Два. Всё, что было – ерунда

- Алексей Сергеевич, здравствуйте! Меня зовут Сергей Михайлович, врач-психиатр из пэ-эн-дэ, к которому вы прикрепили свою маму.
- Слушаю
- Как себя чувствует ваша мама?
- Не поверите, но хорошо. У неё давление сто десять на семьдесят, сахар в норме и кардиограмма отличная. Мне в диспансере сказали, что вы свяжетесь в течение десяти дней. Прошло двадцать один.
- Дико извиняюсь. Я был в отпуске, потом у нас был переезд…
- Отползли от церквушки?
-Да, нас, знаете ли, оттуда выгнали. Никому не нужно в дорогом районе иметь посетителей с э-э-э… нестандартным мышлением. Когда вас можно посетить?
- Приезжайте сейчас
- Хорошо…Вернее, не получится – у меня два посещения сегодня, давайте завтра? В десять утра?
- В десять утра я на работе.
- Так отпроситесь.
- У кого? У самого себя?
- Если дорога вам ваша мама, то найдёте время.
- Мне не дорога моя мама – я холодная бездушная сволочь и законченный мерзавец. А ещё способен накатать жалобу в Горздрав и заявление в прокуратуру, что вы оставляете без медицинской помощи ветерана труда,  которому вручал  орден сам Гришин в Георгиевском  зале Кремля.
- Я вам сочувствую. Сам Гришин вручал!
Я задумался:
- Вы надо мной издеваетесь?
- Я над вами – нет. А вот вы надо мной - ужасно. У меня вся улица, и психов там полно – достаточно вас послушать. Так что просьба – оформляйте документы в психоневрлогический интернат.
- А какие документы нужны? У неё только паспорт и СНИЛС
- Вот их и соберите, хехе. Вы, как я понял, какой-то начальник?
- Не люблю этого слова.
- Руководитель?
- Рукой я иногда вожу, чего скрывать. Но это к делу не относится.
- Триста тысяч и ваша мама будет хорошо устроена. Её будут кормить, поить, и её не будут бить санитары.
- А за сто тысяч будут бить?
- Вы знаете, санитары у нас разные. Некоторые и за три сотни будут бить – какой нормальный человек пойдёт работать в психушку? Но за триста я вам сделаю через неделю, а за сто – через полгода. Решать вам. Я правильно понял смысл вашего обращения?
- Почти. Мне бы хотелось лишить мать дееспособности.
- Зачем?
- Затем, что она отказывается от госпитализации. Скорую через день вызываю.
И чуть не добавил «квартира провоняла». Мой любимый поэт, Пушкин писал как-то – «и думать тихо, про себя, когда же чёрт возьмёт тебя?»
- А у вас психиатрическая скорая помощь была?
- Да.
- И что сказали?
- Сказали вас ждать. Ещё оставили три маленькие таблетки, употреблять перед сном.
- И как? Мама спала спокойно?
- Я спал спокойно. Сам употребил все три разом. И коньяком запил. Таблетки вкусные. Мультики смотрел.
-Ну, значит, помогли, хе-хе. Но в следующий раз не советую. А то быть вам моим пациентом. Кстати, положа руку на сердце, - а от ваших денег мне мало что останется, - не торопитесь с интернатом. У нас оптимизация здравоохранения. Там сейчас мест нет, а скоро ещё красивее оптимизируют – всех не буйных собираются раздать по месту прописки.
- О как!
- Вот именно!
- Спасибо, доктор.
- Да не за что. Будьте здоровы, очень прошу вас.

Мой плей-лист обновился. Заиграл  бывший пациент дурдома Федя Чистяков «Человек и кошка».

