Есть в Саратове район такой называемый Малиновым ущельем. В нем водятся Малиновые улитки. Нигде больше в Саратовской области, кроме как в нем. - Феномен, - сказал какой-то чувак в здоровых роговых очках, приехавший с группой студентов и увидевший одну из них медленно ползущую по ветке упавшего наземь дерева. После чего взял ее, лизнул и понюхал. Потом передал то же самое сделать и студентам. Я в это время набирал в пластиковую полторалитровую бутылку из родника воду. Был уманажен, конечно, и толком ничего не соображал. Один из студентов, прыщавый парень с прилизанными волосами, наверное, самый умный, откусил от улитки кусочек, попытался его проглотить и подавился. Закашлял. Мне показалось, что я сошел с ума. Я не верил своим глазам, никогда до этого я не видел таких долбоебов. Конечно же, я всегда знал, что любой человек, даже самый невъебенный и уважаемый мной, в студенчестве был долбаебом. Но не таким же! Эта группа биологов или еще там каких-то извращенцев, не знаю, были просто опрокинуты матушкой Природой на голову. Я сидел, пялился на них краснющими глазами и мягко сказать охуевал. Ко всему прочему, заметив мой взгляд, они вместе с преподом начали смущаться и краснеть. Внутри меня возникло подозрение, что все они висят на грани Ахтунга. Все они мастурбаторы и если кто-то из них однажды поборов все свои ебучие комплексы отважится поставить свою сраку на круг, то никто из остальных не откажется испачкать свой поршень в размазанном по его кишке говне. Смущаясь, краснея, закрывая глаза, они по очереди будут подходить к его лону….  Кошмар. Я стал ощущать, как эфир вокруг меня начал колебаться, испуская крайне негативные флюиды. Хоть и гулял в моей крови ТГК, но все же, не смотря на это, мне ужасно хотелось вскочить на ноги и разбить кому-нибудь из них ебало. Но, конечно же, этого я не сделал, все же сдержался. Я все-таки за мир, любовь и позитив. Но и отпускать их просто так тоже нельзя было. Надо было показать им, насколько они мне не понравились, насколько они обделены природой и испорчены чрезвычайным воспитанием. У каждого из них висел за спиной рюкзак, а значит, они были с ночевкой.

***

- Время еще есть, надо что-то придумать, - сказал я одному из своих знакомых, который лежал в тени дуба отгонял ресницами мух и играл на флейте.

***

Придумали мы следующее. Только мы знали, откуда в Малиновом ущелье появились улитки. Их принес туда один наш знакомый. Однажды утром он открыл глаза  и увидел свою квартиру всю облепленными улитками. Откуда они у него взялись, он не знал. Конечно же, сильно удивился, стал вспоминать прошедший вечер, но так ничего и не вспомнил, ему постоянно казалось, что вот-вот еще немного и он за что-то зацепится, но, к сожалению, это что-то постоянно ускользало из его мозга, сколько он не пытался. Тогда не долго думая, он собрал всех улиток в мешки из-под сахара, вышло четыре штуки, и по очереди перетаскал их в лес. Малиновое ущелье улиткам понравилось, и они там прижились. С тех пор, а прошло уже три года, все посещавшие Малиновое ущелье только удивляются и разводят руки. Об этих улитках даже однажды в местной газете написали, мол, Чудо света саратовского масштаба и все такое. Для многих саратовских биологов они стали основой всяческих там диссертаций и научных работ. Но никто не знает того, что знаем мы. Только мы знаем, откуда они появились. И это еще не все, мы знаем самое главное, то, что наш знакомый просил хранить в тайне и никому никогда не говорить. Дело в том, что улитки эти не простые, они, в отличие от их собратьев, хищники, причем безжалостные и ненасытные. Они кровожадны и у них огромные зубы. Кроме того, они обладают примитивным интеллектом, они словно солдаты подчиняются одной самой большой улитке, которая умеет разговаривать с нашим знакомым.

Мы ему позвонили. Он находился в местной психиатрической больнице (зимой дурмана объелся, и жена его ничего так и не поняв, вызвала скорую помощь).

-Здорово! Мы по сотовому, потому сразу к делу, - проговорил я как можно быстрее, словно ебучий кастрированный репер.

-Давай, - ответил он.

-Мы вот тут кое-что придумали…. Хотим, чтобы твои улитки мерзкими студентами закусили….  Ты как? Не против?

-Нет, не против, пусть развлекутся, - сказал он скучным незаинтересованным голосом. Тем самым, которым говорят старые наркоманы, когда в разговоре не участвуют какие-либо наркотические вещества.

- Тогда дай им команду, - настоял я и поднес телефонную трубку к самой большой улитке, которую мы принесли заранее. Знакомый находящейся на том конце провода что-то ей сказал. Улитка заулыбалась, обнажила свои острые зубы и со стекающей на палую листву слюной молча уползла в кусты.

-Сегодня в полночь, - обрадовал меня знакомый и повесил трубку.

