Когда у меня спрашивают, где я работаю, говорю, что оператором видеонаблюдения. И это правда. Когда уточняют где именно, я говорю, что в больнице. Это почти правда. Просто мне не нравится, как меняется отношение к тебе, когда люди узнают, что ты работаешь в морге. Даже если ты не имеешь никакого отношения к трупам, не вскрываешь их, не моешь, не переносишь, даже не трогаешь. Ты не патологоанатом, не санитар, ты оператор видеонаблюдения. Как в супермаркете или на заводе. Раньше это называлось «сторож». Можно, конечно, сказать, что работаешь в красноярском краевом патологоанатомическом отделении, звучит совершенно иначе, но как ни крути, по сути, это есть морг. Называйте вещи своими именами. Никто ещё не спрашивал, но если бы понадобилось, я бы ответил, что это морг на улице Партизана Железняка. Конечно, я работаю здесь не из-за зарплаты, по договору получаю всего двести пятьдесят долларов. Никаких премий или процентов. Но заработать здесь всё-таки можно. Если вы не моралист, конечно.
Сегодня вечер субботы, выходные, ночная смена и во всем здании из живых только я, поэтому могу привести с собой своего дружка. Я имею в виду полугодовалого щенка бигля. Других друзей у меня почему-то нет. Вообще, он вроде как веселый малый, но хорошо чувствует обстановку, поэтому забегает в комнату, так называемый пункт видеонаблюдения, сразу запрыгивает на старое кресло рядом с обогревателем и скручивается калачиком. Я же снимаю куртку, достаю чипсы и газировку в жестяных банках и сажусь за стол с мониторами. Это пульт видеонаблюдения. Девять мониторов, на них все входы и выходы, все коридоры и все рабочие помещения. Сейчас без десяти восемь и мои сутки скоро начнутся.
На самом деле, первые пару-тройку часов не происходит ничего, я даже не смотрю на мониторы. Да и что может случиться? Трупы не шевелятся, не встают посреди ночи, не ходят, не кричат, не стонут. Я знаю, о чем говорю, работаю здесь не первый год. Если вы удивлены, то меньше смотрите фантастики. Правда, был один случай, когда привезли мужика, какого-то бродягу, врач решил, что он уже умер, но тот вовремя оклемался. Алкогольная кома или что-то такое. Это была не моя смена, у меня ещё никто не оклемался. Поэтому, я читаю, проверяю по документам, кто поступил к нам вчера и позавчера, когда были не мои смены, ем чипсы и разговариваю со щенком. Он не отвечает, но вроде всё понимает. Он смышленый.
Ближе к полуночи мне звонят на мобильный. Номер знакомый, я знаю кто это.
- Да, сейчас.
Надеваю куртку, в коридорах прохладно и сыро. Осень.
- Подождешь меня? Я скоро, надо встретить нашего гостя.
Щенок смотрит на меня, если бы я сказал, он пошел бы со мной, но, слава богу, что можно остаться в кресле и не мочить опять лапы.
Иду к служебному входу, открываю старую деревянную дверь с плохим замком, впускаю гостя. На одном из мониторов видно, как мы некоторое время стоим у входа, гость вытирает ноги об тряпку. На улице моросит. Точно не помню, может быть, его зовут Виталий. По крайней мере, мне хочется назвать его именно так. Вообще, в таких делах имена спрашивать не принято. Виталий самый постоянный мой клиент, но не единственный, он ростом мне по грудь и треть его тела – это живот. Большой, круглый, упругий живот. Отвратительный живот. Сам он лысый, какой-то глуповатый, с торчащими ушами. А, да, ему около сорока и он менеджер самого среднего звена. Виталий шуршит своим потертым пакетом, я знаю, что у него там лежит. Молча провожаю его в морозильную камеру, он на ходу, семеня за мной, смущенно протягивает мне чуть больше ста пятидесяти долларов рублями. Мелкими купюрами. С нынешней экономической обстановкой я предпочитаю переводить деньги в доллары. Беру деньги, не пересчитывая, и только после этого рассказываю ему, что есть новенького. И нет, эти деньги не пахнут ни трупами, ни дерьмом. Слегка мяты и намокли в потных ладонях, но ничего такого.
- Позавчера доставили двух женщин тридцать с лишним и сорок с чем-то, но обоих уже вскрыли. Ячейка десять и одиннадцать, вроде. Разберешься.
Виталий продолжает слушать, пытаясь затаить дыхание, чтобы не пропустить ни звука. Поэтому я говорю ещё тише.
- Ещё одна женщина моложе, но эту ячейку восемь не советую открывать. Страшная авария, может, слышали, «марк» второй на улице Девятого Мая въехал в ограждение…
- Ага!
