Где-то в глубине безбрежного океана спокойствия зарождаются абстрактные сущности. Приняв хоть сколько-нибудь внятную форму, они трансформируются в мысли. Сначала обрывочные. Затем короткие и не законченные. Потом почти полноценные. Следом за ними возвращается слух. Затем по всему телу пробегают едва уловимые импульсы, после чего приходит осязание. Это всего лишь пробуждение ото сна. Оно бывает даже приятным. Но редко.
Пройдя через все стадии пробуждения, я оставался лежать с закрытыми глазами, прислушиваясь к себе. Голова почти не болит – значит, не так уж много и выпил. Сильно затекшая правая рука придавлена молодым горячим телом, на ощупь приятным. Мутным взглядом, сквозь один с трудом приоткрытый глаз, я рассмотрел мирно спящую рядом со мной девушку. Блондинка. На лопатке татуировка в виде китайского иероглифа. Я в бессилии закрыл глаза. Пару минут лежал, не двигаясь – пытался уснуть. В голове раз за разом прокручивал картину: вот я просыпаюсь через пару часов, в полном одиночестве. Иду умываться, Гоша сетует мне на хамское поведение моей новой знакомой, назвавшей его козлом, когда он случайно столкнулся с ней в темной прихожей нашего блока… И все будет, как всегда – не так уж и плохо…
Заснуть не удалось. Я решительно раскрыл глаза, минуту потупил в потолок. Осторожно вынул руку из-под головы девушки, так же осторожно перебрался через нее и встал на ноги. Повернулся к ней лицом для детального осмотра в целях оживления воспоминаний. Натуральная блондинка. В бедрах полновата, живот тоже присутствует, но на звание бегемота точно не претендует. Грудь вроде троечка. Лицо… Сейчас конечно не очень, но утро ведь…  «С лица воды не пить» - подумал я и улыбнулся: дедовы поговорки нередко возвращали мне положительный настрой.
В свои двадцать лет мне не удавалось страдать (или наслаждаться) провалами в памяти. Большинство моих друзей, на вопрос о событиях прошедшего накануне алкомарафона, лишь качали головой из стороны в сторону. Я честно пытался напиться до беспамятства, но всегда помнил все до последней детали, и гордился ясностью рассудка. Теперь меня не покидает мысль, что сказать «не помню» - лучший выход из ситуации, чем мои друзья всегда пользовались.
И сейчас, глядя на девушку, я прокручивал в голове события прошедшего вечера: звали ее Юля, студентка второго курса экономического факультета, все это время мы с ней были шапочно знакомы, но раньше как-то не удавалось присесть ей на уши с целью обаять начитанностью и интеллектом, обильно сдобренными цинизмом, разумеется в безопасных для нее дозах…
К своему третьему курсу я успел обзавестись всеми атрибутами успешного, по местным меркам, человека: работал младшим техническим специалистом в компании, занимавшейся ИТ-аутсорсингом, параллельно числился в штате провайдера, предоставлявшего нашему студенческому общежитию интернет. Умаслив комендантшу общежития рублем, и отремонтировав ноутбук ее дочери – монобровой усатой девице кавказского происхождения, с отличной кстати фигурой (неоднократно, глядя на нее, я сокрушался о несправедливости мироздания) – я добился того, что в моей комнате, предназначенной для проживания трех студентов, жили только двое: я и Игорь – широчайшей души человек, по первой просьбе способный покинуть комнату на любой заявленный срок. В смежной комнате – двушке - жили два тихони: забитый прыщавый пятикурсник Тарас и добродушный ответственный четверокурсник Гоша. В нашем блоке также была маленькая прихожая и санузел – условия для иногородних студентов шикарнейшие.
Игорь имел немало достоинств: помимо уже упомянутой широты души, он работал барменом в ночном клубе, и часто возвращался с работы с бутылкой элитного пойла, которое мы с ним распивали, ведя степенные и обстоятельные беседы о жизни. Он был родом из Малоярославца – города в Калужской области, добраться до которого из Москвы можно было быстрее, чем до иных подмосковных городов… Почти каждые выходные Игорь навещал Малую Родину, что делало меня полноправным хозяином нашей комнаты.
Прошедший день был для меня удачным: помимо того, что я практически не опоздал в универ и посетил почти все пары, я успел заехать в офис, получить аванс и даже немного поработать.
