(Посв. А. Гальперу, мужику, который не дал в свое время великому поэту-битнику Алану Гинсбергу.)

Как я ненавижу этих геев,
Что поганят цвет лазурный неба!
Как я ненавижу педерастов,
Извращенцев грязных и убогих!
Я воткнул бы черенок лопаты
Им в кишку пружинисто-прямую,
Я б заставил их читать молитвы
И стрелял бы им потом в затылок,
Я б шакалам, воронам, гиенам
Трупы геев бросил на съеденье!

Мой начальник – содомит проклятый.
На меня он смотрит слишком нежно.
По плечу похлопает, бывает.
Руку жмет, скотина, слишком долго.
Я ему не дамся, извращенцу,
Я уволюсь, с голода подохну!

В детстве я примерил мамин лифчик.
Не нарочно, просто подвернулся.
Кто же знал, что это – грех содомский?
Я теперь навеки опорочен!
И еще однажды я напялил
Платье мамино и бегал по квартире.
Губы красил маминой помадой…
Вспомню – и рыдаю от позора.

Я вчера купил порнокассету:
Всё в порядке, бабы с мужиками.
На кровать улегся, начал… Боже!
Мужики ебутся на экране!
Я, как лох последний, тут же кончил.
Режиссера пристрелю – и вздернусь!

Я ищу ублюдка в интернете,
Изучаю вражеские сайты.
Вьется шерсть на задницах развратных,
Дырки разработаны нехило.
Эти двое – явные семиты,
Эти трое – мерзкие арабы.
Тут парнишка русский у еврея
В рот берет обрезанную шнягу.
Я убью всех этих извращенцев,
Что сгубили цвет арийской расы.

Я пойду сегодня в сад укромный,
Сяду на скамейку с книжкой умной.
Подожду – и сядет рядом пидор
(Кучерявый молодой жиденок,
Скромный и улыбчивый парнишка).
Спросит: «Вы читаете Уайльда?»
Я отвечу: «Что-то в этом роде».
Угощу милашку в ресторане,
Отвезу домой и дверь закрою.

Пусть орет – соседи не услышат,
У меня давно стеклопакеты.
Пусть он стонет, плачет, умоляет.
Я сломаю педерасту ребра,
Кирзачами выбью гаду зубы,
Откромсаю суке на хуй пальцы,
Выколю глаза, язык отрежу,
Буду я душить потом ублюдка.
Нет, душить не стану, много чести…
Накажу иначе недоноска.
Я сдеру с противного одежду,
На него наручники надену.
Буду долго драть козла всухую —
Пусть ему, ублюдку, будет больно!
Я порву его вонючий сфинктер —
Пусть утонет в собственной кровище,
Я его заставлю отсосать мне —
Пусть петух дерьмо свое глотает!

О, какое это наслажденье!
Как я ненавижу педерастов!