“Тут мы встали на загрузку в Улан-Баторском порту” Б.Г.

Ходили мы и мимо острова Буяна, и за семь морей, и в тридевятое царство.
Да только все чудесатые места, выплыв из солёного марева, через мгновенье таяли за кормой, словно их и не было.
Тысяча и одна ночь неспешного Синдбада-морехода спрессовывались в рейсовое задание с чек-листом с почасовой раскладкой и спутниковым контролем.
И только какие-нибудь форс-мажорные обстоятельства давали время нынешним морским бродягам оглянуться по сторонам света и вдохнуть полной грудью экзотические ароматы.

Пацаном зачитывался одиссеей капитана Блада.
А тут причалили на бункеровку к малюсенькому островку в Карибском море, где его “Арабелла” пополняла запасы пресной воды и провианта.
Все свободные от вахты естественно сошли на берег.
А я жду транспортного агента, чтобы передать ему несколько ящиков с магнитофонной лентой, где записаны результаты работы нашего последнего рейса. Они дальше едут самолётом.
Этот гад подъехал через пять часов, когда залитый под горлышко соляркой пароход уже отдавал швартовые концы и поднимал парадный трап.
За это время остров пешком можно было обойти, а на самокате - два раза, наверное.
Ну что ж.  Заварив чашку колумбийского кофе и раскурив кубинскую сигару хотя бы, прошёлся вдоль парохода по причалу, у которого когда-то стоял пиратский галеон.
Свежего ветра в твои паруса, капитан Блад.

* * *
Когда заехал в первый раз на свой “Исследователь”, морское геофизическое судно, работавшее у берегов Индии, среди бродяг со всех концов света, оказавшихся там по воле случая, был только один индиец. Хотя его то там как раз быть и не должно.
Русские, американцы, англичане, австралиец - все специалисты при своих делах.
Матросы все филиппинцы.
А этот - с боку припёка. Отец в качестве юриста принимал участие в подписании контракта с индийской стороны и попросил взять сына в рейс. Тот где-то учился, что-то гуманитарное, не помню.
И дальше анекдот.
Все по два-три месяца работают на пароходе и в отгулы отдыхать, ещё смену и опять в отгулы. А этот абориген сидит безвылазно. Уже и водку пить научился, и материться по-русски в три этажа. Говорит, что дома по приезду его сразу женят, невеста уже ждёт. Вот и гуляет напоследок.
Короче говоря, месяцев через восемь-девять стала его индийская крыша слегка протекать, и начальство решило всё-таки списать его с парохода, от греха подальше.

Но вспомнил я о нём уже на берегу, когда соприкоснулся с индийским санскритом, древним языком, на котором официально в стране сейчас говорят около пятидесяти миллионов человек.
Которого сам я и не услышал не разу.
А ведь многие считают, что старорусский и санскрит почти одно и тоже, что до шестидесяти процентов слов в этих языках схожи.  Есть даже словарь с массой практически идентичных слов.
Правда считается, что в Индии этим языком пользуются как литературным в основном культурная элита. Я же общался с таксистами, грузчиками и прочими представителями низших каст с пониженной социальной ответственностью весьма расслоённого индийского общества.

У меня же вопрос другой.
Почему в нашей русской исторической науке на эту тему практически наложено табу.
Ответ только один.
Потому что со времён Петра на нашу историю наложила свою лапу Западная Европа.
И до сих пор наша академическая наука кормится там у них с барского стола.
Всплывает масса новой информации на основе современной науки, углеродный анализ, ДНК.
Но наши академики словно оглохли и ослепли. Оно и понятно - должности, зарплаты, дачи держат как якоря.

А ведь если за тысячи километров друг от друга люди говорят на почти одном языке - это не просто так.
При этом признаётся, что это предки северян ушли на юг, а не наоборот.
Значит признавая древность и заслуги в развитии южной цивилизации нужно признать, что и северная достойна этих эпитетов.
А если ещё посмотреть на карту Тартарии, то очевидно, что это просто две части одной империи. Северо-западная, теперь Русь, и южная, теперь северная Индия.
Но англосаксам, считающим себя центром земли, эта история просто как кость в горле.
Ну а наши, это просто их пассивные партнёры, стоящие в известной позе в ожидании грантов.

