Обшарпанный «Камаз» вырулил из переулка, крякнул и замер в нескольких сотнях метров от блокпоста.
- Полет окончен, - мрачно сказал Павлик - вылезай...
- Дотянули, слава богу. - Славка уже перекинул ремень автомата через плечо и заглянул в спальник. Вася не двигался.
- Эй, ты жив, Васёк?
Раздался бессильный стон.
- Пашка, прыгай, тащи вон ту дверь.
- Щас броник сниму. - Павлик стащил с двери бронежилет, надел на себя, накинул автомат и передвинул его за спину. Выпрыгнул из кабины, держа руки над головой, чтобы свои с блокпоста не замочили.
- Сто шестой мотострелковый! Нас трое! Один трёхсотый! - крикнул Павлик и разрушенная улица умножила его голос корявым эхом.
С блокпоста свистнули.
Пашка выдернул из груды хлама, который остался от разбитого снарядами дома, скелет ободранной двери и подтащил его к кабине.
Славка аккуратно вытаскивал Ваську из «Камаза».
- Поддерживай, уроню... - сипел он.
- Есть! Держу! Отпускай.
Они уложили Ваську, сняли с себя ремни и привязали к двери. Потащили раненного на блокпост.
- Слышишь? - вдруг ошарашенно спросил Славка.
Над деревней, откуда-то издалека раздавалась музыка - что-то мелодичное, приятное, и совсем неуместное на фоне раздолбанных домов и дырявой дороги.
- Слышу. Тащи давай...
- Это симфонический оркестр, ей-богу, Пашка! - Славка скосил глаза в бок и наклонил голову, прислушиваясь к звукам.
- Хуенический... - плюнул Пашка.
С блокпоста, сквозь бойницы в их сторону смотрели солдаты, держа оружие на взводе.
- Да помогите вы, козлы, блять! - не выдержал Пашка и помахал рукой в сторону своих.


На площади посреди деревни стояли полуразбитые машины, прицепы и три палатки. На снарядных ящиках сидело несколько музыкантов. Они играли что-то задорное и ласковое, выдувая из блестящих инструментов настоящее волшебство. Бойцы занимались своими делами, но кое-кто, сидя и лежа на расправленных прямо на асфальте спальниках, слушал музыку.
Новичков сопроводили к командиру.
Маленький, сухой человек в камуфляже со «стечкиным» на поясе бегло оглядел вновь прибывших. Кивнул в сторону лежащего на двери Васьки:
- Ранен?
Пашка ответил:
- Был ранен. Сейчас гниёт.
Командир наклонился к Ваське:
- Воин! Я майор Пантелеев, слышишь меня?
С двери раздался слабый писк.
- В санчасть! - резко скомандовал майор. Ваську утащили какие-то бойцы в одну из палаток.
Майор быстро допросил Пашку со Славкой и записал номера их «смертников». Он сразу же связался с кем-то через радиста и заметно смягчился.
- Жрать хотите?
- Неплохо бы - ответил Пашка.
Солдатам вернули оружие и сержант в спецназовском комбезе отвёл их на кухню.
- Братан, у вас что тут за консерватория? - спросил Славка сержанта, прихлёбывая жидкую и невкусную серую кашу.
Тот грыз хлеб и ответил:
- Артисты какие-то, с концертами по деревням ездили. Их колонну расхерачили, мы отбили. Вот у нас теперь под охраной кантуются, ждут вертушку.
- Ммм - жуя протянул Славка.
Пашка уже добил свою порцию и выпрямил спину, бросив ложку:
- Нас тоже расхерачили... Два дня к вам ползли.
Сержант спросил:
- А вы как проскочили мимо десантуры? За нами же десантура стоит и танковый батальон.
Пашка пожал плечами:
- Черт его знает. Я педаль в пол давил да давил, пока на вас не выскочили.
- Хотя кто-то стрелял по нам, было... - дополнил Славка.
Сержант выпил чаю и сказал, вставая:
- Пожрёте, подходите к штабной палатке, вас в роту определят.


