Поэту Пушкину для активизации творческого процесса обязательно нужен был какой-нибудь эмоциональный тонус типа того либо иного вида допинга.

Ну, например, приедет он в свое Болдино (или Болшево), разольют они там напару с нянею по кружкам чего горячительного, примут по пол-литра на брата - и сердцу сразу станет веселей: можно садиться и сочинять про графа Нулина или Евгения Онегина сказки.

А то, бывалыча, соберутся они вкупе с другом Вяземским, рассуют по карманам "Столичной" да "Жигулевскага" - и айда к балеринам для убалдения души и тела; после чего, опять же, снова настроение чудесное: можно для разнообразия и про дядьку Пугачева пописать.

Но вот порою оставался поэт Пушкин один - и податься некуда для стимула; а с другой стороны - писать-то надо, потому что какой-нибудь там издатель - Сойкин, скажем, либо наоборот, Саблин - подгоняет: мол, пора уже очередной том полного собрания сочинений выпускать, подписчики требуют - а сочинения, обещанные поэтом Пушкиным, еще и вовсе не готовы.

И сидит тогда Пушкин, тоскует, в голову ничего не лезет - и приходится разные уловки изобретать для пробуждения литературной активности.

Вот, например, как-то сочиняет он про Бориса Годунова либретто для Мусоргского оперы. А на улице зима. В Болдино ехать по сугробам тяжело, Вяземского тоже под рукою нету - двинул на Ленинские горки с трамплина на санках покататься. Что прикажете делать бедному поэту Пушкину, спрашивается?

И что же вы думаете? Нашел-таки выход.

Растворил поэт Пушкин окошко, высунулся наружу, да и давай скандировать на всю улицу:
- Ай, да Пушкин! Ай, да сукин сын! Ай, да Пушкин! Ай, да сукин сын!

Вроде как на митингах - как там оратор кричит с трибуны.

Скажем:
- Коммунизм не пройдет! Коммунизм не пройдет!

Или наоборот: Br> - Дерьмократов - долой! Дерьмократов - долой!

Ну и народ за ним тут же скандёж подхватывает.

Вот так и сообразительный наш поэт Пушкин поступил.

Тут же и народ, конечно, собрался на клич, шапками машет, оратора поддерживает:

- Пушкин - сукин сын! Пушкин - сукин сын!- кричат.

В общем, царит всеобщая радость и возбуждение.

А поэт Пушкин, сразу же проникнувшись окружающим энтузиазмом, немедля испытывает прилив творческого вдохновения, бросается к столу, запузыривает гусиное перо свое в чернила и пишет стихи с невероятным проворством.

Писал-писал, да на улице тем временем уж темно стало, ночь пришла - да и холодно. Потому и народ, в конце концов, пошумев, по домам разошелся.

Тишина наступила.

И снова в голове у поэта Пушкина пустота и томление.

Мучался он, мучался, страдал-страдал - а потом махнул рукой, плюнул, да и написал всю правду-матку, как она и есть.

Мол:

"Народ безмолствует".