Музыканты на деревенской свадьбе сидят и скучающе опракидывают рюмки, играть не для кого: жениху сломали челюсть, невесте порвали губу, белые, новенькие трусы и жопу. Кто-то лежит с ножом в спине, неподалёку слышны крики - по-прежнему разбивают гостям кожу. У них своя музыка, котороя ничем не хуже и не лучше вашей, разве што немного агрессивней и печальней.

Умеешь ли ты: рвать губами железо, обзываца матом на детей - таксикоманов, целовать темноту, пить рвотный запах, дрочить на выключеный телевизор? Вобще то мне похуй! Главное помни, что не так позорно слушать группу "дюна", как быть ею.

Я учу тараканов лазать по верёвочке, ходить на задних лапках, кататься на велосипеде. Запрягаю их по полной, они даже научились петь песню - "revocate the agitator" . Они везде ходят со мной, бегут - спотыкаюца. Когда я иду в магазин, они, притаившись в траве, ждут меня, пью пиво - наливаю им лужицу, они лакают, потом глупо хихикают и громко отрыгивают. Мы очень сдружились, они хорошие и добрые, они защищают меня от хулиганов. Вскоре я и сам стану тараканом, большим, стокилограмовым тараканом, с толстым, противным, хлюпающим животом, стальными усами и несгибающимися лапами. Мы будем жить в лесу, пугать местных бомжей, а ночью устраивать пляски, под "хава - нагилу" и "марсельезу".

Глиняный горшок стоял на окне, он стоял там не из - за красоты, или надобности, скорее по - привычке, хозяевам было жалко его выкинуть. Синяя краска облупливалась на стенках, мухи засрали дно. Неаккуратное движение рукой и горшок упал на пол, разлетелся на осколки. Матерясь, хозяка собрала его в совок и опустила в ведро. Уже под утро, когда бомжи, у помойки, спорили о своих правах на грязную тару, горшок, вернее его остаток, погружался в тело, захлёбываясь в мягкой, тягучей сырости. Ему было приятно оказаться в вонючих, твёрдых пальцах асоциала, ему было приятно рвать плоть второго бомжа, ему было просто приятно.

Слегка нагнуца, отставить задницу и рулить руками, до крови прикусив нижную губу. Со стеклянными глазами, с болью в пятках стучать ногами, всё глубже зарываясь в пол. Танец жизни - музыка не только в ушах, но и в костном мозге. Напрягаюца все мышцы, пальцы скручиваюца и выстреливают ногтями. Они разлетаюца в разные стороны, не попрощавшись. Жжёную боль в конечностях заполняет музыка и психоделия.

-В секу играешь?
-Нет.
-А в буру?
-Нет.
-В тыщщу?
-Нет.
-А в очко?
-Давай. А вообще я играю на фортепьяно и в шахматы.
У уродов тоже есть своя музыка, слюнявая и гадкая, как жеманство пассивного ураниста.

Бить в область грудной клетки. Щупать ресницами последние выдохи - хрипы жизни и бить, бить, бить ускоряясь. Рвать жилы рук о кости, разламывать рёбра пальцами, создавая огромную красно - чёрную дыру. Засунуть туда голову и грызть внутренности, сблёвывать и плюваца в мясо, вместо воздуха затягивать ноздрями кровь и остатки былой силы. Я - червь, который сжырает тебя изнутри, под жёлто - воздушную мелодию, наигранную на тамбурине.

-Тебя как звать?
-Ванья.
-А ты кто?
-Каряк.
-А отец твой где?
-Медведь в лес задрал, гыыыыгыыыыгыыы ыыыыыы ыы ы...

Небо, такое чистое и близкое, трава ароматная, свежевыкошеная, камни простые и в почках, земля во рту и в горшке, машины, старый, облезлый кот, куриные яйца, шары с мордой мики-мауса, банктоны низшего достоинства, плакаты с голыми сисястыми блядьми, твоя любимая баба с тампоном в пизде, ты, я - ето всё музыка, музыка, которую можешь засунуть себе в жопу и удавица.

/c/ ТОПОР 2002.