(четыре года спустя)

В комнату вбежала бледная Инна Степановна, такой ее Николай Семенович не видел давно:
-Что случилось, милая?
-Сережка Машу порвал! – только и выдавила Инна Степановна и разрыдалась.
-Ну, а чево так реветь? Купим ему другую!
-Как это ку-упим? – Инна Степановна продолжала реветь и всхлипывая говорить, - как это купим, как мы можем ее купить?
Когда Николай Семенович начинал нервничать, он начинал сквернохульничать, а когда он сквернохульничал, то сердился еще больше:
-Да, блядь, объясни толком! Что ты, блядь, ревешь?
-Девочку Машу из соседнего двора он порвал.
-Ёб твою мать, какую девочку?
-Ма-а-ленькую!!! – заголосила Инна Степановна. Вот этого женского завывания Николай Семенович не любил.
-Что он ей там порвал? Юбку, платье? Пизду он ей порвал, что ли?
-Последнее, а-а-а! – ревела Инна Степановна.
-Что последнее, ёбаный в рот?
-Ну, э-эту, пи-и-изду!
Николай Семенович задумался. «Нихуя себе, - думал он, - вот хулиган!»

Октябрина Евгеньевна держала оборону во дворе. Рядом с ней стоял маленький Сережка, из расстегнутых шортиков торчал его член. Родители девочки (особенно отец) то и дело порывался оторвать этот сережкин член, но Октябрина Евгеньевна не позволяла ему это сделать.
-Что вы делаете? – парировала ударами лопатки движения машиного отца Октябрина Евгеньевна, - он же ребенок!
-Нихуя себе ребенок! С таким хуем! Да у меня у самого в два раза меньше!
-Это ваши проблемы!
-Нихуя себе наши проблемы!
-Ему ваша Маша вначале отсосала. А потом они играли в дочки-матери, - разъясняла ситуацию Октябрина Евгеньевна.
-Бедная моя Машенька! – мать пострадавшей не находила себе места и заливалась горячими слезами.
-Какие нахуй к ебене дочки-матери? – отец пострадавшей сделал еще одну неудачную попытку схватить хулигана за торчащий и еще возбужденный хуй. За что получил лопаткой по руке и зашипел от боли и обиды.
-Куда вы лезете? Я щас милицию вызову. За что вы калечите ребенка?
-Это я калечу?! Это он изнасиловал мою дочь!
-Она сама ему дала…

Спор во дворе продолжался, а в это время Николай Семенович успокаивал жену.
-Да нихуя ему за это не будет! Чево ты ореш? Он несовершеннолетний у нас, ты это можешь уяснить!
Несовершеннолетний! Ему еще только четыре года. А то, что у него эта игра природы, так об этом в уголовном кодексе ничего не сказано.
Инна Степановна стала всхлипывать несколько тише.

(на второй день)

Инна Степановна вбежала в комнату, она была бледнее вчерашнего. Николай Семенович отложил газету «Известие» и спросил:
-Что опять кого-то порвал?
-Сережка Петьку убил! – Инна Степановна заголосила во все горло.
-Да ёбаный в рот, ты можешь не орать?! Толком можешь сказать, кого и за что он убил.
-Он писей мальчика у-убил! У Сережи пися возбудилась и выскочила, а тут этот мальчик стоял…
-Ёбаный в рот! – Николай Семенович задумался…