Получив от Игоря смс: «До общаги не доехал, напился с земляками после пар, еду домой!», я, без каких-либо планов на вечер приехал в общагу, по дороге обменяв часть аванса на ирландскую самогонку и питерское пиво. Удобно устроившись за компьютером и открыв пиво, я хотел было насладиться вечером, но тут в дверь нашего блока кто-то интенсивно забарабанил. Потягивая пиво, я размышлял о целесообразности открытия двери. Но, к несчастью, ответственный Гоша уже открыл блочную дверь нежданным гостям, которые, едва не сбив его с ног, вломились в мою комнату (комнатную дверь я неразумно оставил открытой). Гостей было трое: Ева – бойкая девица, проживающая на моем этаже, шапочно знакомая мне Юля и ее соседка – низенькая темноволосая девушка по имени Наташа. Ева многословно объясняла мне, что вышеупомянутая Наташа – ее хорошая подруга, которая столкнулась с непреодолимыми трудностями в виде неработающего компьютера и не подающего жизни принтера, на котором ей именно сегодня нужно распечатать курсовую, сдать которую следует в аккурат завтра, то бишь в субботу…
Немного проникнувшись жалостью к несчастной девушке, учащейся по субботам (у меня тоже иногда были пары по субботам, и в моей биографии даже имеются несколько серых обрывчатых эпизодов, описывающих их посещение), я все равно не испытывал желания что-либо делать. Но Ева не была бы Евой, если бы так просто сдалась. Эта девушка, выросшая на отшибленных просторах Калининградской области, определенно могла бы сделать блестящую карьеру в сетевом маркетинге – отвязаться от нее было практически невозможно. Любые мои отговорки разбивались в пыль о железобетонную стену ее настойчивости. Казалось, ей доставлял неимоверное удовольствие сам процесс общения с жертвой. Под Евиным напором я быстро сдался, сгреб в охапку все четыре бутылки пива, не выпуская из руки пятую – открытую, и направился в комнату к несчастной Наташе и ее соседке Юле, которая всю дорогу молчала и только мило мне улыбалась, вызывая этим мою хитрую ухмылку…
Зверская сборка Windows XP на Наташином компьютере удивила меня парочкой несуразных авторских решений. Открыв вторую бутылку, и предложив пива дамам (Ева, доблестно выполнившая свой долг, уже благополучно свалила), я неторопливо восстановил службу печати, подложил на место принтерные дрова и распечатал Наташин курсач. Девушки восторженно отпускали в мой адрес лестные дифирамбы, я показательно краснел и переводил тему на более насущный лад...
Нужно ли описывать происходящее далее? Пиво кончилось, Наташе нужно было выспаться перед сдачей курсовой работы, мы с Юлей тактично покинули ее, переместившись в мою комнату, и приступили к распитию виски…
Юля открыла глаза и заметила улыбку на моем лице, вызванную дедушкиной пословицей.
Неловкая пауза, обмен любезностям, деликатное предложение остаться на кофе, «я, наверное, пойду» - избитый сценарий.
После Юлиного ухода я глубоко вздохнул. Хорошая ведь девушка. «Что тебя не устраивает, придурок?» - спросил я у своего отражения в зеркале. Казалось, тот я, из отражения, хитро ухмылялся. «Сам ответь» - мысленно сказало мне мое отражение. Не было смысла обманывать самого себя. Я прекрасно знал кто мне нужен…
Последнее время все чаще и чаще мне снился один и тот же сон. Я видел ее. Хорошо знакомый городской пляж, или аллея за моим домом, или площадка у нее во дворе, или центральная улица города, или даже трущобы в районе общежитий – фон часто меняется. Но не меняется она... Светлые волосы, бездонные голубые глаза, аккуратный носик, алые губы… Ростом мне до подбородка… Оля – моя первая любовь. Не по годам настырная и решительная – будучи восьмиклассницей, причем из другой школы, она положила глаз на меня, десятиклассника, случайно заметив играющего в баскетбол на тренировке… Быстро пробила кто я и что из себя представляю – личностью я всегда был мутной, вызывающей у незнакомых людей либо дикую ненависть, либо безграничную симпатию. И, как только представился случай, написала мне в нашем локальном чате. Я долго мялся, осторожно выражал ей свою симпатию, пару раз даже с ней гулял, но лишь полнейшая неопытность в отношениях держала дистанцию между нами… Долго так продолжаться не могло – не без помощи друзей, заставивших меня написать ей чувственное послание, я приобрел статус ее парня. Оля радовалась как ребенок, постоянно кидалась мне в объятия и целовала меня «по-взрослому». Я был счастлив, но недолго.