- Вот она оттуда, её ещё предстоит сшить по кусочкам. Кстати, не покупайте тойотовские конструкторы, машину разорвало пополам.
Виталий приуныл. Не знаю, есть ли у него машина, думаю, что нет. Он похож на того, кто ездит в автобусе. Точнее на того, кто не водит машину.
- Далее, несколько парней, бомжи, как обычно.
Виталий заметно расстраивается. Вроде и пытается скрыть это, но не получается. Или ещё думает об аварии.
- Но вот сегодня утром прибыла молодая девушка, лет двадцать. Её ещё не трогали. – Останавливаюсь у двери. Я знаю, что это именно то, что он хочет услышать. – Ячейка четырнадцать.
У Виталия загораются глаза, как у ребенка. Ему понравится.
- Не выключайте мобильник. Правила те же, за собой всё уберете. Как закончите, позвоните.
Я, не оглядываясь, возвращаюсь в свою комнату.
- Скучал?
Бигль приподнял голову, но не встал, должно быть, скучал, но не очень. Он считает меня хорошим. Собака полюбит вас любого, если вы серийный убийца, то она будет рыть яму вместе с вами, чтобы спрятать тело очередной молодой проститутки. Ничего подобного моему псу делать не приходится. Усаживаюсь за стол, настраиваю камеры. Обычно я останавливаю запись и выключаю монитор принимающий сигнал из морозильной камеры, но не сегодня. Не подумайте, мне не хочется на это смотреть, хотя и приходилось ранее. Нет, меня это не возбуждает, я не настолько извращенец. Хотя девушки у меня нет. Но не думаю, что это как-то связано.
Виталий стал заходить в гости всё реже, вероятно, скоро вообще соскочет. Или нашел себе другого друга в морге. Поэтому приходится делать то, что я делаю сейчас. На дрожащем мониторе видно, что он уже достал из своего мятого пакета камеру, лубриканты, презервативы и влажный салфетки. Да, без всего этого будет похоже на то, как суешь свой член в песок. Я сам не знаю, но мне так сказали.
Пёс неожиданно заскакивает мне на колени так, что я вздрагиваю.
- Что такое, старик, хочешь посмотреть на этого извращенца?
Пёс как-то по-человечески устало посмотрел на меня.
- Да, я знаю, мир полон всяких ублюдков. Знаешь, кое-кто даже ест собак.
Щенок возмущенно гавкнул.
- Хочешь чипсов?
Он завилял хвостом.
- Держи немного.
Вообще я его не балую вредной едой, но сейчас дал ему пару чипсов. Рука осталась в слюнях. Мы оба уставились на экран.
Раньше я не думал об этом, но в последнее время предпочитаю кремацию. Или что бы мой труп вообще не нашли.
На мониторе видно, что Виталий уже установил свою камеру и ищет нужную ячейку. Вот так, он снимает себя, я снимаю его. Он наверняка потом будет это много раз пересматривать, я – никогда. Обычно вообще не смотрю на это, но сейчас вынужден, поймите меня правильно, это важно. Надо убедиться, что всё пройдет хорошо. Вижу, как Виталий достает ту самую девушку из четырнадцатой ячейки. Проверяю по документам. О, я немного соврал, её привезли позавчера. Ничего страшного, что ей станет в холодильнике? По отчету, ей девятнадцать, её рост сто шестьдесят четыре, вес пятьдесят пять. Я сверяю данные с тем, что вижу на экране. Виталий откинул с неё простыню. Даже отсюда можно разглядеть, какие у неё большие и красивые груди, хотя они и разбежались, как бродячие псы по двору. Вообще, она ничего, у неё красивое лицо. Она молода. Жаль мертвая, так бы мне понравилась. Причина смерти не установлена, предварительная – внутренняя ЧМТ, её ударили по голове. Скорее всего. Есть вероятность, что она сама упала или кирпич упал с крыши, несчастный случай, но я почему-то уверен, что её убили. Бедная, бедная девочка. Щенок заскулил, глядя на экран. О, Виталий уже принялся за дело. Пёс демонстративно вернулся на кресло, я же говорю, что он чувствует обстановку. К сожалению, не могу отключить монитор. Вообще, по нашему устному договору, я не должен смотреть на него. Это что-то вроде кодекса чести. Как продавец в магазине, в который ты ходишь несколько лет, не продает тебе просроченный кефир. Он продаст его другому. И вот, несмотря на этот договор, кодекс чести и статус постоянного клиента, Виталий периодически оглядывается на камеру. Но как-то исподтишка. Камера подмигивает ему красной лампочкой. Да расслабься ты. Давай же. Давай. Я даже нагибаюсь вперед. Есть! Вот так, сука! Виталий на секунду повернулся к камере достаточно сильно, чтобы зафиксировать его лицо. Теперь я откидываюсь на спинку стула. Всё идет по плану. Отворачиваюсь, пытаюсь почитать книгу, но боковым зрением постоянно отвлекаюсь на движения на черно-белом экране. О, нет, я не буду описывать подробностей того, что там происходит, просто скажу, что после смерти эта девушка делает то, чего, вероятно, могла не делать в жизни. И Виталий с ней делает то, чего бы никогда не делал с живой женщиной, даже с проституткой. Жена ему не позволяет такого. Поэтому он здесь. Хотя думаю, причина глубже.
