Разбитые стекла, пижамы в заплатах,
Лежат пациенты в холодных палатах,
На старых диванах сидят в коридоре
И думают, что ожидает их вскоре.

Медсестры своим занимаются делом:
Везут, матерясь, чье-то мертвое тело.
Недавно оно еще жило, дышало,
Сегодня - накрыто гнилым покрывалом.

Каталка гремит на высоком пороге,
Стучат о железо застывшие ноги.
Гудели, задумчиво, ржавые трубы
И капли роняли на мертвые губы.

Завшивленный бомж, провонявший помойкой,
Надсадно хрипит на продавленной койке.
Летит в пустоту чей-то сдавленный кашель,
И мухи, в тарелке с прогорклою кашей.

В углу громко плакал безногий ребенок
И шел от него запах грязных пеленок.
Кто рядом лежал - недовольно ворчали
И в мыслях ему скорой смерти желали.

Тщедушная нянечка долго и нудно,
Пытается вынести полное судно,
В котором колышутся, словно саргассы,
Зеленые, мутные рвотные массы.

Устало онколог курил в туалете,
Остатки здоровья даря сигарете.
Ногтем ковырял серый слой штукатурки,
На треснувший кафель роняя окурки.

Собрав в себе запахи всех отделений,
Неслись из подвала клубы испарений.
Врачи и больные, все дружно дышали,
Густым ароматом мочи и фекалий.

На темных и мрачных задворках больницы
Валялись флаконы, иголки и шприцы.
В заполненных доверху мусорных баках
Копались голодные, злые собаки.

От холода пряча замерзшие шеи,
Угрюмо рабочие рыли траншеи,
И ветер, играя, цеплял на кусты
С засохшею кровью и гноем бинты.