***
- Лёш, я тебе сто раз говорил, что у нас разные функции. Ты занят добычей денег из мира, я занят добычей денег от заинтересованных лиц. У меня получается лучше. Ты, может, перетряхнёшь отдел продаж? А? И вот, что..
- И ничего, Толь. Я буду работать, как работаю.
- Почему ты такой упёртый? У тебя что, результат сверкает? Или перстни с брюликами пальцы натирают?
- Я не упертый. Просто знание и опыт. Планомерная работа всегда даёт положительные результаты. Пусть и не быстро.  Аферы тоже дают, но не часто и результат бывает разным. Как только у тебя в голове появляется очередная гениальная идея, у меня нарушения сна и хочется нажраться.
- Тебе всегда хочется нажраться. Ты – алкоголик. Мне страшно подумать, что бы было, если бы ты работал меньше, а зарабатывал больше. Ты бы…
- Я бы был счастлив, - перебил я директора, - в свободное от работы и алкоголя время сидел бы у пруда и кормил уток белым хлебом.  А когда бы они стали мне полностью доверять, стал бы их убивать кусками силикатного кирпича. Там же, на берегу пруда разводил костёр – ящиков из «Пятёрочки» там навалом, - и нагло бы жарил.
- Гринписи на тебя нет, - хмыкнул Анатолий Антонович, - Я бы тоже у пруда уток покормил. Но кто ж даст? Задолбают звонками, утки улетят. Ты мне вот что скажи: на прошлой неделе я просил тебя предоставить список импортных конкурентов, которые ушли из России. Ты сделал? М?
- Ещё как!
- И где список?
- У меня.
- Показывай, трепло.
- Чья бы утка крякала. Никто не ушёл. Босс, ты чего? Мы сами делаем и немцев и австрийцев. Даже две позиции американцев, которые преимущественно в Китае размещаются. У них просто логистика переменится, и маржа немного упадёт…Да! Есть один конкурент, помнишь, от которых московская юридическая контора  ещё на нас в суд обещала подать за использование части торгового знака? Они уходят. Сами американцы, но их завод для Европы почему-то в Англии.
-Так… Хорошо-хорошо-хорошо. Будем делать их марку.
- Ага. А ещё будем делать спиртовой раствор зелёнки для клизмирования. Самих себя. Толь, это не административка, а суровая уголовка.
- Похер. Правительство разрешило!
- Дружищ… Тебе сколько лет? Ты до сих пор веришь телевиденью?
- Это в Коммерсанте напечатали и даже в Российской газете. Делаем и всё!
-Э..
- Рот закрой, дошираком прёт! Я сказал – делаем!
- У нас хвост в сорок два дня. Каким образом? Ты в кризис собираешься расширить ассортимент?
- Людей я найму. Такой шанс упускать нельзя.
Я вздохнул:
- Анатоль, вы когда крайний раз пользовались общественным транспортом?
- Месяц назад. В банк ездил на Полежаевскую – надо было прикинуться нищим.
- Твоему «Лексусу» уже двенадцать лет, - хмыкнул я, - мог бы и на нём ехать. Это было бы ещё эффектнее – успешный предприниматель, но очень бывший. У них бы слёзы жалости полились рекой и спазмы в груди мешали дышать.  Я  не об этом. Если идти к нам в офис от метро, вдоль дороги стоят столбы.
- И? Ты чего за мансы тут втираешь? Заблудился в мыслях?
- Почти. С тобой это ожидаемо. Там столбы, и на каждом объявление о продаже наркотиков. «Фен-клуб», перечислены сорта – «кислая», «мяу», «розовая», «экстаз»… И адрес в телеге. А самое интересное – под одним столбом стоят менты и проверяют регистрацию у приезжих.
- Ты это сейчас к чему?
- К тому, сударь, что наркодиллерам ни хрена не будет, а нам дадут ремня и поставят в угол. Малейший конфликт с контрагентом, - а он может случиться с каждым, - и сразу будет «тук-тук, я твой друг».
- То есть, ты предлагаешь сидеть на заднице ровно и ничего не делать? Меня твоя позиция не устраивает. Она ущербная. Я вообще часто задаюсь вопросом – зачем ты мне нужен? А? Чего смотришь, как филин? У тебя другие идеи по развитию есть? А?

Когда я выходил от него, в голове играл Новиков, «Извозчик». Скоро познакомлюсь с блатной романтикой. Хотя, скорее всего, будет не так. Антоныч, конечно, посидит немного. Из нас вытряхнут все деньги, оставив только обязательства по кредитам. И мы пойдём работать охранниками. Ну, или в благотворительность. Последнее омерзительнее, но сытнее.