Пустячная, казалось бы, разница в возрасте, составлявшая всего два года, была бы абсолютно не заметной, будь нам хотя бы больше 18. Но в наши 14-16 лет это была пропасть.
Начались «школьные» проблемы в отношениях. Постоянные конфликты по любому поводу, катализированные отсутствием мозгов у обоих, не дали нашим отношениям более двух месяцев. По-моему, бросил ее я. Но точно не помню.
Я часто думал о ней. Через год, будучи одиннадцатиклассником, я начал прогуливать уроки (чего не делал раньше никогда). Как-то раз, бездельно слоняясь по городу с одноклассником – напарникам по прогулам – мы тупо уселись на скамейке около ее дома. С балкона третьего этажа я услышал до боли знакомый голос: «Ты что здесь делаешь, дружок?» Не поднимая головы, я процедил: «Загораю».
Дальше все было быстро. Она спустилась, завязалась непринужденная беседа, «заходи почаще» и все такое… Моя школьная посещаемость упала до предельно низкой планки. Мой напарник по прогулам – Вова Металлюга, как я окрестил его в первый день знакомства за его патлы – ни сколь нам не препятствовал, зачастую даже потворствовал, деликатно оставляя нас наедине. Я сжимал стройное молодое Олино тело в своих объятиях и нежно нашептывал ей на ухо какую-то чушь…
Через неделю в локальном городском чате мне написал незнакомец с ником Paramonoff. Подробный диалог уже утрачен, но суть его сообщения была следующей: он предъявляет мне претензию в том, что я подкатываю к его девушке. Тут же я спросил Олю, кто это, собственно, такой. Незамедлительно я получил ответ, что это ее давний поклонник, уже который год безрезультатно пытающийся завоевать ее сердце, несомненно принадлежащее мне.
Будучи человеком вежливым и воспитанным, я предложил Парамону отправиться в пешее путешествие, дабы разведать места с предельно высокой концентрацией собачьих гениталий.  Парамон не понял тонкого слога и назначил мне встречу у Олиного дома на следующий день. Для страховки прихватив с собой Металлюгу (который, несмотря на патлатость, был телом крепок и внушал доверие, не в пример некоторым людям без патл, но доверие не внушавшим), я явился в назначенное место вовремя. Подошел и Парамон – парень был старше меня на год и учился в ПТУ, что как бы намекало о его более высоком социальном статусе. Но встреча прошла, вопреки моим ожиданиям, без драки. Парамон сначала пытался всерьез предъявить мне приставания к его девушке, на что я ответил, что девушка вовсе не его, и пора бы ему идти… Он выразил искреннее удивление, чем заставил меня вступить с ним в более доверительную беседу. Оказалось, что до моего появления под Олиным окном, Парамон действительно был ее бойфрендом. Но, вновь обретя меня, Оля не сочла нужным уведомить об этом Парамона, да и меня не сочла нужным уведомить в том, что она, в общем то, не свободна. Расстались мы с Парамоном почти что друзьями. Металлюга явно скучал. Дабы окончательно его не расстраивать, я на его глазах закатил Оле скандал с выяснением отношений, после чего объявил ей о завершении нашего, с недавних пор возобновившегося, романа.
События последующих месяцев не поддаются описанию. За рекордно короткое время мы умудрились помириться и вновь поссориться добрый десяток раз. Благополучно поступив в столичный ВУЗ и покинув родные пенаты, я начал ее понемногу забывать.
Лихой водоворот, состоящий из смеси студенческой и столичной жизни, перемолол простоватого наивного добряка, практически не оставив следа от моей прежней личности, и превратил меня в меркантильного и расчетливого афериста с ярко выраженной тягой к алкоголю. Не располагая ни временем, ни желанием пускаться в философские рассуждения о своих внутренних метаморфозах, я увлеченно ставил рекорды в алкоголизме и блядстве.
Не давал мне покоя лишь один аспект моей жизни – все мои подруги были «одноразовыми», и мне тошнило от одной лишь мысли, что с кем-то из них я буду заниматься чем-либо, кроме секса.
С Олей секса у меня не было – во время наших отношений ее возраст не позволял таких вольностей. Но я бы не раздумывая променял всю вереницу прошедших через мою койку дам на одну лишь Олину улыбку.