***
В полночь мы бесшумно подкрались к лагерю студентов и засели в кустах. Манагу выпили в одиннадцать, и она уже начинала вставлять. Я почувствовал некое движение в суставах, они начинали поламывать, примерно так же как у некоторых людей начинают поламывать к дождю. Это свидетельствовало о кайфе, о нехуевом кайфе, который медленно, но верно всасывался желудком. Ровно в двенадцать представление началось. Мы услышали, как зашумели деревья, кусты и трава. Улитки ползли на освещаемую догорающим костром сцену. Все студенты спали по палаткам, были все трезвы и спокойны, причем палаток, как мне показалось, стояло больше, чем их самих было. – Наверное, кто-то еще пару запасных принес, на всякий случай, - рассеял мои страхи знакомый и закурил сигарету. – Наверное, - согласился я с ним и успокоился.

Началось все с того, что из одной палатки спустя десять минут, после того как улитки начали свое действие, выскочил один из студентиков и громко неистово закричал. Лицо его все было в крови, а губа свисала ниже подбородка. Все его тело казалось покрытыми огромными черными волдырями, как будто вся его кожа сгорела. Увидев это, меня посетил ужас, от которого я весь закостенел, словно бетонная статуя. Взгляд мой устремился на него, и я словно оказался внутри этого лагеря - настолько хорошо я видел происходящее. Улитки, которых я сначала принял за волдыри, впивались своими тридцати сантиметровыми клыками в его плоть. Близлежащие кусты, листья и сковородки были обрызганы его кровью. Он метался по лагерю и кричал. Я почувствовал, как волосы у меня встали вставать дыбом. Совсем скоро закричал его товарищ, но тот так и не смог вылезти из своей палатки, выдернул из нее все колышки и, оступившись, упал вместе с ней в костер. Материал сразу вспыхнул, и пламя озарило наши глаза. Я посмотрел на знакомого. Они у него были словно залитые кровью. – Нас ожидает передоз, - заплетающимся языком прошептал он. В первую минуту мне стало страшно, страх, как будто сидел в кустах и ждал этого момента. Он налетел на меня и окутал собой. Я почти захлебнулся в нем. Но уже буквально во вторую минуту, услышав новые крики студентов, я про него забыл. Меня снова заполнил ужас от увиденного.

Кровь вырывалась фонтанами, кости трещали, черепа раскалывались. Улитки убивали свою жертву. Облепив тело, утопив его в своем хитине, они впивались в него, сосали кровь и грызли его мышцы и кости. Студенты умирали один за другим и, несмотря на весь окружавший сцену кошмар, мне все же было приятно. Мне нравилось смотреть, как они испускали последний дух, и как улитки превращали их некогда такие умные тела в пустой вонючий навоз. А говно у улиток очень вонючее, если не дай Бог одна из них случайно насрет в палатке….  Палатку можно будет выкидывать. Ни когда ее не отстираешь. Никогда. Запах впитается в нее на молекулярном уровне, настолько мелким и загадочным что никакой порошок, будь он самый дорогой, не сможет ее отстирать.

Вскоре все кроме одной палаток были пусты. В этой последней обитал препод. У него была какая-то химия, которой он брызгал вокруг себя и улитки нанюхавшись этой дряни, дохли одна за другой. – Мы должны его остановить, иначе он всех перебьет, - повернув ко мне лицо, сказал знакомый. Я пристально посмотрел на него и сказал, что не могу, что я на некоторое время закостенел и превратился в статую. Он улыбнулся и попросил меня пошевелить пальцами. Я пошевелил. – Вот видишь, - промолвил он и, подняв с земли какую-то корягу, направился в сторону побоища. Я тоже как можно быстрее поднялся и отправился за ним, оставаться одному в кустах меня как-то не прельщало. Подойдя к палатке, подняв с земли пару дохлых улиток и проронив в честь них несколько слезинок, знакомый размахнулся и со всего размаха ударил по горбику, выступающему на ткани палатки. Горбик сразу же пропал, и на его месте появилось красное пятнышко, постепенно, словно тушь на промокашке, растекающееся по ткани. К нам подползла огромная улитка и поблагодарила нас жестом (кивком своей огромной головы). После чего залезла в палатку и там, в одиночестве и в темноте съела чувака вместе с его здоровыми роговыми очками. Хруст его костей радовал мне слух и вызывал довольную усмешку. Я получал позитив, эфир вокруг меня стал восстанавливать все свои замечательные расслабляющие свойства.

Но как только все закончилось, как только улитка, облизываясь и почесывая свое висевшее сзади пузо, вылезла из палатки, я почувствовал невероятную усталость, ноги мои прямо таки подкашивались и готовы были в любой момент отказать. – Вот возьми, - протянул мне знакомый один из найденных им спальных мешков. Ярко синего цвета, с замочками и с капюшоном. Я искренне поблагодарил его, взял мешок и, отыскав место, где крови было меньше всего, завалился спать. Всю ночь мне снилась какая-то херь, а на утро пошел дождь и всего меня промочил.

2004г. Сергей Трехглазый.