***
Метла прошуршала где-то, и успокоилась. Узбек, как акула, заходил на меня кругами.
Королевский гамбит – сложная штука. Как правило, когда я играл этот дебют с людьми, в большинстве партий я выигрывал – дебют хоть и древний, аж с шестнадцатого века, но для многих он является неожиданностью.  Андроид же драл меня, как кота помоешного, причем по той же схеме, как и я его – лишение материала, перевод в эндшпиль с разменом и… и… всё. И всё-таки у людей больше фантазии и желаний. Победа робота над человеком недостижима, хоть мы и проигрываем им в шахматы.

- Здравствуйте, Алексей Сергеевич!
Я вздрогнул. Кто это сказал? Кроме узбека-дворника рядом никого не было. Да и тот преобразился – его кожа посветлела, нос утончился, и только мелькала смена цвета глаз, как символы в игровом аппарате – карие, голубые, серые. Троник проскакал ещё две секунды и остановился на серо-голубых. На моих.
-Алексей Сергеевич, у меня к вам предложение, - акцента как не бывало.
Я допил пиво и решил бросить пить навсегда. А то даже белка какая-то ненормальная. 
- Иди нахер, - прохрипел я.
- Это ваше желание?
- Это императив фразы «послать нахер»
- Меня зовут Абдул-Маджид. Переводится на русский «слуга Бога – Благородный». На греческом «благородный» - Евгений. Так что зовите меня Женей.
- А зачем мне тебя куда-то звать?
- У нас подборка ваших мыслей. Вы нам подходите. Только не надо бросаться в драку – я вас сильнее.
- Ага. И умнее и красивее, с-сука? – меня начинала злить нереальность ситуации.
- Вы просто не понимаете, как вам повезло. Вы выбраны для эксперимента, чтобы у вас на планете стала жи..
Я ударил двоечку в говорящий рот. Нет, он не сильнее – свалился как куль с дерьмом.
После этого меня дёрнуло, расцвели «розы» в глазах, и я свалился рядом и ушёл во сны, как Шекспир. Снился рак в сауне. Бедное животное – его даже не сожрали, а тупо спустили в унитаз.

- Женёк, что это было?
- Разряд тока напряжением восемьсот вольт.
- У нас нет такого стандарта.
- У вас много чего нет. Мозгов, к примеру. Чего сразу драться-то?
- А сила тока?
- Ну, если ты живой, то две десятые ампера. Тебе не всё равно?
- Нет, не всё равно, - я потряс головой, с трудом поднялся, и залез в пакет за пивом. Тело покалывало. Но надо признать – освежает.
- О чём ты мне вещал, мой восточный друг?
- Повторять не буду. Думай.
- Над чем?
- Я тебе даю возможность управлять волей людей. Ты можешь им приказывать, что захочешь. Судя по твоей нереализованной энергии, тебе должно понравиться. Единственный запрет – ты не должен вредить людям. В то числе и себе. Есть вопросы?
- Есть. Это надолго?
- Тебе решать. Ключ «я повелеваю».
- А чего так скромно? Надо сказать «Я, Царь и Великий Князь всея Великыя, Белая и Малая Россия, хан Казанский, хан Астраханский, хан Сибирский и малых народцев Повелитель, Великий и сверкающий бой, с ногой на небе, живущий, пока не исчезнут машины, повелеваю вам, уроды»…
Меня свалил удар тока.
Когда я очнулся, надо мной стоял узбек.
- Чо лежат? Пива йесть?
Цитата из Стругацких была явно лишней.

Дома на кухне была лужа.
- Ма? – позвал я, - ты что-то пролила, или обоссалась?
После двух ударов током запах я не различал. Ковид к нам приходит по-разному.
- Обоссалась, - с гордостью ответила мама.
- Маменька, вы принципиально отказываетесь пользоваться туалетом?
Я начал раздеваться – кухню час вымывать.  В голове заиграл Магомаев –  «Луч солнца золотого».