Недавно читал статью про сравнительный анализ ДНК русских и монголов.
Совпадений - ноль процентов.
То есть, согласно академической истории несколько сотен лет монголы насиловали и угоняли в рабство русских женщин, но следов нет.
И объяснение очень убедительное.
Во-первых, все подвергшиеся насилию русские женщины кончали жизнь самоубийством, гордые очень были.
Во-вторых, монголы очень уставали в своих походах от длительных поездок верхом, поэтому просто не хотели заниматься сексом.
Я правда предложил свою версию, но ответа от автора не получил, только лайки от читателей.
Просто монголы пользовались презервативами, поставляемыми из европы в качестве гуманитарной помощи.
Вот такая вот история и её аналитика.

* * *
Закончив объект к северу от Мальдивских островов, где промаялись месяца полтора, зашли в ближайший порт на Малабарском побережье Индостана.
Когда набриолиненный лоцман, блестящий крабами и якорями словно медальный самовар, наконец довёл запыхавшийся пароход до стенки выделенного нам причала, липкий и душный вечерний воздух по обоим берегам широкой реки разукрасился яркими гирляндами разноцветных огней.
После свежего морского воздуха пряные тягучие восточные ароматы, казалось, законопатили носоглотку, не давая продохнуть полной грудью.
Вся гладь ползущей к устью в океан воды покрыта, словно рыба чешуёй, плывущими косточками плодов манго. Будто миллионы маленьких черепашек.

И только швартовая команда приладила на причале парадный трап, свободные от работ и вахты морские бродяги потянулись змейкой на разогретый за день асфальт.
Кто-то тщательно выбрит и ухожен лосьоном, кто-то колюч и лохмат, словно гребец на карфагенских галерах.
Вся эта, как казалось на первый взгляд, броуновская толпа тем не менее как-то умудрилась разделиться на три неравных компании.

Экономные и бережливые, а может просто хитромудрые, намеривались пройтись вниз по течению до причала речного трамвайчика, чтобы за бюджетную цену переехать на другой берег реки к центру города. Минут двадцать пешком, столько же по воде, плюс(минус) несколько рупий за билет.

Молодые и безтормозовые раздолбаи и вертопрахи кучковались по трое, намериваясь вызвать таксомоторы, чтобы перебраться всё к тому же центру цивилизации, но уже по сверкающему огнями вверх по течению автомобильному мосту.

Апологеты практик созерцания окружающей жизни, бродяги с богатым историческим прошлым, со своими предпочтениями и целями определились не сразу и переходить к энергозатратным движениям пока не спешили. И, как всегда, оказались правы.

Юный шипчандлер (человек, ведущий на причале мелкую торговлю и оказывающий небольшие финансовые и консультативные услуги), подъехавший к пароходу на своём разноцветном мопеде едва только спустили трап, буквально шокировал всех стоящих на низком старте убойной информацией.
Из-за проходящих в городе выборов в местные органы власти на несколько дней запрещена продажа крепких алкогольных напитков.

Шок и дальше по Гоголю: - “Как запрещена? Совсем запрещена? Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!”

Тяжесть этого нежданного удара бамбуковым обухом по трезвой голове усугублялась ещё одним обстоятельством.
Недели за две до планируемого окончания наших морских геофизических работ для поднятия боевого духа своей ватаги и просто по приколу начальник объявил призовые за успешный финиш - две тысячи долларов на поход в кабак.

И что теперь?
Жевать местные люля-кебабы в сухомятку? И местные бабы с люлями тоже на сухую?
Как говаривал один знакомый навигатор, спившийся потом на сухопутье, - мясо без водки жрут только собаки.

Спустившийся к тому времени на причал начальник рейса, человек бывалый и рассудительный, быстро оценив эту революционную ситуацию (русский бунт, бессмысленный и беспощадный), вступил в переговоры всё с тем же шипчандлером.
Через пять минут чистого времени выход из кризиса, когда и верхи хочут, и низы уже больше не можут, был найден. Вернее, был выбран путь, по которому надо пройти.
А той ли дорогой идёте, товарищи?
И штук пять чёрных татушек (легковушек фирмы Tata) рванули в город, оставив на причале клубы такого же чёрного перегара.

Китайский ресторан, одноэтажное сооружение со стеклянным фасадом, затихарился на границе парковой зоны где-то в центре города.
Двери под ионовой вывеской, обрамлённые гирляндой с разноцветными мигающими лампочками, были закрыты. И тишина.
Но нормальные герои всегда идут в обход.
Команда переговорщиков скрылась в темноте за углом в поисках служебного входа.
Сим-сим - откройся!
А через какое-то время в том же направлении двинули и остальные.