Нужно было что-то делать. Представилась даже оказия – я уже давно должен был посетить родной город с целью получения нового паспорта. Взяв на работе недельный отпуск и попросту забив на универ, я поехал на Малую Родину.
В первый же день по приезду я, не мудрствуя лукаво, пришел к ней домой. Поднялся на хорошо знакомый мне третий этаж, на секунду задержавшись в межэтажном пролете рядом со старой выцветшей надписью, слагающей наши имена и в результате выводящее пронзенное стрелой сердце, глубоко вдохнул и нажал на знакомую кнопку звонка, расположенную перед общей тамбурной дверью.
Лязгающий звук замка раскрывающей двери в дальнем конце тамбура я услышал невероятно быстро.
- Кто там? – этот голос я не узнал бы и через тысячу лет. Слегка невнятный, но в то же время вкрадчивый, громкий, с растянутыми гласными – он совсем не изменился.
- Это… Это я, Саша! – попытка напустить на себя скучающее равнодушие провалилась, мой голос явно дрожал.
- Бутусов? Ничего себе! Сейчас выйду, подожди!
Дрожащими руками я достал сигарету и закурил. Прошелся по этажу из стороны в сторону. Звук приближающихся шагов заставил меня застыть на месте, напряженно глядя на хорошо знакомую дверь. Выйдя из оцепенения, я торопливо окинул взглядом окружающую обстановку, как будто в скудном интерьере подъезда я мог принять более выгодную позу. Дверь тамбура открылась, из нее вышла Оля – огромные пушистые домашние тапочки в форме собак, черные лосины, обтягивающие ее стройные ноги и упругие бедра, длинная белая в розовую полоску майка, под которой хорошо проглядывается заметно увеличившаяся грудь, глаза насыщенно-голубого цвета, светлые волосы собраны в хвост на затылке, на губах – заманчивая хитрая улыбка.
Она была еще прекрасней, чем в моих снах. Я не мог выдавить из себя ни слова, сигарета выпала из моих предательски разжавшихся пальцев.
- Что москвич, где живем там и гадим? – весело спросила Оля, проводив взглядом выпавшую сигарету.
- Извини – смущенно пробормотал я, пнув окурок вниз по лестнице. – Я такой же москвич, как ты парижанка, - начал пользоваться я вернувшимся даром речи.
- А что, я всегда хотела в Париж, только вот не зовет никто, - протянула Оля, томно глядя на меня.
- Возьму в жены, свожу. Если хорошо себя будешь вести.
- Сначала заставь меня за тебя выйти, баламут, - в озорных Олиных глазах плясали веселые искорки. Было видно, что ей нравится все происходящее.
Я не смог побороть соблазн хотя бы прикоснуться к ней. Подойдя к Оле вплотную, я аккуратно взял ее руками за талию. Она на несколько мгновений прижалась головой к моей груди, как будто всхлипнув, затем выпрямилась, сомкнула руки на моей шее и впилась в мои губы поцелуем. Мы долго стояли, не меняя позы, о чем-то перешептывались, пожирали друг друга глазами, целовались как в последний раз. Постепенно мои руки опустились ниже, на Олину упругую попку. Томно посмотрев на меня, она что есть силы прижалась грудью ко мне. Я почувствовал острые сосочки, сквозь бюстгальтер и футболку упершиеся в район моего солнечного сплетения. Не удержавшись, я запустил одну руку ей под футболку, просунул ладонь под лифчик и начал слегка массировать упругую грудь, губами и языком лаская мочку ее уха. Вдруг она отстранилась от меня, взяла меня за руку и резко потянула в сторону двери своей квартиры.
- А родители? – почти ничего не соображая, осведомился я.
- Нет никого, на работе все – тяжело дыша, сказала Оля, вталкивая меня в квартиру.
Из ее комнаты доносился знакомые мне мотивчик рэп-композиции, которые она раньше никогда не слушала. Наверное, научилась у меня – в старших классах школы я любил слушать разного рода бандитскую ерунду, нахватавшись от своего знакомого – приблатненного мужика Лехи, которому когда-то ремонтировал компьютер…
Разувшись, я взял ее за бедра и приподнял, вместе с ней направляясь в ее комнату. На ходу Оля сняла с меня куртку и рубашку, швырнув их в дальний угол своей комнаты, прямо в кучу плюшевых игрушек. Я повалил ее на кровать, снял с нее футболку и лифчик, провел языком по соскам. Она изо всей силы прижала мою голову к своей груди, после чего я сильнее сжал губами ореол ее левой груди и принялся усиленно массировать сосок языком. Оля стонала и выгибала спину. Я снял с нее лосины, оставив только черные трусики со стразами. Снять их я не успел – Оля, уложила меня на спину, до колен спустила джинсы и трусы на мне, и, зайдя сбоку, губами обхватила мой член, к тому времени уже находящийся на пиковой стадии эрекции.
