Мы стояли вдвоем вокруг него. А он лежал у наших ног. Из башки его уже не текла кровь, так как он лежал здесь уже сутки. Он уже успех сдохнуть. Я тогда подумал, что нихуя бы не сдох, потому что всегда хожу по стройке в каске. Потом сторож, Иваныч, старый педофил, алкоголик и наркоман, а также фанат группы Slayer, начал нести какую-то хуйню о том, что "эти малолетние пидоры сюда по ночам лазают постоянно, гандоны штопаные, хуйли я за ними тут бегать буду, ебись они все конем, в следующий раз из обреза пиздану, башку разворотит так, что хуй кто их трупы опознает". Тогда я развернулся изо всех сил пизданул Иваныча по еблу. Иваныч рухнул на труп ребенка и, перепачкавшись кровью, посмотрел на меня с глубочайшим удивлением.

"Ты чё мудак делаешъ", - спросил я его, - "ебаный наркоман, это образцовая стройка. Я, нах, заслуженный строитель РФ. А ты, гандон, мне все показатели портишь. Надеюсь, ты мусорам еще не позвонил"

"Конечно, не позвонил, я вчера за бухлом пошел и проебал мобилу, а на стройке телефон с диском, а я его крутить не умею нихуя. Купите ,бля, с кнопочками…"

Я пизданул его ногой по еблу, - "Замолчи уебок. Лучше подумай, куда его денем"

"Ясен хуй куда. В фундамент"

Мы оттолкали грудника в котлован, с уже установленной арматурой под фундамент какой-то пристройки. Он не влезал в узкие промежутки арматурной сетки, вследствие чего Иваныч принес циркулярку и расчленил трупик, поочередно отделяя от общей массы конечности и голову с раздробленным черепом. Через пару дней фундамент был залит бетоном марки 350.

В густонаселенном районе Москвы строилась новая школа. Большая, из красного кирпича. И множество зданий вокруг: бассейн, спортивный и актовый зал. А родители спешили записать детей в эту школу. А моя жена давно говорила мне, что пора съебывать в Испанию. "Нехуй тут школы всякие строить. Надо съебывать…"

На выходные рабочие уезжали домой, к своим семьям. Разумеется только россияне. Талибов и молдован я сдавал знакомому сотруднику миграционной службы, чтобы не платить им зарплату. Их депортировали на историческую родину. В понедельник я набирал новых гасторбайтеров.

На выходные на стройке оставался только сторож Иваныч. Ему было все похуй. Иваныч бухал и ширялся, привозил на стройку блядей и ебал их все выходные. А дети из соседних дворов, пользуясь такими тяжелыми моментами в жизни сторожа, лезли на стройку. На месте будущего бассейна был вырыт глубокий котлован. Крыша была и три стены. А одной стены не было. Вместо нее была натянута красно-белая лента.

А знаете, почему не было четвертой стены? Потому что я спиздил все кирпичи и цемент, и построил себе коттедж на Рублевском шоссе. Я был начальником этой стройки.

А малолетних уебанов так и тянуло в этот котлован, как пылесосом. Они постоянно падали в этот недостроенный бассейн. Некоторые разбивались и, тогда сторож Иваныч закапывал их трупики в специально выкопанные ямы вместе с токсичным и зловонным мусором (в данном случае не имеется ввиду сотрудник правоохранительных органов). Но это относилось исключительно к трупам мальчиков.

Трупы девочек Иваныч прятал за будкой охраны, накрыв их старой мешковиной. Он был некрофилом-педофилом, но не был педерастом. Он ебал трупы девочек. Ебал он их как свежие, так и полуразложившиеся. Когда трупы разваливались под неистовым натиском Иваныча и его разгоряченного члена, он собирал оторванные части тела и закапывал их где-нибудь рядом. За два года строительства вся территория стройплощадки стала, заполнена могилами неизвестных детей. Иваныч очень любил, когда во время ебли у трупа рвутся сухожилия, мясо отделяется от костей или происходит что-нибудь не менее веселое.

Но не все дети разбивались насмерть. Некоторые из них получали травмы и становились калеками, в основном умственными. В районе развелось слишком много детей-идиотов, вследствие чего префектура округа решила построить школу для умственно отсталых. Естественно, начальником стройки снова стал я. Строительство обычной школы прекратили за недостатком финансирования, а бассейн с тремя стенами до сих пор является конвейером по производству калек и детских трупов.

На новой стройке я продолжил распродажу государственных стройматериалов. Надо сказать, все удавалось гораздо легче. Я уже купил билеты в Испанию, но вдруг ко мне на стройку заявился следователь прокуратуры г. Москвы. Он сказал, что возбуждено дело о хищениях на данной стройке. Заместитель префекта уже находится под следствием, а я, по словам этого клоуна, был следующим.

Была зима. Мы стояли на двенадцатом этаже (что поделать, так много детей с умственными отклонениями здесь развелось) здания школы для детей-идиотов. Собственно говоря, это было не здание, а каркас, состоящий из колонн и плит перекрытий. Следователь говорил мне как хуево воровать у государства, города, больных детей, наконец. Вот мудак.

Я погрузил руку во внутренний карман пальто и достал пачку зеленых купюр. Следователь мгновенно замолк и замер, как под гипнозом. Как бы случайно, пачка выскользнула из моих рук и, пролетев пару метров, рухнула на заснеженную поверхность. Следователь с надеждой попеременно смотрел то на меня, то на купюры, и, наконец, немного придя в себя, проговорил: "Это мне?"

Я утвердительно кивнул. Следак бросился к заветной пачке. И в том момент, когда его рука ухватила купюры, почва под его ногами обрушилась вниз. Вернее это была не почва, а лист, какого-то картона, припорошенный снегом. Следователь даже не испугался, не закричал, он просто сделал удивленное лицо и полетел.

Совершая полет к поверхности земли, следователь неоднократно ударялся различными частями тела о бетонные плиты, раскидывая вокруг свои раздробленные кости и конечности, его кровь, лимфа и серое мозговое вещество разлетались во все стороны как праздничный салют в честь моего отъезда в Испанию. Купюры из пачки также разлетелись повсюду, усугубляя позитивный настрой всего происходящего. Наиболее радовали моменты, когда его тушка на несколько мгновений цеплялась за торчащую отовсюду арматуру, отрывался кусок мяса и организм радостно несся дальше вниз.

Наконец, шлепок. Обезображенная тушка следака достигла пункта своего назначения. Темная лужица крови, приятно раскрасившая снег, зеленые купюры вокруг, дробленые кости и прочий хардкор…

А знаете, почему там лежал лист картона? Потому что бетон я продал.

Я развернулся, быстро спустился вниз, сел в машину и, на предельной скорости поехал домой, где меня ждала жена и билеты на самолет в Испанию.