Как оказалось, в деревне стоял сводный отряд из побитых, разбежавшихся и вновь собранных. Командовал майор спецназа, который со своей группой собрал всех в «зелёнке», занял деревню и организовал оборону. Здесь было около сотни бойцов, два миномёта «василёк», пулемёты, гранатомёты. Жили кто где, в уцелевших домах, в палатках, в кузовах грузовиков, но порядок был. Караул нёс службу, проводились какие-то занятия, чистки оружия, и никто не мешал оркестру репетировать.
Славку и Пашку временно прикрепили ко второй роте.
- А патронов, сука, мало - рассказывал сержант - на караулы только оставили. Электричество через дизель, пояса для станций заряжаем, чтобы связь была. Уже неделю здесь гасимся. Никто вертушек не шлёт. Местные в горы убежали, остались какие-то старухи в развалинах. Зато продуктовый магазин нашли раздолбанный, а там шоколаду, печенюшек, газировки, сигарет всяких - хоть жопой ешь!
- А музыка?
- А что музыка? Хрен с ней! Играют да играют себе.
- А если духи услышат?
Сержант похрустел обёрткой от конфеты и весело ответил:
- А ты думаешь, они не слышат? Да мы тут как на блюдечке! Но сюда не сунутся. Хотя, если полезут - нам кранты!
Музыканты с утра молчали.
Вторую роту отправили за дровами - собирать то, что не сгорело при бомбёжке. Снарядные ящики из лагеря майор разбирать и жечь запретил.
Бойцы без оружия под прикрытием четырёх человек из караула вышли в деревню, собирали любой способный гореть хлам.
- А мины тут есть? - спросил Пашка.
Сержант кивнул:
- А как же! До хера! Вон там гляди - растяжка блестит. И снайпер иногда приползает, щёлкает. Так что берегите бошки, салаги.
Сержант вдруг заметил среди домов какое-то движение. Подскочил к караульному:
- Вон! Гляди! За домами! Гаси его. Это по-любому душара!
Караульный присел за развалины каменного забора, перевёл автомат на одиночный, прицелился. Сухо щёлкнул выстрел.
- Ну что? Попал? - азартно спросил сержант.
Караульный помотал головой:
- Мимо... Убежал. Да хер с ним, патронов жалко.
- Мазута слепошарая! - сплюнул сержант и покрепче сжал лопату. - И кто вас таких только в армию берет?
Нашли чудом уцелевший от огня сарай, разобрали его лопатами и руками. Потом побросали доски в прицеп, сами впряглись в него и притащили дрова в лагерь.
Горы - место непредсказуемое, днём жара, а ночью без печки никак.
Вечером на площади снова играл оркестр, как в центральном парке.


Утром прапорщик из санчасти растолкал Пашку. Славка лежал рядом и тоже проснулся.
Слова прапора доходили до него туго и глухо, как сквозь ватный матрас.
- Пацаны, - полушёпотом сказал прапор - там ваш третий того... накрылся... Я командиру доложил уже. Вставайте что ли.
Документы и всякие формальности прапор произвёл по всей форме. Цинков не было, вертушку ждать бесполезно, доставлять Ваську машиной через перевал было опасно - в горах прошедшей ночью духи изрядно потрепали прикрывающую деревню десантуру. Выстрелы было слышно в лагере.
Штаб группировки послал майора подальше, и тот раскатисто матерился, сидя у штабной палатки.
Ваське наскоро сколотили неказистый ящик.
Славка и Пашка взяли ломы и лопаты и пошли в указанное прапором место копать могилу.
Горная земля не хотела принимать Ваську - твёрдая, как бетон, перемешанная с камнями, она не поддавалась лопате.
- Да манал я в рот ковырять эту гору! - в сердцах кричал Пашка, раздалбливая породу. 
Они мучились второй час, но прокопали в глубину лишь около полуметра.
Пришёл Пантелеев, обматерил всех и отогнал от могилы. Он бросил в яму РГН-ку - земля содрогнулась и ослабла, копать стало легче. К вечеру все закончили.
Майор построил отряд и пробубнил важную речь. Вроде бы даже представил Ваську к какой-то награде.
Солдата проводили однозалпным салютом и на его похоронах сыграл небольшой, но настоящий симфонический оркестр.


Через два дня десантура и танкисты под прикрытием «крокодилов» сбросили духов с перевала. Их растёрли в пыль по ущельям.
Грохот боя не смолкал всю ночь, в лагере никто не спал, все были расставлены на постах «по тревоге». Майор ползал с позиции на позицию и шипел на всех, кто тормозил.
Потом в деревню пришла большая колонна со всякими штабными начальниками в сопровождении бэтээров и спецназа в новеньких горных комбинезонах.
Майор Пантелеев вдруг стал мягким, как дембельское масло, бегал среди бэтээров и балагурил. За спасение людей ему всяко светил орден.
Оркестранты - довольные и шустрые - паковали свои «балалайки» в кофры и занимали кузов «Камаза». Даже не сыграли ничего на прощание.
- Валите, валите, пиликалы хуевы! - весело кричал сержант вслед уходящим машинам. - За дровами ни одна сволочь из вас не ходила! Только кашу зря жрали!
Ваську откопали и оправили в штаб.
После эвакуации Пашка со Славкой четыре часа сидели в расположении резервного батальона и писали рапорта для особистов.
- Не ссы, братан! - подмигнул Павлик - лейтёха дежурный сказал, что мариновать нас никто не станет, справки получим и вуаля. Поедем домой.
- Слава богу... - сказал Славка. Ему хотелось в баню.
Через неделю их оформили на отправку в родную часть.


На аэродроме партия ожидала борта. Всем выдали новое обмундирование и вещмешки с пайком.
Сидя на ящиках с какой-то матчастью, пацаны узнали, что пару дней назад машина с оркестром нарвалась на фугас. Говорили, что было много «двухсотых», а помятые тромбоны и валторны потом собирали в кузов, как металлолом...


ЗЫ Дарагие фтыкателе, если заметите в тексте проёбы конские, то прошу срать вкаментах. Тока канструктивно пааалсто. Цпосиба.