепала меня тётя за попу. – Да что ты вообще помнишь, мальчиш – кибальчиш? Сколько тебе лет-то? Ты не смотрел такие фильмы, потому что тебе родители запрещали. А я не запрещаю. Смотри сколько хочешь.
Перед фильмом шла программа «Время». Она начиналась с чудной композиции «Люцифер» английской рок-группы Alan Parsons Project. Вели её Юрий Ковеленов и Анна Шатилова.
-    Здравствуйте, товарищи! – поприветствовал телезрителей Ковеленов.
-    Здравствуйте! – поздоровалась Шатилова.
-     Сегодня, - начал Ковеленов, - генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев посетил с рабочим визитом сельские хозяйства Брянской области.
Пошёл сюжет.  Всеми нами любимый Леонид Ильич встречался с крестьянами на Брянщине. Происходящее на экране весьма удивило меня. Во-первых, поразила бодрость дорогого Леонида Ильича. Летом восемьдесят второго года это был уже совершенно разложившийся старик, едва выговаривающий слова – по крайней мере таким видел я его по телевизору раньше. Здесь же он вдруг предстал энергичным дяденькой, который бодро вышагивал по полям, сминал в руках колоски и заразительно смеялся.
В коровнике Леонид Ильич общался с доярками.
-    Ну как надои, девчонки? – оглядывал он молодых доярок.
-    Хорошо, Леонид Ильич. Спасибо.
-    А работа как? Нравится? Любите её?
-    Доить завсегда рада! – отвечала ему одна озорная доярушка, стоявшая в первом ряду. – И не только коров.
Все присутствовавшие в коровнике засмеялись.
-    А кого же ещё? - недоумевал Леонид Ильич.
-    Мужа! – смеялась доярка. – Знаете, как я сейчас руку набила! О-о-о! Как домой приду – мужа хлоп за елдак! И дою, дою…
От смеха Леонид Ильич потерял дар речи. Только отмахивался и вытирал слёзы.
-    Всю жизнь мечтал научиться доить, - успокоившись, сказал он. – Да вот не пришлось, к сожалению…
-    А мы вас быстро научим, - сказала ему озорная доярка. – Только вам не на коровах начинать надо, они и брыкнуть могут.
-    А на ком же?
-    Да вот на мне хотя бы!
Доярка расстегнула блузочку и показала генеральному секретарю свои немаленькие груди.
-    Подоите-ка!
Леонид Ильич смущался.
-    Просим, Леонид Ильич, просим! – аплодировали ему присутствовавшие в коровнике люди.
Поддавшись уговорам, он потрогал доярку за грудь.
-    Ну как? – озорно стреляла она в него глазками.
-    Упруго! – с неподражаемой своей интонацией сказал Леонид Ильич.
Новый взрыв смеха огласил стены коровника.
Такого поведения от Леонида Ильича я не ожидал. Но… раз это показывали по Центральному Телевидению, значит так было надо.
В 21:45 начался фильм.
О, что это был за фильм! И сейчас, спустя годы, «История «О» остаётся самой любимой моей картиной.
Бесподобная актриса, звали которую Корин Клери – и имя это я запомнил сразу и на всю жизнь – ехала в автомобиле с красивым, но порочным Удо Киером. Тот вёз её в замок к деспотичным мужчинам-извращенцам. Когда Корин начала снимать в автомобиле чулки и трусы, я уже бесповоротно и беззаветно влюбился в неё. Дальше всё шло ещё круче. Я просмотрел фильм на одном дыхании. Мы сидели с тётей Мариной в обнимку и трогали друг друга за промежность.
Перед сном перекусили. Тётя Марина сделала салат. Я вертелся рядом и время от времени задирал подол её халата. Тётя делала вид, что не замечает меня.
-    Слушай-ка, - сказала она. – А ведь хлеба-то у нас нет… Блин, и магазины уже закрыты. Володь, сгоняй к соседям, а? Попроси полбуханки хлеба. Да и четвертинки даже хватит. Скажи, тётя Марина просила. Завтра отдам.
Я побежал к соседям. Толстая тётенька, послушав моё объяснение, дала мне ломоть каравая.
На обратном пути я заметил на обочине дороги ту самую страшную женщину, которую видел днём в магазине. Чёрные одежды до самой земли и чёрный платок на голове делали её почти неприметной в темноте. Лишь пронзительные глаза горели неугасимыми угольками.
-    Володя! – позвала она меня вдруг.
Я вздрогнул и остановился.
-    Подойди ко мне.
Первым моим желанием было броситься наутёк. Но почему-то я не сделал этого. Послушно подойдя к женщине, я остановился в метре от неё.
-    Ты знаешь, - снова зазвучал её голос, - что та женщина, у которой ты живешь сейчас, вовсе не твоя тётя?!
Я стоял обескураженный.
-    А кто же она? – спросил я глупо.
Женщина схватила меня за плечо своей цепкой рукой и, склонившись к моему уху, прошипела в него:
-    Она – сукуб!!!
Потом распрямившись и взглянув мне в глаза, спросила:
-    Ты знаешь, кто такой сукуб?
Я не знал.
-    Сукуб – это демоническое существо, которое высасывает из человека энергию посредством непотребных удовольствий.
Я начал понимать в чём дело. «Да это просто сумасшедшая!» - сказал я сам себе.
-    Большая беда приключилась с тобой, Володя! - горестно взирала на меня женщина в чёрном. – Ты слишком сильно желал воплощения своих фантазий и провалился в Страну Сукубов. На первый взгляд она такая же, как наш любимый Советский Союз, но это не так. Наверняка ты видел уже нечто странное, чего никогда не увидел бы в СССР.
Я вспомнил репортаж о Леониде Ильиче, фильм с Корин Клери, проститутку на улице Владимира и слова странной женщины уже не показались мне бредом.
-    Если ты не сумеешь вырваться отсюда, то в скором времени сукубы высосут из тебя всю твою жизнь.



                          ПРОДОЛЖЕНИЕ   СЛЕДУЕТ