В просторном зале, густо увешанном бумажными гирляндами, фонариками и прочими журавликами преимущественно в красных и золотых тонах, для нас сдвинули несколько столов. Завели какую-то сладкую музыку.
Заказали горячее, но первым делом попросили горячительные напитки с лёгкой закуской.
И наконец вздохнули полной грудью.

Несколько официантов китайцев (если это были китайцы) живо всё организовали, и мы рванули чисто по-русски.
Между первой и второй, и дальше по латинскому алфавиту, перерывчик не большой.

Через час в густом табачном дыму с примесью восточных благовоний все уже забыли о конспирации, коллектив опять разделился на фракции, самая лёгкая из которых забурлила и попросила у китайцев баб.
Вскоре три замотанные по местной моде в разноцветные простыни Афродиты причалили за нашим столом. Китаянками они точно не были.
Шеф-распорядитель объявил, что в конце зала за маленькой секретной дверью находится уютная комната, мебельный гарнитур красного дерева которой девочки с удовольствием покажут всем желающим, естественно, за отдельную плату.

Где-то уже за полночь мы с начальником дошли до нужной кондиции и решили рвать когти. Он расплатился за банкет, я выудил из-за стола ветерана радиоэлектронного дела, и втроём двинули через служебный выход на поиски такси.
По слухам, остальную братию из ресторации выпихнули уже под утро.
И что удивительно, все добрались до парохода и без приключений.

Следующее утро, как водится, началось уже после обеда.
Похлебав на камбузе горячего супчика с копчёностями, пришёл к выводу, что организм функционирует с небольшой пробуксовкой, но вполне пригоден для дальнейшего использования в мирных целях.
Выйдя для променада на вертолётную площадку, встретил земляка, наматывающего круги для восстановления утраченного за прошедшую ночь тонуса.
Обменявшись впечатлениями о ходе конфликта на индокитайской границе, пришли к однозначному выводу, что хочется пива. И что бы в пивнушке и с сушёным полосатиком.
Озадаченный нами шипчандлер, опять дежуривший на причале, как водится, за небольшую денежку, объяснил таксисту конечную цель поездки, и татушка понесла нас на встречу мечте.

Пока ехали на другой берег вспомнились места былых привалов моей бродячей жизни.
“Алые паруса” на Сахалине, “Гамбринус” на Дерибасовской, пивные стекляшки в арбатских закоулках Владимира Орлова.

Когда переступили порог местной пивнушки, мимические морщины наших лиц сами собой сложились в рожу с картинки “Крик” Эдварда Мунка. Спазм или боль?
Это было даже покруче помывочной советского медвытрезвителя. Это был чисто морг.

Светло-серый кафель на полу, на стенах, возможно даже на потолке (провал в памяти от психоделического шока). Эта же плитка лежала на монументальных столах и скамейках.
Пиво было только баночное и только местного разлива. Никаких тебе кружек и бокалов.
Про закуску к пиву вообще промолчу, потому как один её вид, не говоря уже о запахе, отбивал аппетит начисто.
Пришлось закупиться в расположенной рядом лавчонке - чипсы и солёные орешки вместо тарани.

По-хорошему, конечно, надо было сразу оттуда свинтить.
Но мы же те ещё проходимцы, в смысле - первопроходцы, “не бродяги, не пропойцы”.
В общем, осилив не спеша десяток банок, двинули на пароход.

Выйдя из этого слабоалкогольного мавзолея и обозрев играющую всеми красками шумную улицу, решили слегка пройтись пешком, размять ноги.
Только я, по своей давнишней традиции не искать лёгких путей, предложил срезать дорогу к причалу речного трамвая и двинуть напрямки. И мы шагнули перпендикулярно.

Многоэтажки скоро закончились, тротуар сошёл на нет, солнце зашло куда-то за Африку.
“Наступила темнота. Не ходи за ворота…”
Мелкие землескрёбы теснились вдоль теряющей асфальт улицы.
Электрический свет затух, масляные фитильки коптили всё реже.
Да и пивной хмель как-то подозрительно быстро из головы вылетел.

Тут, как нельзя кстати, плейлист выдал шикарный трек:
- “Буги Страха” из альбома “Милое местечко, С плохими намерениями”.
“Boogie Angst” - “Nice Place, Bad Intentions” Luca Musto

Пришедшая на ум идиома “темно, хоть глаз выколи” резко взбодрила расслабившиеся за почти сутки сухопутной жизни организмы. За их целостность стало тревожно, и за целкость глаз, в частности.
И словно по команде “все вдруг” мы, выполнив манёвр оверштаг по смене галса, рванули обратно на свет.

(Продолжение следует)