Ее рот был наполнен теплой вязкой слюной, она неторопливо двигала нежными алыми губами, не забывая при этом массировать головку языком. Я дотянулся рукой до ее бедер, просунул руку под трусики и помассировал ее горячее влажное влагалище, затем двумя пальцами вошел внутрь – киска была очень тугой, по моим пальцам текла смазка, Оля стонала, не выпуская головку изо рта. Я нежно взял ее голову, притянул к себе (казалось, она с сожалением отпустила член, громко причмокнув напоследок) и поцеловал в губы, затем перевернул ее на спину, стянул с нее трусики, освободился сам от оставшейся на мне одежды, и резко вошел в нее. Я прекрасно помнил, что где-то в кошельке, покоящемся в кармане скомканной в углу куртки, есть презервативы, но мне было не до них. Я был на седьмом небе от счатья – еще час назад в моих самых смелых ожиданиях была только прогулка с Олей и поцелуй на прощание. Теперь же я что есть силы насаживал ее на свой разгоряченный детородный орган, положив руки на нежную кожу упругих бедер. Оля стонала и закатывала глаза, ногтями царапая мои плечи. Я изо всех сил пытался продлить этот момент, но не удержался, вынул член и залил ее живот и грудь потоками горячей спермы. Оля изможденно стонала, тяжело дыша. Переведя дух, она дотянулась до махрового халата, висящего на спинке кресла, вытерлась им, смущенно проговорив: «Как раз стирать собиралась», прижалась ко мне своим молодым горячим телом и на ухо мне прошептала: «Люблю я тебя, Бутусов», обронив несколько слез. Я прижимал ее к себе, говорил слова любви и тихо радовался своему счастью…
Я провел у нее еще часа два. Мы использовали все имеющиеся у меня презервативы, но прекратить наши сексуальные эксперименты нам пришлось по другой причине – подходил конец рабочего дня, вряд ли Олин папа обрадуется, застав свою любимую дочурку с «этим мутным придурком», как он меня величал за глаза…
Многозначительно переглядываясь и смеясь, мы загрузили стиральную машину измазанными в моей сперме вещами, навели в комнате порядок и расстались до вечера…
Количеством событий, прошедших в ту неделю, можно было смело наполнить пару месяцев жизни средне статического обывателя. В то же время, казалось, что только вчера я приехал в город и позвонил в заветную дверь…
Через месяц Оля заканчивает школу, через два месяца начинаются вступительные экзамены в ВУЗы. Я пообещал сделать все для ее поступления в мой универ. И это действительно было в моих силах. Еще находясь в нашем городке, я связался с нужными людьми из моего университета, которые озвучили мне приблизительный порядок цен для подтасовки результатов вступительных экзаменов. К моему удивлению, сумма оказалась не столь большая – за два месяца больше половины смогу попросту заработать, остальное найду.
Мы расстались со слезами на глазах и клятвами дождаться воссоединения. Я без остановки рассказывал про нее своим друзьям (под конец раздражая уже всех своими чувственными фразами) и рисовал в воображении безоблачные картины нашего с Олей совместного быта.
Самая популярная в нашей стране социальная сеть уже вовсю пожирала остатки мозгов населения, не сделав исключения и для меня. Днем и ночью я переписывался с Олей, мимоходом изучая ее страницу и стену. Пару раз я замечал на ее стене любовные послания и рисунки от какого-то Кирилла, тут же (дурак) спрашивал Олю о нем. Ответ был стандартным – неровно дышащий по ней мальчик из соседней школы, довольствующийся рисованием сердечек в интернете, т.к. в реальности она не подпускает к себе на расстояние пушечного выстрела. Более-менее меня этот ответ устроил – я даже представить себе не мог, что в сложившейся, до жути благополучной ситуации, Оля посмеет все испортить.
