Апрель в том году выдался замечательный! Теплень, начиная с самого начала и вот 10-го числа - приказ на переход "на летнюю форму одежды". Т.е ПШ и шапки - нахуй и да здравствуют пилотки (не путать с пелотками, хотя те тоже могут здравствовать).
Ну а 15-го к нам приехал наш самый главный генерал, Начальник Войск… округа, генерал… (он всегда при "переходе" приезжал).
И как-то все, блядь, не задалось.
После смотра пошел он проверять казармы и на втором этаже нашей (эти сцуки из второй роты устроили ремонт) вляпался новеньким, невебенно дорогим, кителем в непросохшую краску. Это был пиздец. Как выжили комполка и комбат - я не знаю. Охуенно "железные" мужуки были.
Кароче, внешне генерал вида не подал, но страшно обозлился и пошел "искать говно".
И ведь нашел, сцуко!
(Небольшое отступление. Я тогда был 4-й период, на который меня сняли с боевой станции, назначили на ни кому нахуй не нужную, что б я, типа, деньгу не потерял. Я натаскивал молодых, а станцию в глаза не видел. В экипаже у меня, кстати, считались - личный водитель начштаба, старший писарь полка и писарь финчасти.)
Пошел он в парк и наткулся на "мою" станцию, которая уже 5 лет не покидала места стоянки и ждала только списания "в народное хозяйство".
(опять мааленькое отступление. Тот, кто сапоги топтал должен помнить Устав Караульной и т.д. и т.п. Службы, а именно - "часовому на посту..." нихуя низзя! Ни поссать, ни посрать, ни курить... вообще нихуя ничего, кроме как с калашом в обнимку ходить.
А ведь молодому организму не прикажешь. И если посрать на посту приспичет - не будешь же начкара вызывать? И наши доблестные часовые нашли выход. Стоит станция - пять лет никому нахуй не нужная. Все путем, закрытый кунг, не видно, не дует...)
Подходит, резко дергает дверь кунга, дверь открывается... (Напоминаю общие моменты, если кто не вкурил: ...пять лет, ... срать, апрель-тепло...)
В общем охуенная куча и над ней так “жжжжжж” огромные зеленые мухи и это вся красота на уровне морды... "А запах...".
В общем генерал - сблевнул, комполка и комбат поседели, ну а я, как начальник станции схлопотал десять суток.