Обычно это занимает час. Нет, Виталий отнюдь не выдерживает дольше пяти минут, но много времени занимает подготовка и то, что происходит после. Это если клиент делает один забег, а вообще я продаю безлимит на всю ночь, поэтому всё зависит от настроения и желания Виталия. Клиент всегда прав и мы дорожим своей репутацией. У нас ведь есть конкуренты. Мы не монополисты и не коммунисты, невидимая рука рынка и всё такое. К сожалению, Виталий заходит на второй круг. Если не считать того, что девушка мертва, то я его не осуждаю, она действительно хороша.
Виталий звонит и говорит, что закончил. Я знаю, я видел, как он закончил, вытер всё за собой влажными салфетками, убрал камеру в пакет, а девушку в свою ячейку. Он знает, что все следы нужно убирать тщательно, иначе патологоанатом завтра утром найдет на теле девушки его сперму или слюни и хрен его знает, к чему это приведет. Может, его посадят, а если всё вскроется, то и меня. По крайней мере, скандал будет жутким. Впрочем, такое уже случалось, и я был вынужден обговаривать этот момент с местными санитарами. Они взяли деньги, но с тех пор со мной не общаются. Они думают, это была моя сперма. Нет, не моя. Честно.
Я говорю Виталию, что сейчас подойду. Сам беру листок и пишу на нем по памяти много цифр. Проверяю. Всё правильно. Пёс смотрит на меня одобрительно. Подмигиваю его. Меня немного трясет. Виталий ждет меня у выхода, стыдливо опустил глаза на свои старые ботинки и теребит пакет. Тот шуршит, меня это раздражает.
- Всё в порядке?
- Да, я пойду…
Он быстро разворачивается.
- Секунду.
Протягиваю ему листок с цифрами.
- Это номер моего счета, к следующим выходным ты переведешь на него полторы тысячи долларов по сегодняшнему курсу. Если ты не сделаешь это в течении недели, я отправлю сегодняшнее видео твоей жене, детям, друзьям и на работу. Теперь проваливай.
Виталий долго стоит в растерянности. Как водой облили.
- У меня нет таких денег… - Всё, что он может сказать.
- Серьезно? Да ладно, это не такая большая сумма, возьми кредит и продай телефон. Всё, пошел вон.
Виталий на ватных ногах выходит за дверь, ничего больше не сказав. Пусть поплачет или блеванёт, должно помочь. Он попал. А я возвращаюсь к своим мониторам. Он заплатит, это нормальная цена для его чести и достоинства. Я не заламываю цены. Нет, меня не мучает совесть. Нет, мне не жаль его, он мне вообще никогда не нравился. И да, мне плевать, что он больше не придет. Сейчас у меня осталось два постоянных клиента: какой-то сатанист и директор рыбного завода.  Неплохо для города-миллионника, правда? Учитывая, что это не единственный морг в округе. К тому же примерно раз в два-три месяца мне пишут на электронную почту новые клиенты, сначала анонимно, робко узнают о такой возможности вообще, спрашивают про цены и условия, потом узнают, когда у меня смена. И приходят ко мне в гости. Это кажется странным, страшным и омерзительным. Не хочется в это верить, хочется сходить в душ. Потом привыкаешь. В таком мире живем.
Знаете, я себя хорошо чувствую. Мне не снятся кошмары, не думаю о том, что попаду в ад, ничего такого. Меня не чураются дети на улице. Меня любят собаки. Кинутые клиенты не звонят с угрозами. После работы я забираю своего породистого щенка бигля за тысячу долларов, сажусь в свою машину и еду в свою квартиру. Иногда выпиваю на ночь стакан виски. Готовлю ужин, смотрю сериалы. Переписываюсь в Интернете. Когда у меня спрашивают, сколько зарабатывает оператор видеонаблюдения в морге, я не отвечаю.

23.02.2015