Однажды вечером, получив нагоняй за непунктуальность от генерального директора нашего ООО «Вектор» - бородатого аспиранта Андрюхи, я остался в офисе наедине с кучей беспорядочно разбросанных компьютерных комплектующих, из которых к утру я должен был собрать пять готовых к работе ПК, разумеется с установленными операционными системами, полным комплектом драйверов, обновлений и некоторым набором ПО из оставленного списка… Спустя три часа все пять ПК готовы к работе, оставались последние штрихи – установить на каждый компьютер разный набор офисного софта. Сварив себе кофе, я уселся за свой рабочий комп с целью провести десятиминутный перерыв. Зашел в социальную сеть, сразу на Олину страницу – на ее стене красовалось очередное бессмысленное любовное послание от Кирилла. Перешел на страницу Кирилла – статус online в правом верхнем углу заставил меня сделать то, что стоило сделать уже давно: отправить ему в приват короткое сообщение: «Ты кто такой и что тебе от нее надо?»
Кирилл незамедлительно вступил в беседу со мной. Для начала потупив, мы быстро сопоставили даты и события, затем пришли к выводу, что Оля действует по накатанной схеме – встречалась с Кириллом, но, встретив меня, отодвинула его на второй план. Всю неделю, пока я был в городе, с Кириллом она не виделась – ссылалась на неотложные дела, недальновидному пареньку этого было достаточно. Не прошло и дня с моего отъезда, как она предстала перед ним, мило улыбаясь и подставляя щеку для поцелуя. Упоминание поцелуя в щеку, а также настойчивые глупые и, конечно же, безрезультатные расспросы Кирилла на предмет возникновения полового контакта между мной и Олей, окончательно убедили меня в том, что она ему не давала. От сердца сразу же отлегло, но на душе все равно было муторно и паршиво. Выпив из горла отвратительной паленой водки, предназначенной для протирки контактов электронных девайсов, я наспех закончил установку софта и поехал в общежитие.
Поднявшись из подземки на своей станции, я позвонил Оле и, слегка на нее надавив, выяснил все обстоятельства ее романа с Кириллом, большую часть которых уже знал.
- Прости милый, пожалуйста прости! – рыдая, повторяла Оля. – Ты уехал, я одна осталась! Не могу я в четырех стенах сидеть, не могу! С Кириллом по-настоящему даже не целовалась ни разу, просто держала его на поводке чтобы он меня развлекал и по кафешкам водил! Я только тебя люблю, Бутусов!
Не дослушав ее до конца, я бросил трубку. За десять минут ходьбы до общежития я сбросил ее звонки раз пятнадцать, слезливые смс даже не читал. Вокруг сидящего на скамейке во дворе общаги Барсука – общепризнанного маэстро гитарного вокала - рассредоточилась толпа студентов, голов в пятнадцать или двадцать, большинство из них были моими знакомыми.
Хорошо подражая солисту «Сектора Газа», но нарочито растягивая слова, придавая своему голосу странную смесь из грусти и позитива, Барсук тянул:
Очень странные дела
До чего жизнь довела.
Мне к любимой не пройти
Могут встретить на пути…
Кто-то со мной здоровался, кто-то лез обниматься, мой сосед Игорь сунул мне в руку початую бутылку пива. Сделав большой глоток, я удовлетворенно окинул взглядом всех присутствующих. Вдруг я заметил Юлю, ту самую Юлю, которую не видел с тех пор, как мы проснулись в одной постели. Она уже давно смотрела на меня и улыбалась. Четырехнедельное сексуальное голодание дало о себе знать именно в ту минуту. Думать не хотелось, на душе было необычайно легко.
- Привет, - сказал я, приблизившись к ней.
- Привет, - она очаровательно улыбнулась мне, - Что не звонишь?
- Да телефона твоего нет. Ты так быстро ушла тогда… - улыбнулся я.
- Так запиши, - предложила она, многозначительно глядя мне в глаза.
- Телефон в комнате забыл. Поднимемся за ним вместе? – хитро прищурившись, предложил я.
- Пойдем, - несколько секунд для приличия поколебавшись, ответила Юля и игриво стрельнула глазами в сторону входа в общежитие.
Под понимающий взгляд Игоря мы покинули собрание любителей живой музыки…
Через два часа, нежно гладя татуированное плечо засыпающей Юли, я взял в руки телефон и прочел последнее Олино смс: «Я тебя люблю!»
«И я тебя, зай. Спи, завтра спишемся» - отправил я в ответ, поцеловал Юлину шею и закрыл глаза. Приснился дедушка, ясным взглядом смотрящий в даль и хрипло повторявший: «Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит…»