***
-Куда?
- В Серпухов
- Зачем?
- Я там родилась. Смертин,  ты тупеешь на глазах.
Моя любимая женщина хотела что-то мне рассказать
-  Извини. Кровь от головы оттекла. Востребована на другом участке. Рассказывай.
- Котик, ты знаешь, как я тебя люблю. Ваще неимоверно. Всего тебя очень-очень люблю.
- Надеюсь, без криминала? – буркнул я, поняв, что сейчас будет просьба.
- Конечно! Кстати, ты вроде говоришь на турецком.
- С чего ты взяла?
- Ну, тогда в кафе ты говорил.
- Это был грузинский.
- Так там же турки были?
- Нет, азера. Некоторые из них, которые жили в Грузии, «цото картвало ици».
- Как будет на грузинском «я люблю тебя»?
Этого я не знал, поэтому сказал «пойдём сегодня трахаться» - смысл тот же:
- Цавидет дкхэз моуткхани.
- Хм…Как-то грубо и похоже на скребок скальпеля по коже. А какие языки ты ещё знаешь?
- Знать язык – это иногда на нём думать. Я думаю, в основном, на русском. Учил в школе и универе немецкий, потом пришлось английский. А грузинский сам прилип – три года с тбилисцами проработал. С украинского стихи переводил. Ну, ещё в Китае могу заказать пива, так, чтобы официантка не засмеялась. Там сложный язык – интонационный.
- Как будет на китайском «я люблю тебя»?
- Во ай ни, - произнёс я, стараясь выдержать интонацию.
- Смешно. Как кошку машина раздавила. А в Китае красиво?
- Очень. Особенно на Хайнань.
-Это где?
- В Китае.
- Эммм… Молодец, что уточнил.
- Большое «не за что». Только будь готова к тому, что обмануть тебя для китайца не позор, а почёт и уважение.
- Почему?
- Понимаешь ли, мы для них недочеловеки. А главный город острова называется «Санья». Город саннья. Согласись, название «Говна самоваръ» всё-таки роднее.
Любимая погладила меня по щеке:
- А ты полиглот.
Я очухался. Девушка меня развела на кидание понтов. Когда ты распускаешь павлиний хвост перед дамой – это усыпляет бдительность.
- Полиглот у нас ты. А я просто могу общаться на неродных языках.
- Какие стихи ты переводил с украинского?
- Это очень интимно.
- Интим красив. Но мне из украинских песен больше нравится Океан Эльзы.
-  Насколько я помню свои посещения Киева, Вакарчука там не особо любят.
- Почему?
- Он губы красит. Даже ты не красишь.
- Да. У меня природная красота губ. Помнишь это? – она стала мурлыкать, не попадая в ноты,  «Я ни здамся бэз бою». Запнулась.
- Как на украинском «налью»?
- Налыю. Я налыю соби, я налыю тоби вина, а хочешь и з мэдом.
- Точно. Сходим в караоке?
- Нет.
- Почему?
- Понимаешь милая, сам я петь не умею, да и не берусь, но слух-то есть. И когда пьяные мерзавцы начинают орать дурным голосом непотребщину, то это серьёзно убивает мою верю в человечество.
- Ну, я-то хорошо пою.
- Нет, - ляпнул я, не подумав.
Екатерина внимательно посмотрела на меня, взяла с прикроватной тумбочки сумочку и стала в ней копаться.
- Держи.
У меня в руке оказалась связка ключей.
- Это зачем? Ключи от твоего сердца?
-  От моей квартиры. Я уезжаю в отпуск.
- На Хайнань?
- Дурак. В Серпухов. Пригляди за моей квартирой. Надеялась, что ты знаешь турецкий, но ты оказался лохом.
- Ещё каким! Я туда баб водить стану.
- Попробуй, - усмехнулась она, - я сплю на раскладушке. Ставлю её там, где почище. Если сумеешь на ней потрахаться, и расскажешь мне, как – расцелую тебя, герой мой. И у меня два турка  там работают. Тупые замечательно. Ты им покупай раз в неделю шесть десятков яиц, блок крепких самых дешманских сигарет, пять кило картошки, три кило лука, пять буханок хлеба и бутылку растительного масла. А если они не покрасят за две недели большую комнату – набей им морды.
- Катя, ты уверенна?
- Бей смело!
- Нет, я про соотношение лука и картофеля.
- Восток – дело тонкое. У них метаболизм особенный.

Номер квартиры был шестьдесят восемь. Единицы не хватало для моего понимания Екатерины Викторовны.  Турок я там не встретил, просто сгрузил пакеты на пол в коридоре под музыку группы «АукцыонЪ» - «Птица». Огляделся. Ремонт обещал быть долгим.